Мы часто спорим: нужна ли детям дисциплина или лучше дать им как можно больше свободы. Какая школа лучше: где можно валяться на ковре и выходить из класса, когда захочется, или где нужно сидеть за партой смирно, молчать и делать то, что просит учитель. Наш постоянный автор Ксения Букша — о том, почему в этом споре мы чаще всего неправильно понимаем и свободу, и дисциплину.

Так жарко спорим мы потому, что нам кажется, что этот этот выбор касается детского будущего, формирования его личности. «Ну как же без дисциплины? Они будут все друг другу мешать учиться. Нельзя же не уважать учителя!». Или: «Сейчас важно не слушаться, а самому принимать решения! Привыкнет слушаться приказов, отучится думать самостоятельно… Не узнает, чего он на самом деле хочет…».

На самом деле спор этот не имеет смысла. Потому что когда мы так спорим, мы чаще всего неправильно понимаем и дисциплину, и свободу.

Теория привязанности гласит: любому ребёнку нужен заботливый и сильный взрослый. Сильный — значит, он должен быть способен защитить ребёнка (в том числе если ребёнок хочет чего-то опасного). Заботливый — значит, он должен помогать ребёнку удовлетворять его потребности. Конечно, речь идёт в первую очередь о родителях, но в какой-то мере эти слова можно применить и к учителю.

Разделим всех учителей и все школы на четыре типа по сочетанию силы и заботы:

1. Сильные, но незаботливые

• «Отступаем три клеточки вниз, пишем».
• «Выйти нельзя, через пять минут звонок, тогда и выйдешь».
• «Я не буду десять раз повторять для каждого».
• «Тут с тобой никто возиться не будет».
• «Кто не успел, тот опоздал».
• «Закрыли рты, открыли учебники».

Учитель передаёт знания и следит за тем, чтобы все их получили. Творчества и самостоятельности не предполагается. Оно бы и полбеды, но проблема в том, что учитель в наше время не обладает авторитетом по умолчанию.

Во-первых, у него нет уникальной информации, которую только он один может дать ребёнку. Можно сидеть тихо, но витать в облаках и ничего не слышать — что и делает половина учеников. Во-вторых, общество в целом перестало требовать от ребёнка беспрекословного подчинения, а значит, и в рамках класса добиться его очень трудно.

Для идеального устройства такого обучения нужны какие-то особые условия: например, крайне мотивированные ученики (строгий отбор, гимназия), либо закрытая школа, где на бунт решатся немногие.

---

2. Слабые и незаботливые

• «Я сколько раз повторять буду: ЗА-МОЛ-ЧИ-ТЕ!!!»
• «Вы меня довести хотите».
• «Ужасный класс».
• «Я не знаю, что с тобой делать».
• «Ну вот как вести урок, если прочитали текст пять человек?»

Учитель пытается передавать знания по традиционной модели, но ученики чувствуют, что они сильнее, и его игнорируют. Если нет ни силы, ни заботы, зачем такой взрослый вообще нужен? Это обычная история для массовой школы в современной России. В тяжёлых случаях доходит даже до травли педагога, но обычно царит просто шум, гул, скука, неэффективность.

В начальной школе, если ученики сильнее педагога, выходит совсем беда, потому что там это не просто учитель, но ещё и воспитатель. Если взрослый слабее ребёнка, то дети подсознательно чувствуют: значит, здесь нет никого, кто мог бы нас защитить. У многих из-за этого возрастает тревожность, а учёба и поведение становятся хуже некуда.

---

3. Слабые и заботливые

• «Чем бы ты сейчас хотел заняться?»
• «Алёна не хочет учиться читать, зато лучше всех танцует!»
• «Дети сами учатся друг у друга».
• «У нас нет оценок, потому что мы не хотим травмировать тех, кто не знает предмет».

Предельно детоцентричная, либеральная модель. Встречается в некоторых частных школах. Учитель не просто передаёт знания, а кормит ими ребёнка с ложечки, стараясь заинтересовать.

Проблема в том, что сильных учеников и кормить не надо — сами возьмут, а у слабого как не было мотивации к учению, так и не появляется. По тем же причинам, по которым её нет во втором пункте: ну чему можно научиться у слабого учителя, который перед тобой ещё и заискивает? Что это за взрослый, который слабее меня?

Ученик просто не видит опоры — ни в учителе, ни в самом себе. Особенно трудно в такой школе тревожному, агрессивному ребёнку: он чувствует в себе разрушительные силы, сам их остановить не может, а на учителя невозможно положиться. После таких учителей и школ родители и начинают думать: а может, было лучше там, где все по струнке ходят? Тут совсем распоясался…

---

4. Сильные и заботливые

• «У нас принято поднимать руку, когда говоришь».
• «Если кто-то хочет есть или пить, можно просто тихо выйти и потом войти обратно».
• «Пете нужно несколько раз за урок встать и попрыгать. Я ему разрешила».
• «Не успел, ничего страшного. Ты можешь дописать потом».
• «У нас нет лучших и худших. Каждый учится в своём темпе».

Баланс заботы и силы предполагает прежде всего наличие разумных границ. В этом словосочетании одинаково важны оба слова: и «границы», и «разумные». Обычно разумность базируется на потребностях и возможностях учеников.

Как сказано в книге Грина Росса «Взрывной ребёнок», дети ведут себя хорошо всегда, когда могут. Недаром даже в традиционной начальной школе зачастую спокойнее всего атмосфера в классе коррекции: там учителя просто хорошо понимают, где граница возможностей учеников. С потребностями здоровых детей в нашей культуре принято считаться меньше. С подростками и подавно. Нам кажется, что их неуспеваемость и непослушание — уж точно акт злой воли, а не какая-то там объективная потребность неизвестно в чём.

Границы становятся разумными там, где забота работает вместе с силой. Где учитель видит, когда ученик устал. Понимает, кому стало скучно, а кто ничего не соображает

Где увязаны нужды медленных и быстрых. Правила могут и должны быть жёсткими — но они должны быть составлены с учётом тех, кто будет их соблюдать.

Свободнейшая в мире школа Саммерхилл основана на железных принципах — их очень мало, но уж те, что есть, соблюдаются беспрекословно. «Свобода, а не вседозволенность», — гласит её девиз. Либерализм не означает бесконтрольности и расхлябанности. Если мы ставим ребёнку широкие границы, это не значит, что мы позволяем их нарушать. Даже наоборот. Узкие границы будут нарушены с большей вероятностью, потому что внутри них тесно. А когда границы жёсткие, но широкие — у ребёнка есть и уверенность во взрослом (если что, меня остановят и не дадут натворить зла), и возможность самому опираться на свои силы.

Вот так и решается, по-моему, вопрос о том, что нужно — свобода или дисциплина. И то и то нужно. Более того — одного без другого не бывает.

Фото, иллюстрации: Shutterstock