«Мел» много писал о том, как детей травят в школах из-за внешнего вида — нет, не одноклассники, а педагоги. И вот еще одна такая история: к автору канала «Травля: со взрослыми согласовано» Светлане Моториной обратилась мама школьницы с Кубани и рассказала историю травли длиною в два года. С разрешения автора публикуем монолог под редакцией «Мела» (полную версию интервью можно прочитать здесь).

«У меня всё нормально»

Мы живём в станице в Краснодарском крае. Я воспитываю дочку Жанну (имя несовершеннолетней изменено). Это очень долгожданный ребёнок. С 1-го по 7-й класс Жанна училась в одной школе, но в какой-то момент перестала находить общий язык с классной и перевелась в другую. Никакого особого конфликта не было, но Жанна попросила о переводе. Мы сходили на разведку в другую школу. Дочке там понравилось. В общем, в 2020 году она перевелась, не подозревая, какой трагедией это обернётся.

Девочка с первого класса была отличницей, окончила музыкальную школу, играет на трёх инструментах, ходила на тхэквондо, занимала призовые места, много читает, очень любознательная. Всегда была яркая, коммуникабельная, живая. Про неё точно нельзя было сказать «ботаник».

Адаптация в новом восьмом классе прошла очень быстро и легко. Жанна влилась, никак не просела по отметкам, в конце года, как обычно, получила кучу грамот и благодарностей.

Но в апреле–мае я заметила изменения в поведении. Во всём: в речи, походке, манерах, одежде. Причём не постепенно, что можно было бы списать на подростковый кризис, а резко. Стала вдруг носить одежду в стиле унисекс с длинным рукавом. В мае у нас на Кубани жара, а она даже поверх школьной формы надевала рубашку. Появилась агрессия. Жанна замкнулась, стала хамить. Перестала выходить из комнаты, забирала еду, оставляла грязные тарелки и снова закрывалась. До этого момента мы были очень близки, мы всю жизнь живём вдвоём. Всегда было много тактильного контакта. Я пыталась вывести дочку на разговор. Не получалось.

От моих попыток обнять она буквально шарахалась

На всё звучал ответ: «У меня всё нормально». Но было видно, что ничего не нормально и что ей очень тяжело.

Потом начались каникулы. Жанна с 14 лет на каникулах всегда работает. Ездит с полевыми бригадами. Каждое лето ставит себе цель и зарабатывает на неё. Купила сама себе мебель в свою комнату. Заменила стол, который купила я, но он её не устроил. Поставила сама себе стеллажи для книг, собрала свою библиотеку. Летом после 8-го класса она также работала. Вроде бы развеялась. Но замкнутый образ жизни сохранился. Если до этого друзья были, то теперь она не общалась даже с подругой.

Как-то в конце лета у Жанны задрался рукав, я увидела, что рука исполосована порезами. Тогда я смогла всё-таки её убедить пойти к психологу. Жанна согласилась, сказала, что не справляется. Я работаю медсестрой в больнице, там же и нашла психолога, которому доверяю. Встреча с психологом была назначена на конец сентября. А 1 сентября 2021 года Жанна пошла в 9-й класс, и её весеннее состояние полностью вернулось. Но причины порезов и своего состояния Жанна так и не соглашалась озвучить.

«Ваш ребёнок очень сильно отличается от других»

В середине сентября мне поступил звонок от завуча, которая сказала, что хочет поговорить со мной по поводу моего ребёнка. Я спросила, что случилось. Она ответила: «Ваш ребёнок очень сильно отличается от других». Мы договорились о встрече. Я сказала дочери: «Колись». Тут с ней случилась истерика. Она сказала: «Мама, завуч меня гнобит с весны прошлого года». Оказывается, случилось следующее.

Одним весенним днём Жанна сидела в школьном дворе с девочками. Положили друг другу головы на плечи. В этот момент по территории школы гуляли парни, которые уже давно не учатся в школе. Начали приставать к девочкам, те их отшили. Парни ляпнули: «А, раз так, значит, вы лесбиянки». Все посмеялись и забыли. Однако через некоторое время завуч вызвала Жанну на разговор. Как до неё вообще дошла информация об инциденте, непонятно, но позже выяснилось, что у завуча практикуется доносительство, сплетни, обсуждение всех со всеми. Причём она не просто вызвала Жанну, а забрала с урока, что тоже делается часто как показательная порка. В кабинете завуч сказала Жанне: «Про тебя ходят слухи, что ты лесбиянка. Придумай, что нужно с этим сделать, иначе ты будешь бояться ходить по улицам».

Это стало спусковым крючком. У Жанны буквально что-то перещёлкнуло в голове от этих слов

Она действительно испугалась и боялась ходить по улицам. А завуч ещё взяла привычку отгонять от Жанны девочек под разными предлогами. Делала всё, чтобы на переменах с ней не общались.

Встреча с психологом состоялась незадолго до назначенной встречи с завучем. Психолог сказала, что у Жанны глубочайшая депрессия, и отправила ее к детскому психиатру. Психиатр, которого мне посоветовала психолог, принимает в поликлинике, но приём там длится 15 минут, меня это не устраивало. По выходным она принимает в частной клинике, но нас записали аж на конец ноября. В итоге на встречу с завучем я шла, ещё не зная, что мне дальше скажет психиатр. Знала только про депрессию.

«Почему она коротко постриглась?»

Я подготовилась. Кроме всего прочего, завуч к концу 8-го класса внезапно стала запрещать девочкам ходить в брюках. В любой момент могла прийти в класс, забрать девочек, чтобы отчитать их за брюки. Жанне тоже за это попадало. Я подняла нормативную базу по школьной форме. Шла на встречу во всеоружии. То, что я услышала в кабинете завуча, для меня стало шоком. Я никогда не думала, что в наше время в школе такое вообще возможно. Помню дословно абсолютно всё. Диалог был таким. Я сразу сказала, что после звонка завуча уже успела поговорить с дочкой и та рассказала о случившемся. Завуч отреагировала так:

— Только вчера? А что так? Жареным потому что запахло? Вынуждена вас огорчить, но, судя по слухам, ваша дочь — лесбиянка.

— А я думала, что мой ребёнок в школу учиться ходит, что её тут учат. А тут, оказывается, слухи собирают. Вы для этого здесь сидите?

— Это бы не было так печально, если бы ко мне не обратилась мама девочки, которой Жанна домогается.

— Девочку и маму сюда, — сказала я, — и доказательства в придачу. А если доказательств нет, то это статья 128.1 УК РФ о клевете.

Дальше завуч быстро переключилась с этой темы и начала атаковать:

— А вы сами не заметили? Почему она коротко постриглась?

— Она у вас должна была спросить? Мама я, а не вы. А она подросток, она меняется, экспериментирует. Вы с детьми работаете, вы не в курсе?

— По моему мнению, девочка должна ходить в платьице и с косичками, — сказала завуч, которая всю жизнь ходит с короткой стрижкой. — А вы видели заставку у неё на аватарке?

— Да, у неё на аватарке аниме, — ответила я.

— И что, вас это устраивает? Такая аватарка человека характеризует.

— Послушайте, — сказала я, — вы переходите границы. Я знаю про своего ребёнка и не понимаю, какое отношение это имеет к вам, к школе и к её образованию. Она отличница. Окончила музыкальную школу. Что с ней не так?

— Поверьте мне, она у вас талантами не блещет, — при этом завуч показала мне такой пренебрежительный жест.

Дальше посыпались остальные странные и беспардонные вопросы. Какие фильмы она смотрит? А мы с Жанной, к слову, пересмотрели всю советскую классику. А вы видели, как она одевается? А какая у неё походка, видели? А где её отец? Отца Жанна своего не знала никогда, а он никогда не интересовался ею. Но какое до этого дело завучу?

Потом она спросила:

— Может, вам школу поменять?

— А почему вас не устраивает моя отличница? Вам такие дети не нужны? И вообще, откуда у вас столько времени, чтобы наблюдать за моим ребёнком? За стрижкой, за походкой.

«Ты хоть понимаешь, что завуч твоя моего ребёнка довела?»

Я не дала дочку в обиду. Более того, я тут же припомнила всю эту ситуацию со школьной формой. Попросила локальный акт, регламентирующий форму. Спросила: «По какому праву вы постоянно дёргаете детей, забираете их с урока, заставляете учителей занижать отметки из-за формы?» Мне показали филькину грамоту за 2013 год, в которой написано: «спортивная форма, школьная форма и фартук». Всё. Никаких деталей. Ни цвета, ни конкретных элементов одежды, ни длины. Более того, подписано одним директором, нет необходимых подписей соучредителей, родительских комитетов, учеников, педсовета. Это не регламент школьной формы. И при этом тут же у кабинета сидела стайка девочек совершенно не в школьной форме. После этого завуч сразу засобиралась домой и свернула встречу. В завершение разговора я сказала:

— Я поняла главное. Что к моему ребёнку предвзятое отношение.

С этим я пошла к директору. Мы живём в станице. Все друг друга знаем. С директором я училась в одном классе. Знаете, что я от него услышала?

— Нет дыма без огня.

Я не выдержала, сказала всё, что думаю:

— Что это за разговоры «про ориентацию»? Ты туда же? Ты хоть понимаешь, что завуч твоя моего ребёнка довела? У ребёнка депрессия!

Мы позвали Жанну. Она всё рассказала при директоре. Вскрылось ещё много некрасивых ситуаций. Например, Жанна купила себе такую классную юбку длиной ниже колен. Завуч к ней подлетела в школе: «Такая длина юбки — это пропаганда религии». Так девочка лесбиянка или она пропагандирует религию? Или все вместе? Жанна при мне осмелела и сказала директору:

— Почему вы не занимаетесь двоечниками? Тянете их за волосы до троек, поблажки даёте. А мне вы стучите по голове: сиди и не вылезай.

Я сказала директору, что требую, чтобы больше никаких разговоров один на один завуч не вела с моей дочкой. Провожая меня, он обещал, что всё будет замечательно. И со следующего дня завуч начала гнобить Жанну на каждом шагу. Только ещё жёстче.

Я поговорила с классной. Она к Жанне очень хорошо относилась. Сказала, что стала замечать, что девочки сторонятся Жанны. И ещё сказала, что завуч подходила к ней и просила наблюдать за Жанной, смотреть, как она общается с девочками, потому что она лесбиянка.

Увидев, что я однозначно встала на ее сторону, дочь стала раскрываться, рассказывать. В настроении теперь были постоянные перепады. То радуется, то вдруг снова вся замыкается. Приступы обжорства сменялись рвотой. Постоянные боли в животе, тошнота, головные боли, тремор. Сильно похудела.

«Она стала опасаться любого контакта, любых прикосновений»

В ноябре завуч решила устроить показательные выступления. Вызвала к себе в кабинет из класса четырех девочек, чтобы отчитать за брюки в очередной раз. Среди них была Жанна. Жанна возмущалась, что не станет без мамы с завучем разговаривать. Ей пригрозили советом профилактики и исключением из школы. Она расплакалась прямо там, медсестра дала ей валерьянку. Жанна написала мне об этом из школы. Я попросила классную отпустить её домой. Она приехала на такси, вся тряслась. Этот случай Жанну сильно подкосил.

Тут как раз подошло время приёма психиатра. Врач сказал, что у Жанны глубокая депрессия с суицидальным синдромом, а также булимия и анорексия. Что теперь поможет только медикаментозное лечение в психиатрическом диспансере.

Выписали сильнейшие психотропные препараты на два дня, чтобы перед госпитализацией Жанна ничего с собой не сделала. Через два дня я её привезла. Забрали все. От серёжек и зубной пасты до книг. Объяснили, что в таком состоянии кладут только в острое женское отделение без вещей. Я успела зайти в отделение. Чего только не увидела… Ночь Жанна провела там. А я всю ночь измеряла шагами кухню, думала. Поняла, что просто не могу её там оставить. Я забрала дочку.

Лечение Жанна проходила дома. Кроме психотропов и антидепрессантов, я подключила психологов

И очень-очень много разговаривали с ней. Жанна после работы с психологами призналась, что после слов завуча она потерялась. Ей реально засело в голову сомнение, мальчик она или девочка. Она не смогла больше дружить с любимой подругой, боялась — вдруг это что-то значит. Она стала опасаться любого контакта, любых прикосновений, поэтому отпрыгивала от меня, в автобусе шарахалась от любого, кто мог задеть. Завуч неосторожным словом сломала ей полностью восприятие себя.

Я поняла, что не смогу смотреть в глаза своему ребёнку, если оставлю это так. Написала заявление на имя директора о том, что требую уволить завуча. Он сказал мне: «Ничего ей не будет, никуда она не уйдёт. Пиши куда хочешь».

«А дальше началась война»

Зная, как работают органы местного самоуправления (я за алименты уже 10 лет воюю), я не стала мелочиться и сразу написала письмо президенту. Письмо спустили главе муниципального образования. В декабре была организована проверка в школе. Вечером мне классная скинула скрин, в котором для всех учителей было написано: «Завтра у нас проверка. Всем быть в боевой готовности». После проверки все отчитались, что всё хорошо, нарушений нет.

А дальше началась война. У этой войны был только один плюс. С началом проверок завуч гнобить Жанну перестала — правда, она подключила к травле детей. Есть аудиозапись, где завуч настраивает против Жанны весь класс, и там звучит такая фраза: «Заметьте, я с ноября отношусь к ней ровно!»

С классной потребовали написать Жанне отрицательную характеристику. Заставили отчитаться за каждый пропуск без уважительной причины. У Жанны не было таких. Сказали, что надо найти. На классную было оказано чудовищное давление, она уволилась.

Потом были новогодние праздники. 6 января 2022 года ко мне домой пришла проверка в составе социального педагога и психолога смотреть условия проживания Жанны. Я их встретила со словами: «А с каких пор школа является надзирательным органом? Почему вы явились без представителей ПДН, опеки? Вы кто? Кто вас уполномочил? Завуч? В гости я вас не приглашала. Может, рассчитывали, что под праздник я вас встречу в пьяном виде, а вы это зафиксируете?»

После праздников я позвонила уполномоченному по правам ребёнка Краснодарского края. Там мне сказали, что занимаются только сиротами. Тогда я написала в «Нельзяграме» лично Львовой-Беловой. Она попросила сделать ей запрос. Я сделала. На следующий же день мне перезвонила краевой уполномоченный. Договорились, что я напишу запрос в прокуратуру, а уполномоченный вместе со мной тоже направит обращение.

Интересно, что, когда я решила заступиться за Жанну и приняла решение добиваться справедливости, от меня отвернулись друзья, мама меня отругала.

Как это так? Я открыла рот? Не стала молчать? Наш менталитет…

В этой ситуации мы остались одни с дочкой. Но один тоже в поле воин. Была только одна мама одноклассницы, с которой Жанна дружила и с которой вместе перешла в эту школу Когда она узнала всю нашу историю, она вспомнила, что у дочки тоже были порезы на руках. Но дочка сказала, что её кошка поцарапала. Они поговорили. Девочка призналась, что с ней был ровно такой же разговор, как с Жанной. Она якобы тоже лесбиянка, и ей тоже надо бояться ходить по улице. Эта мама не была готова ходить, писать заявления, сославшись на занятость, но она и правда не вылезает из скорой помощи, работая в две смены. Но хотя бы она согласилась пойти в свидетели.

Дальше нас с дочкой вызвали в прокуратуру. Взяли показания, взяли все дипломы дочки. Сами сотрудники прокуратуры были в шоке. Они отреагировали серьёзно и очень достойно. Привлекли министерство образования края, подключили независимого психолога, которая пообщалась с дочкой. Прошлись по всему, от случая с Жанной до школьной формы. Опросили классную, опросили маму одноклассницы, у которой тоже были порезы. Весной 2022 года прислали результаты проверки, которые выявили неэтичное поведение завуча. Потребовали от СК выдвинуть статью о доведении до попытки суицида. Я стала ждать информации от СК. Но от СК ничего не приходило.

«Бегать мы не будем»

Жанна продолжала ходить в школу. Я ей предлагала перейти на дистант, но она сказала, что в четырёх стенах ей будет хуже. К весне она закончила курс лечения, пережила все побочные явления, потом пережила синдром отмены. Несмотря ни на что, готовилась к ОГЭ. Поставила себе цель закончить девятый класс с красным дипломом. Жанна говорила со мной о том, чтобы уехать из станицы или даже с Кубани. Но я сказала, что бегать мы не будем. Мы докажем, что правда на нашей стороне.

В мае 2022 года я получила исковое заявление. На меня был составлен иск завучем за унижение чести и достоинства. Якобы от моего имени во «ВК» была составлена страница, на которой я выложила информацию о том, что завуч довела моего ребёнка до попытки суицида, при этом проверка ничего не доказала. Саму страницу я не нашла, и никто мне её не показал. Мне помогли найти адвоката. У меня, конечно, нет денег, чтобы адвокат ходил за меня по доверенности по судам, но хотя бы мне помогли составить документы.

Тогда же, в конце мая, я получила от СК отказ в возбуждении уголовного дела по доведению до суицида

Причём в качестве оснований они привели показания завуча. Ни у кого другого — ни у меня, ни у классной, ни у одноклассницы с порезами и её мамы — следователи показаний не брали. Полагаю, завуч знала, что такой отказ последует, поэтому и подала ответный иск против меня. Суд против меня об унижении чести и достоинства завуч не выиграла.

«Директора сняли. А завуч продолжает работать до сих пор»

В сентябре 2022 года директора, моего одноклассника, сняли с должности за превышение должностных полномочий. Были выявлены нарушения в его работе. Например, он сказал, что не видел моего заявления, хотя на самом деле заявление поступало. Также был подлог документов, как будто создавалась комиссия по урегулированию споров и конфликтов, хотя такой комиссии не было.

После проверки прокуратуры в Управлении образованием привлекли к административной ответственности семерых должностных лиц. В школе нашли много нарушений по работе психолога, по школьной форме и ещё что-то.

А теперь главное. Директора сняли. Уволилась классная. Семерых человек в управлении привлекли к ответственности, хотя я даже не поняла, при чём тут они. А завуч продолжает работать до сих пор.

Я с этим не согласна. Приняла решение подавать иск о клевете и возмещении морального ущерба. Написала снова заявление в СК.

В апреле 2023 года СК вынес постановление о том, что он усматривает преступление в отношении несовершеннолетнего ребёнка и передаёт его в ОМВД. ОМВД на основании материалов СК вынес постановление о возбуждении уголовного дела по факту клеветы ст. 128.1 УК РФ. Дело на рассмотрении в суде.

И вот уже после этого из Министерства образования мне прислали письмо о том, что они подтверждают выявленные нарушения. А до этого, напомню, проверки ничего не выявляли. Такое же подтверждение мне прислали из администрации района. Но! Во всех этих письмах ответственность за решение по завучу переведено на нового директора, так как она является работодателем завуча. А директор на мои вопросы про дальнейшую судьбу завуча говорит, что боится: если она уволит завуча, та что-нибудь на неё накопает и подаст в суд.

«Всем совершенно наплевать на детей»

Дочка получила аттестат после 9-го класса весной 2022 года. Правда, на вручении она была единственным ребёнком, которому не дали никакой грамоты, диплома или похвального листа. Всем троечникам что-то вручили. Её даже не стали фотографировать, завуч просто сунула в руки аттестат и отвернулась.

2022/2023 учебный год (10-й класс) Жанна уже училась в другой школе, в своей предыдущей. Директор в ней души не чает, ему нужны отличники. Жанна пришла в себя, повзрослела. Хочет поступать на журфак. Однако думаю, что полностью она не восстановится уже никогда. Восприятие жизни сильно изменилось.

В той школе была ещё и травля. Когда завуч настроила класс против Жанны, против неё ополчились дети, ей устроили бойкот. Была драка в туалете, нас вызывали в РОВД.

Я продолжаю искать ответ на вопрос, почему завуч до сих пор на месте

Моё последнее общение с администрацией свелось к тому, что встречу мне с главой так и не назначают, зато сказали: «Но вашего ребёнка же уже там нет!» Зато там есть другие дети, а завуч продолжает их уродовать. А ещё у меня есть ребёнок с изрезанными руками.

Я так и не могу добиться ни от Министерства образования, ни от Управления образованием, ни от администрации, кто будет решать вопрос с увольнением завуча и почему всё надо переводить на директора. Зарплату завучу платит не директор ведь. Замкнутый круг и полное бездействие чиновников. Главное, что я поняла: всем совершенно наплевать на детей.

Я буду добиваться увольнения завуча. Обязательно продолжу защищать честь дочери по иску о клевете. Показаний у СК сейчас предостаточно. Я бы хотела привлечь ТВ, хочу взорвать всё это болото равнодушия, кумовства и издевательства над детьми. Хочу, чтобы вся страна узнала о том, что творится в школах. И ещё я хочу достучаться до родителей. Пожалуйста, не молчите, не терпите, не предавайте своих детей.

Копии всех документов, аудиозаписей, скриншотов, касающихся этой истории, есть в распоряжении редакции. Редакция «Мела» отправила запросы в школу и Управление образования администрации населенного пункта, о котором идет речь в материале, с просьбой прокомментировать ситуацию. Материал дополняется.

Иллюстрация: Marcos Mesa Sam Wordley / Shutterstock / Fotodom