Выбирая между частной и государственной школой для ребёнка, мы обычно исходим из своих финансовых возможностей. Но высокая стоимость обучения ещё не гарантирует качества. В большинстве случаев уровень образования в конкретной школе зависит от того, кто ей управляет. Директор одной из первых и самых известных частных школ Москвы — Европейской гимназии — Ирина Боганцева рассказала «Мелу» о том, как создать хорошую школу с нуля, почему школьник должен чувствовать себя свободным и чего боятся директора государственных школ.

«У меня не было куска хлеба, и я решила создать детский садик»

Ещё школьницей я решила, что стану учителем истории — считала этот предмет самым важным, формирующим основу личности. Окончила Московский университет с красным дипломом, но пошла не в аспирантуру, как предлагали, а в обыкновенную советскую школу. Наверное, в профессиональном плане эти десять лет стали одними из самых счастливых в жизни. Работа учителя гораздо более благодарная и, может быть, более простая, чем работа директора школы. Потом пять лет трудилась в Академии педагогических наук. Хотелось влиять на процесс в больших масштабах, чем один класс. Начала писать диссертацию на педагогическую тему, но так её и не защитила — настали времена больших изменений.

Перестройка меня захватила: я стала депутатом Моссовета, потом работала у Гавриила Попова, выходила на улицу с плакатами, нарисованными ночью

В магазине на Автозаводской (в районе, где жили одни зиловские работники) я услышала, как женщина в очереди спрашивает другую:

— Ты за кого будешь голосовать: за Бракова (директор ЗИЛа и главный соперник Бориса Ельцина, — Прим. ред.) или за Ельцина?

— За нашего Бракова, конечно, буду голосовать.

— Да ты чего! Браков от завода, а Ельцин — от народа.

Меня так удивил этот народный афоризм, что я написала 80 листовок тушью плакатным пером: «Браков от завода, Ельцин — от народа. Голосуйте за Ельцина!». За Бракова, в отличие от Ельцина, было очень много типографских листовок. Потом я пошла в ельцинский штаб и говорю: «Я вас не дискредитирую?» А они: «Что вы, продолжайте! Какой у вас район, Пролетарский? У нас там больше 90 участков и ни одного наблюдателя. Давайте вы создадите сеть наблюдателей». Я никого в том районе не знала, но как педагог была готова к работе с людьми, потому что дети — те же люди. В итоге сеть я создала, добивалась того, чтобы наблюдателей принимали на участки. И на выборах Ельцин победил Бракова с огромным отрывом.

Но по мере того как моя общественная деятельность стала превращаться в профессиональную политическую, я поняла, что это всё-таки не моё. А тут ещё Попов ушёл в отставку, и всех, кто с ним пришёл, попросили на выход — я осталась на улице. К тому моменту у меня было уже трое детей: старший сын готовился в институт, средний шёл в школу, а дочке было около года.

У меня не было куска хлеба, но было огромное желание что-то сделать для младшей, и я решила создать маленький хороший детский садик

Думала, что ничего не заработаю на этом, но по крайней мере трудоустроюсь и смогу как-то жить. Первый год этот садик работал бесплатно: я дважды находила спонсоров. У нас тогда было 25 детей, а работало 15 взрослых. Чтобы все это поддерживать, нужно было примерно 550 долларов в месяц. Тогда же, кроме других недостатков, обнаружила в себе ещё и неумение просить деньги и подумала: «Разве нам не должны платить за профессионализм?» Потихоньку всё стало развиваться. Мы набрали первый класс, потому что родители детей, которые ходили к нам в сад, не захотели возвращаться в обычную школу.

Детские сады дорожают быстрее, чем высшее образование

Что любопытно, мне самой этот первый класс на тот момент был не нужен, но я уже понимала, что очень хорошее очень маленьким быть не может. Не получится нанять, например, самого классного логопеда, приготовить самую лучшую еду. Постепенно я всему училась: управлять финансами, кадрами. Особенно сложно было разрешать дела с чиновниками, но прежний опыт помогал не испытывать священный трепет перед ними.

«Это был успех, о котором я не мечтала»

Существенное развитие, несмотря на все сложности, произошло в 90-е годы. Мы не исчезли через год — это было достижение. Перешли от детского сада к начальной школе, потом к средней, получили лицензию, оформили бессрочную аренду. Развивалась страна и мы вместе с ней, даже не строя больших планов, а просто продвигаясь настолько, насколько это удавалось. Вспоминаю, как в первые годы мы снимали помещение в государственном детском саду и нам не разрешали завести собственную кухню. Приходилось варить мясо в общем котле, а потом класть нашим детям по кусочку в суп. Ещё мы докупали дополнительные продукты, давали детям фрукты, делали салаты и соки. Когда я через несколько лет добилась разрешения в этом же пищеблоке завести отдельные кастрюли и своего повара, самим полностью закупать продукты — это была огромная победа.

К концу 90-х годов у нас ещё не было ни одного выпуска, но уже были достаточно взрослые дети. Мы расширяли помещения, которые занимали. В 2001 году удалось купить здание ведомственного детского сада за символическую для недвижимости сумму — это был успех, о котором я и не мечтала. Но вскоре нашлись чиновники, желающие погреть на этом деле руки и оспорить сделку: четыре года после покупки я занималась тем, что доказывала её законность. Это здание осталось за нами, сейчас в нём находится наш детский сад. А нынешнее помещение под школу мы получили в 2012 году благодаря поддержке московского правительства.

«Приходится расставаться с детьми, которых приучили к вседозволенности»

Частная школа — не значит, что обязательно хорошая. Или обязательно плохая. Это означает только то, что она финансируется частными лицами. Государственная школа на ученика получает от государства меньше, чем частная школа от родителя. Но поскольку в любой частной школе учеников меньше, чем в государственной, есть государственные школы, которые богаче частных.

Есть мнение, что частная школа тем плоха, что там родители платят и «заказывают музыку», а дети якобы во вседозволенности вырастают избалованными

Конечно, есть такие школы и такие родители, но это не про Европейскую гимназию. Известны и такие случаи, когда родители в государственных школах приносят деньги конкретному учителю (директор может об этом и не знать), а он ставит за это оценки или занимается дополнительно.

Можно сделать хорошую частную школу, где процессом руководит директор, а родители доверяют школе в целом, и профессионалам, которые в ней работают. Надеюсь, у нас как раз такая. У нас ученик получает первого сентября брошюру, в которой исчерпывающим образом описано, что он должен делать, чего не должен. И что произойдёт, если он нарушит правила. Иногда случается, что приходится расставаться с детьми, которых родители приучили к вседозволенности.

У нас есть музыка, театр, хореография и дизайн как обязательные предметы. Оформление школы тоже призвано приучать ребят к прекрасному. Наша выпускница, профессиональный архитектор Саша Соколова, делала эскизы, каждую плиточку вырисовывала, она же предложила сделать разноцветные откосы окон. Мне хотелось создать здесь пространство, которое поднимает настроение. Для плохого настроения у нас и так есть миллион причин — начиная с климата. И, конечно, пространство должно передавать идею свободы. Быть свободным, отвечать за себя, а не искать уловки, чтобы прорваться через внешний контроль, — это самая большая ответственность.

Во многих государственных школах пространство организовано наоборот, ведь важный мотив директора — страх. Он боится потратить рубль не так, сказать что-нибудь не так, не прийти на какое-нибудь совещание, неправильно провести выборы. Единственное, чего он не боится — это ничего не делать, за это в нашей системе не наказывают и платят неплохую зарплату.

«Мне не важно, за кого учитель голосует на выборах»

У нас есть предмет, который называется ОРКСЭ (Основы религиозных культур и светской этики), но мы прямо говорим родителям, что не хотим, чтобы в классе было разделение. Потому что плохое знание чужой культуры — самая благодатная почва для предрассудков и конфликтов. Так что давайте все всё изучим. Православные — мусульманскую культуру, мусульмане — православную, все вместе — буддистскую, и построим дружбу народов.

Нельзя сказать, что наши ценности — это ценности радикального меньшинства. Может быть, в Краснодаре мы бы не выжили, но здесь, в Москве, процент людей с традиционными, будем так их называть, ценностями не такой, как по всей стране.

Почему в школах непопулярны основы православия

На самом деле я стараюсь ни родителям, ни сотрудникам не задавать общих вопросов о мировоззрении, а только частные. Мне не важно, за кого учитель голосует на выборах. Но если он, например, будет мне говорить, что телесные наказания — это хорошо, и что если нам этого нельзя делать в школе, то пусть родители детей хотя бы дома лупят, то нам с ним не по пути. Есть родители, которые приходят к нам именно из-за ценностей, большинство же просто довольны тем, как у нас все устроено.

Мы работаем по программе IB. Образовательная программа Международного бакалавриата (IB) была разработана в Швейцарии в конце 60-х годов, сейчас она пользуется большой популярностью. А её результаты признаются ведущими университетами мира. Абитуриентов с дипломом IB принимают вузы США, Канады, Ирландии, Великобритании, Франции, Бельгии, Норвегии, Швеции и многих других стран. Уже потом мы обратили внимание на технологические и педагогические приёмы.

В IB обязательно изучают «Теорию познания» — курс развивает критическое мышление, учит формулировать суждения, дискутировать и отстаивать свою точку зрения. Кроме того, для каждого ученика в IB предусмотрена обязательная программа «Творчество, действие, служение». В её рамках ученики занимаются подготовкой праздников, выпуском школьной газеты, участвуют в спортивных мероприятиях. Занимаются в театральной студии, помогают людям с ограниченными возможностями.

В IB нас прежде всего привлекла философия: лозунг программы — «Изменим мир к лучшему!»

Что для нас важно, IB — одна из самых гибких образовательных программ. Каждые три года в неё вносятся изменения с учётом замечаний и предложений педагогов, экспертов и студентов. Сейчас в Россиисуществует 27 IB-школ, большинство из них находятся в Москве. Многие наши выпускники сдают экзамены и в системе ЕГЭ, и в системе IB, а некоторые выбирают одну из программ. Сдавшие экзамены IB без дополнительных испытаний поступают в зарубежные университеты.

Как директор и как мать я не готовлю детей для того, чтобы они служили этому или какому-нибудь другому государству

Мы готовим специалистов самого высшего класса, и я хочу, чтобы они смогли себя реализовать по максимуму и были счастливы. Если это возможно здесь, в Москве, я буду только рада. Если им для этого придётся поехать в Варшаву, Кейптаун, Силиконовую долину или куда-то ещё — я погрущу и смирюсь.

Сама я, как могу, вношу свой вклад в развитие нашей страны не только как профессионал, но и как гражданин. Например, работаю наблюдателем на выборах, однажды даже наблюдала за выборами в СИЗО «Матросская тишина». Организовала в школе избирательную комиссию, которая существует уже больше десяти лет. Выборы у нас всегда проходили честно, а результаты на 20% отличались от ряда избирательных комиссий Сокольников. И не важно, что это одна тысячная процента, ведь есть и другие коллеги, которые не роняют честь и достоинство учителя на выборах. Со временем, я думаю, таких людей будет больше. Ещё я воспитала трёх замечательных детей. Считаю, что так я меняю мир к лучшему. Но, к сожалению, многие в России «работают» в противоположном направлении, и это вынуждает прекрасных талантливых людей, которых мы готовим, уезжать работать в другие страны.

---