Сложно ли воспитать одного ребенка? Безусловно. Двоих? Тем более! А что если их у тебя десять? И все они от разных родителей с разной судьбой и характером. Как выстроить доверительный контакт, наладить учебный процесс и просто не сойти с ума? Рассказывает Святослав Чевер — многодетный соло-отец из Москвы, волонтёр и участник программ фонда «Арифметика добра».

«В этой теме очень много подводных камней»

Идея взять ребенка под опеку проходила ко мне постепенно. Еще будучи школьником, я активно занимался волонтерской деятельностью. В том числе проводил спортивные мероприятия для ребят из детских домов. Общаясь с ними, я понял одно: ты можешь сколько угодно проводить с этими детьми время, но пока они остаются в стенах детского дома, всё это не имеет значения. Конечно, в школьном возрасте я не мог изменить систему. Хотя очень хотел.

Изначально, когда ты только знакомишься с детьми с опытом сиротства, ты молод, энергичен и амбициозен. Тебе кажется, что сейчас ты сделаешь то, что раньше никто не мог сделать, и все эти дети заживут по-другому. Но со временем становится понятно, что в этой теме очень много подводных камней. И двигаются они крайне медленно.

В 2014 году я прошел Школу приемных родителей. Но в это же время у меня поменялась работа. Новая работа стала отнимать кучу времени, я постоянно был в разъездах. Планы на отцовство пришлось на какое-то время отложить.

Через четыре года я познакомился с девушкой, которая сразу мне сказала: «Я многодетная мать приемных детей, и мне нужна помощь. В доме нет мужчины, который мог бы починить ручку в туалете». Сначала я отнесся к этому скептически, но решил все же помочь.

Спустя год мы поженились и стали жить вместе. Так я впервые стал папой троих приемных детей

Потом мы вместе взяли четвертого. Но, к сожалению, наши отношения с женой не сложились. Она сказала, что очень устала, что мечтала о другой жизни. В начале 2020 года мы развелись.

Двое детей остались со мной, двое — с супругой. Началась пандемия, мы много времени проводили дома. У меня появилась возможность побольше пообщаться с другими приемными родителями, представителями разных фондов. С новым опытом появлялись желание и возможности взять себе еще одного ребенка. Потом еще одного… Так в итоге у меня появилось десять детей. Мы все живём в четырёхкомнатной квартире в Москве.

«С подростками ты всегда в роли тушканчика»

Я состою в проекте «Ресурсные родители» фонда «Арифметика добра». Когда вас в фонде хорошо знают, звонят напрямую и говорят: «У нас есть такой-то ребенок, вы готовы взять его? Тогда мы избежим всей процедуры с больницей, детским домом и так далее». Мы стремимся к тому, чтобы дети попадали из семьи в семью, но по факту, у меня только один такой ребёнок, остальные 9 попали ко мне всё же из детских домов.

Обычно ко мне в семью попадают дети в 12–14 лет. Они все физически и психически здоровы, но у каждого своя история. Например, моя мама, которая работает воспитателем, как правило, замечает у приемных детей разного рода педагогическую запущенность: то, что им недодали в дошкольном возрасте. И мы начинаем с этим работать.

С подростками ты всегда в роли тушканчика. Вечно на шухере

Потому что никогда не знаешь, что случится завтра. Причина проста: у большинства приемных детей отсутствуют психологические опоры, ощущение базовой безопасности. То есть дети, которые растут в семье, знают, что есть мама, папа, бабушка, которые помогут, поддержат, вытрут слезы. «Мне не страшно исследовать мир, потому что, даже если что-то случится, взрослые рядом», — думают они. С детьми на попечении у государства все иначе. Они с раннего детства привыкли рассчитывать только на себя.

Когда такой ребенок впервые попадает под опеку конкретного взрослого в подростковом возрасте, у него могут случаться откаты. Например, подросток может впасть в состояние того пятилетнего недолюбленного ребенка, начать вести себя как маленький, капризничать и так далее.

Первое и главное, что я объясняю каждому своему ребенку: семья — это твой дом, место, где тебя всегда поддержат. У кого-то уходит неделя, чтобы понять это. У кого-то — несколько лет. Дети из детского дома вообще годами могут жить в семье, но при этом постоянно опасаться, что их в любой день вернут обратно. Или просто испытывают постоянную неконтролируемую тревогу.

Дети помладше, например, часто прячут еду под кроватью. Однажды у одного из сыновей я обнаружил там почти целый склад продуктов. Подростки делают такое реже, но зато они часто могут брать чужую еду. Например, если мы купили каждому ребенку по йогурту, кто-то, зная это, без зазрения совести может съесть два. И не признаться в этом.

К счастью, проблемы такого типа я уже научился преодолевать. Сложнее с настоящим воровством. Вынести из магазина шоколадку или энергетики для многих детей обычное дело. Тут они просто, как говорится, берут друг друга на слабо. «Чего ты вообще стоишь, если даже пронести конфету мимо кассы не можешь?» Но нужно признать, что этим страдают не только дети из детских домов. В моей школе в классе таким занимался мальчик из хорошей обеспеченной семьи.

«Ребёнок в слезах, а ты на нервах»

Основная сложность в том, что, пока ты доказываешь ребёнку из детского дома что-то очень простое («Дома безопасно, еду у тебя никто не отнимет»), школа и общество требуют идти в ногу со временем: определиться с будущей профессией, подтянуть оценки, хорошо сдать экзамены.

Учеба — это красная тряпка для любого ребенка из детского дома. Ребенок с опытом сиротства, который попадает в семью и сразу начинает хорошо учиться, это что-то из области фантастики.

Часто перед приемными родителями стоит выбор: хорошие отношения с ребёнком или хорошая учеба

Школа требует: «Вы должны добиться, чтобы ребёнок каждый день выполнял домашнее задание». Что это означает для приемного родителя? А то, что каждый день тебе нужно заставлять ребенка садиться за домашку. В лучшем случае на нее уходит два часа. Иногда больше. И практически всё это время ребенок в слезах. А ты на нервах.

Даже по своему опыту говорю: делая домашнюю работу, мои подростки плачут, как пятилетние. И прямо мне в глаза говорят, что лучше пусть на них ядерная бомба упадет, чем они перепишут страницу по русскому языку. Пуля в лоб — это лучше, чем работа над ошибками. Про химию, физику, английский я вообще молчу.

Такое поведение не связано с тем, что для приемных детей учеба — это то, на что они всегда забивали. Нет. Это скорее вопрос мотивации: «Зачем мне это надо?»

В детском доме у тебя нет перспективы завтрашнего дня. Ты не можешь планировать: вот сейчас я окончу школу, поступлю в колледж или университет, а может, пойду по стопам родителей и стану врачом. Мои дети думают примерно так: «Всё мое окружение перекрашивает машины в подворотне, какая карьера? Я знаю, что пойду работать максимум в фастфуд. И если я в итоге пойду туда, зачем мне учеба?»

Поэтому это всегда сложная тема — объяснить, мотивировать. У моих детей есть репетиторы по всем предметам. И это колоссальная нагрузка для человека, который не понимает, зачем с ним это делают.

«Мужики, кажется, я всё»

Бывают моменты, когда кажется, что ничего не получается. Очередной звонок из школы или конфликт в семье, дети начинают друг с другом ругаться и говорить: «Нет, мы не будем этого делать, нам это не надо».

Здесь помогают ресурсные группы для отцов, где мы делимся нашими переживаниями. Каждые 2 недели мы собираемся в фонде и говорим что-то в духе: «Мужики, кажется, я всё».

Обычно, ты всегда думаешь, что твоя история самая тяжелая и жуткая, а потом кто-то рассказывает, что просидел день в полиции, потому что ребенок написал на него заявление. И выходишь с мыслью: «Ой, что я наговариваю, я еще в полиции не сидел, мой ребенок из дома не убегал или какашками в туалете стены не мазал. Ничего, живем дальше».

Помню, раньше мама приносила мне какие-то вещи, например шоколадки, и говорила: «Сынок, это для тебя, а не для детей». Я с ней сильно ругался: «Да как можно?! Я что, крыса, я буду у детей забирать? Все общее, это же дети!»

Теперь бывает такое, что мама приезжает с шоколадками и говорит: «Я вам шоколадки принесла!» Я беру и отвечаю: «Нет, это темный шоколад, его ест только папа». И дети даже не покушаются на мой шоколад, потому что у них всегда есть запас своих сладостей. Иногда они даже покупают плитки на свои деньги карманные и подкладывают мне.

Даже у взрослого должны быть маленькие радости, иначе можно быстро выгореть. Важно не забывать и про путешествия. Я стараюсь часто вывозить детей куда-нибудь. Обычно мы путешествуем в те места, куда мне самому интересно поехать. Потому что если мне будет скучно, детям — тем более.

Помню наше совместное путешествие на юг на машине. Ожидание: «Фу, какая гадость, мы будем все в телефонах, из машины не вылезем». Реальность: «Вау, подсолнухи!», «О, корова!», «Это очень круто!»

Быть приемным отцом — это вид заработка?

Когда люди узнают, что у человека много приемных детей, они в первую очередь думают про выплаты: мол, быть приемным отцом — это некий заработок. Но тогда у меня встречный вопрос: если это такая золотая жила, почему за приемными детьми не выстраивается очередь?

Люди, которые связаны с педагогикой, знают, что даже если ты просто волонтер — это уже огромная степень выгорания. Дети — это живые люди, они могут не слушаться, плохо себя вести, не хотеть учиться и делать домашку. Наверняка у любого педагога в такой ситуации возникнет вопрос: «А оно мне надо?»

А быть отцом — это не просто выдать карманные деньги и отправить в школу. Это быть постоянно погруженным в отцовство, ежеминутно решать проблемы. Ты только разобрался с чем-то одним, выдыхаешь — тут же случается что-то новое. Это очень сложная работа. И не важно, сколько ребенку лет: пять или пятнадцать.

Выплаты на приемных детей действительно есть, и это никакой не секрет

Посмотреть их размер можно на сайте «Усынови Москва». За каждого ребенка в столице выплачивается от 25 тысяч рублей. За ребенка с особенностями развития около 30 тысяч. А теперь посчитайте сами. Например, всем моим детям, как я уже говорил, нужны репетиторы. Средний репетитор в Москве стоит 1500–2000 рублей за час. Если это 2 часа в неделю, то это 3000 рублей. В месяц выходит около 12 тысяч рублей. И это только по одному предмету. А еще нужно поехать на отдых, нужна еда, одежда, деньги на личные расходы.

Поэтому как построить на этом бизнес — я не знаю. Для меня это секрет какой-то, почему люди думают, что приемные дети — это материальная выгода.

«Пап, ты лучшее, что в этой жизни случилось»

«Тонущий корабль никого не спасает» — эта фраза очень хорошо отражает приемное родительство. В том плане, что взрослым важно понять: ребенок не скрепляет семьи, не спасает брак, не помогает вылечить ваши детские травмы, закрыть гештальты. Приемный ребенок — это бомба, которая разрушает абсолютно все. Ваша жизнь выворачивается наизнанку. И очень важно, чтобы у вас был хороший фундамент, который все это выдержит.

Да, нужно быть готовыми, что будет очень сложно. Зато потом, когда вы преодолеете все трудности, будет очень-очень много счастья.

У меня была интересная история с одним ребенком. Он появился в моей семье, когда ему было 17 лет. Мне казалось, что тут вообще ни о каких отношениях речи идти не может. Это просто доброе дело, чтобы он немного пожил у меня, а после совершеннолетия построил свою жизнь. Он тоже это всё позиционировал так, что мы друг для друга просто случайные люди, которые поживут под одной крышей какое-то время. Но когда наступил его день рождения, он произнес 40-минутную речь с благодарностью. Говорил: «Пап, ты лучшее, что в этой жизни случилось. У меня никогда ничего такого не было». Я был очень тронут.

Поэтому всем нынешним и будущим родителям хочется пожелать отваги. Вы взрослый человек и обязательно справитесь с вызовами, которые поставит перед вами ребенок.

Мой лайфхак — не забывайте напоминать ребенку, что вы его взяли не потому, что вам нужен человек, который в старости принесет стакан воды или построит крутую карьеру. А просто потому, что он такой, какой есть. И вам нужен был именно он.

Приемному ребенку очень важно напоминать о его значимости и индивидуальности. И когда вы это делаете, вы видите, как он расцветает. Это ведь базовая потребность: я нашел дом, и мне тут комфортно, потому что здесь есть люди, которым нужен именно я.

За помощь в подготовке материала благодарим стажера «Мела» Кирилла Королева. Фото: предоставлены Святославом Чевером