Писательница, журналист и педагог Марина Аромштам называет себя «бабушкой в кубе», но не имеет в виду, что знает про детей все. В новых «Правилах воспитания» она скорее рефлексирует — размышляет о воспитательных трендах и о тенденциях вне моды и времени.

1. У меня были дети, а сейчас — два взрослых дяди с усами. Когда я работала в издательском доме «Первое сентября», 20 лет тому назад, ко мне подошла девушка-секретарь и спросила: «Марина Семеновна, вам нужны билеты на новогоднюю елку? Для ваших детей?» Моему младшему сыну тогда исполнилось 16 лет, и слово «дети» меня вдруг сильно озадачило. Если мои мальчишки выросли и больше не дети, значит, у меня уже… нет детей? У меня есть взрослые сыновья. И это, видимо, многое меняет и в жизни, и в самоощущении.

2. Сейчас я бабушка в кубе. У одного моего сына один ребенок, а у второго с недавних пор два. Но определение «бабушка в кубе» вовсе не значит «бабушка, которая знает про воспитание все». Каждый новый ребенок и внук — это новая история. Ты все делаешь заново, заново пытаешься выстроить отношения, и как это получится — никому не известно.

3. Раньше семья должна была производить детей, а государство — воспитывать. Считалось, что оно лучше с этим справляется. Единственное, что было делегировано родителям, — право наказывать. Родителей вызывали в школу или писали замечания красным: «Обратите внимание на поведение вашего сына». Это же не просто информирование, а призыв наказать ребенка. Само слово «родительство» попало в наш язык не более 20 лет назад, когда изменилось отношение к семье. А произошло это очень резко и кардинально. Когда семья стала восприниматься как что-то, обладающее правом воспитывать ребенка в соответствии со своими представлениями.

4. Сейчас родители живут с ощущением, что дети — это их дети, а не дети государства. Это нюанс, но он невероятно важен. Родители понимают, что могут сделать что-то для своих детей. Например, дать им образование. Они могут удовлетворить познавательные запросы ребенка, потому что сейчас огромный выбор всяких кружков и секций. Они могут нанять учителя, чтобы ребенок изучал иностранный язык. Могут показывать ему мир, жизнь других стран и культур (конечно, могли до пандемии), различия между южной и северной природой. Они могут что-то делать в плане материального, морального и нравственного влияния. И это замечательно.

5. В период моего материнства были родители, которые экспериментировали со своими детьми. Занимались неформальной и часто «экстремальной» педагогикой в домашних условиях. Яркий пример — семья педагогов-новаторов Никитиных. Я тоже входила в эти круги и занималась «альтернативным» воспитанием — учила детей «плавать раньше, чем ходить», закаляла разными способами. Тогда мне казалось важным, чтобы к 8 годам они могли переплыть озеро. За этим много разного стояло. Целая идеология. Теперь мне кажется важным совершенно другое. Теперь я понимаю: что-то не надо было делать, а что-то просто нельзя было делать. Нельзя-нельзя-нельзя! Но изменить ничего невозможно. Ничего нельзя вычеркнуть из того, что происходило у тебя с твоими детьми.

6. «Передовой родительский опыт», «сознательное родительство» — это обобщения. Обобщениями пользуются теоретики. А в реальной жизни есть мои отношения с одним сыном, отношения с другим сыном, их отношения друг с другом, отношения мужа с ними — все это сложные конфигурации. Все друг на друга оказывают влияние. И ты учишься существовать внутри этого «организма». Типичного в нас не больше, чем индивидуального. Надо иметь в виду и то и другое. И к любой педагогической теории нужно всегда относиться без фанатизма. Универсальных педагогических теорий не существует.

7. Рост ребенка характеризуется обретением новой степени независимости. Когда ребенок растет внутри матери, он в буквальном смысле является ее частью. Потом он выходит из материнского организма, еще через какое-то время перестает есть за счет мамы. В первый год его жизни родители служат для него «средством передвижения». А потом ребенок спускается с рук, обучается двигаться сам.

То есть сначала ребенок отделяется от матери на физиологическом уровне. Потом научается говорить о себе «я» (хотя мама до окончания школы продолжает использовать местоимение «мы»). Чем старше становится ребенок, тем больше чувствует себя отдельным. Все более и более отдельным от родителей̆.

Вектор развития направлен на отрыв от родительской семьи. И самое сложное для родителя — научиться это принимать. Тут есть нечто парадоксальное. Ведь мы очень хотим, чтобы ребенок спустился с рук, чтобы он начал ползать, ходить. Нам нравится, как он растет. Он все больше «очеловечивается» и становится похож на нас. С какого-то момента мы можем вступить с ним не только в телесный контакт, в эмоциональные отношения, а разговаривать — это же фантастика!

Но чем больше времени мы проводим с ребенком, чем больше в него вкладываем, тем болезненнее нам обнаруживать, что он взрослеет и отделяется.

8. Мы доверяем тем, кому до нас есть дело. Фундаментальное значение для развития отношений между родителем и ребенком имеет доверие. В слове «доверие» корень «-вер-»: я верю этому человеку, верю его словам. Верю в то, что он защитит и поддержит меня, не бросит в любом эмоциональном состоянии.

Что помогает нам установить такие доверительные отношения с ребенком? Живой, неподдельный интерес к нему, его занятиям, его переживаниям. Интерес и внимание. К сожалению, интерес и внимание — не инструменты, которыми можно вооружиться: интерес берешь в правую руку, внимание — в левую — и пошел устанавливать доверительные отношения. Это что-то вроде психологических способностей. Родителю приходится их в себе взращивать, развивать. Кроме того, интерес и внимание требуют сил и времени. Но без них мало что возможно.

9. Каждый, с кем мы так или иначе вступаем в отношения, хочет внимания. Ребенок должен быть уверен: тебе с ним интересно. По-настоящему интересно. У ребенка должно возникать чувство, что ты причастен к его жизни. Если мы приходим с работы в полумертвом состоянии, у нас нет сил на другое. А ребенок требует включенности. Не машинальной, а живой реакции. Нельзя изображать включенность. Нужно действительно включаться. Нужно иметь некий психологический ресурс, который позволит тебе после работы потратиться еще и на ребенка. Иначе ты вроде бы рядом, но на самом деле тебя нет. В этом заключается огромная сложность для современных родителей̆. Они очень много работают, слишком устают. А надо непременно помнить, что ребенку нужен живой родитель, а не полумертвый.

10. Моя бабушка была учительницей начальных классов, мама с папой были учителями, и я стала учителем. Но это не значит, что я в свое время стала учителем в силу семейной традиции. У меня ведь была еще и другая бабушка, не учительница, а швея. И дедушки мои не были учителями. Не говоря о прадедушках и прабабушках. Я стала учительницей по ряду случайностей. Как потом по ряду случайностей перестала быть учительницей. В жизни много случайностей, определяющих наш путь. И дети мои — не учителя. Не потому что они изменили традиции. Просто у них был больший выбор, другие возможности для получения образования.

Фото: фейсбук Марины Аромштам