На телеканале «Кино ТВ» стартует проект «Экранная копия». Его идея — собрать наиболее экранизируемые тексты (от «Шерлока» до «Дракулы») и обсудить их с критиками и психологами. Мы поговорили с экспертами проекта — критиками Галиной Юзефович и Антоном Долиным — о кино, книгах и экранизациях. На примере «Дон Кихота» Сервантеса — именно о нем идет речь в первой серии «Экранной копии».

Кино часто подменяет собой литературу

Юзефович: Появление проекта «Экранная копия», на мой взгляд, замечательный пример того, что ютьюб становится сегодня главной площадкой для публичного разговора — в том числе разговора о вещах сложных и важных, таких, как кино, литература, искусство в целом. Я рада, что подобные проекты получают финансирование и поддержку: это говорит о том, что создатели контента верят в свою аудиторию и уважают ее. Ну и конечно, всегда приятно, когда частью такого высказывания становятся книги: чтение переживает сегодня не лучшие времена, и потому любая поддержка извне важна для популяризации этого странного одинокого занятия.

Долин: Этот проект объединяет литературу с кино, а я, так исторически сложилось, люблю и то и другое. При этом я всегда против, чтобы литературу объединяли с кино: например, когда школьникам на уроках по «Войне и миру» показывают экранизацию, это, с моей точки зрения, всегда ошибка. Происходит подмена текста его интерпретацией. Кино иногда помогает понять текст произведения, а иногда мешает и навязывает форму понимания — в общем, очень интересная тема для рефлексии.

Литература — абстрактный код, сложенный из огромного количества условных значков, которые мы называем буквами

Этот шифр оживает по-настоящему только в голове у читателя. Кино по отношению к зрителю намного пассивнее. Оно предлагает готовый набор образов, особенным образом собранных. И каждый ракурс навязывает определенное прочтение. Литература в этом смысле, конечно, свободнее.

Мы живем в мире, где кино часто подменяет собой литературу или нам удобно самим подмену эту осуществить. И способ бороться с этими проблемами только один — размышление, разговор, рефлексия. «Экранная копия» и есть такой разговор.

В любом случае даже образованный человек будет говорить: «Да, конечно, мне очень нравится книга Гончарова, но для меня Штольц — это Богатырев. Я видел когда-то экранизацию, и с тех пор это так». Уже понятно, что произвол человека, который совершенно не является автором или соавтором книги, вдруг ложится клеймом на книгу и навсегда остается в нашем восприятии. И можно подумать о том, как текстуальный образ и иллюстрации не мешают восприятию книги, а превращаются в соавторство читателя и писателя. По-моему, одна из задач, которую надо ставить, — чтобы кино обогащало представление о книге, а не подменяло его.

«Дон Кихот»: от «пыльной вчерашки» до ответов на все вопросы

Долин: «Дон Кихот» — одна из важнейших книг в моей жизни. Мне вообще всегда нравилась рефлексия о том, насколько рыцарские штампы несовместимы с нашим представлением о реальности. Когда я читал «Дон Кихота» в мои 10–11–12 лет, я был потрясен сочетанием драмы и юмора в этой книге. Настолько трагический сюжет, который настолько смешно подан. И это делает книгу вневременной, бессмертной. Не только как она написана, но и как придумана ее фабула.

Мне кажется, Сервантес первым придумал эту пару — грустного тощего интеллектуала и веселого маленького круглого проходимца

Рыцарство как идея, как сюжетная функция работает в рыцарском романе — а в реалистическом романе всего лишь остается идеей, пытающейся приподнять героя над низменным миром. «Дон Кихот» же не случайно стал именем нарицательным.

Юзефович: «Дон Кихот» Сервантеса — одна из самых важных для меня книг в мировой литературе, из которой я как личность во многом состою. Я прочла ее в 11-м классе из эдакого снисходительного любопытства (дескать, ну надо же ознакомиться с этой «пыльной вчерашкой») — и пропала. Я ходила с этой книгой в университет (мой томик в переводе Любимова имеет сейчас самый затертый и неаккуратный вид), я читала и перечитывала ее в транспорте и археологических экспедициях.

Я годами находила в «Дон Кихоте» ответы на многие экзистенциальные вопросы, цитировала к случаю и без, вспоминала по самым разным поводам. А потом нас как-то развела судьба — до сих пор помню близко к тексту, но много лет не возвращалась. В последние пару лет я все чаще думаю, что пора бы «Дон Кихота» перечитать — и проверить, как изменились за прошедшие десятилетия мы оба.

По прекрасной книге не обязательно будет снят замечательный фильм

Юзефович: Как бы этимологически ни были связаны книги и их экранизации, для меня это всегда два разных произведения искусства, два принципиально разных художественных языка, два разных набора инструментов. Понятно, что связь между ними есть, но связь довольно косвенная, и судить фильм по тому, насколько «точно он соответствует литературному первоисточнику», мне кажется странным и некорректным.

Более того, совершенно не обязательно по прекрасной книге будет снят замечательный фильм; с другой стороны, иногда экранизация может превзойти книгу, по которой она снята. Мы знаем много примеров и того и другого: например, «Крестный отец» режиссёра Фрэнсиса Форда Копполы, поставленный по роману Марио Пьюзо, — великое кино, а роман — ну, так, «крепкая жанровая проза», как мы бы сегодня сказали.

Жду ли я чего-то от экранизаций любимых книг? Да нет, ничего не жду. И тот факт, что фильм снят по хорошей, любимой мною книге, едва ли побудит меня обязательно бежать его смотреть.

Я хочу смотреть хорошие фильмы, а не фильмы, снятые по хорошим книгам

Если вдруг два этих обстоятельства совпали, чего ж лучше, но если нет — значит, обойдусь книгой, а фильм посмотрю, снятый по оригинальному сценарию.

Долин: Что касается киноинтерпретаций «Дон Кихота», каждая из них — что-то интересное, необычное. Ну вот фильм с Шаляпиным, например — яркий и необычный «Дон Кихот». Не такой, каким мы привыкли его себе представлять. Первой, которую я увидел в кино, была великая версия Козинцева, я на ней воспитан, и я остаюсь к ней сентиментально привязан.

Юзефович: Я знакома только с сериалом Резо Чхеидзе «Житие дон Кихота и Санчо» — кажется, еще в советское время посмотрела его по телевизору. Фильм, в общем, утвердил меня во мнении, что экранизации и книги живут по разным законам и по-разному говорят с аудиторией. Сериал показался мне каким-то сплющенным, двухмерным, что ли, по сравнению с романом — все события в нем выглядят как своего рода схематичные высушенные притчи, лишенные многомерной сложности и нюансов, которые очень важны для Сервантеса. Это совершенно нормальный подход, режиссер обладает правом собственного взгляда и волен интерпретировать произведение по-своему, но меня, признаться, такой ракурс не увлек — мой «Дон Кихот» другой.

Спасибо за помощь с подготовкой текста Анне Вахониной. Фото на обложке: кадр из фильма «Дон Кихот», 1957 год