Школам внезапный переход на дистанционное обучение дается непросто: некоторым учителям до сих пор сложно пользоваться новыми технологиями, к примеру видеосвязью, а родители не могут усадить ребёнка дома за монитор. О том, как такой переход проходит в центре образования № 686 «Класс-центр», рассказал его директор Сергей Казарновский.

Дистанционка не заменяет обычный урок полностью

Мы давно так или иначе делали какие-то вещи дистанционно — например, конференции. Сейчас посмотрели несколько платформ, таких как Skype, Zoom, Webinar и GoToMeeting, и остановились на Zoom. Он позволяет проводить цифровые уроки для учеников и встречи иногородних педагогов. Например, чтобы мы не ездили по городу, не пересекались ни с кем лично, все встречи, которые были назначены на каникулы, будут идти онлайн.

Поскольку у нас, кроме обычной, есть ещё и музыкальная школа, групповые занятия, такие как сольфеджио, музлитература, также могут идти по этой схеме через Zoom.

Индивидуальные занятия лучше вести по Skype. У нас был такой опыт, когда педагог сломал руку и не мог с гипсом перемещаться. Всё возможно, но требует отработки такой технологии.

Занятия в драматической школе мы, например, организуем так: поскольку мы не можем ни танцы провести, ни актерское мастерство — это нелепо, — мы будем показывать подборку спектаклей с разными вопросами, а дети по итогу напишут рецензию. Так что процесс налажен.

Единственное — надо понимать, что эти занятия будут значительно короче, чем обычные. Потому что ребёнок три часа у компьютера просидеть не может. Кстати, не в каждом доме компьютеров хватает на всех, поэтому нам приходится выстраивать более сложное расписание.

Мы посетили довольно много семинаров, связались с разными школами. Во-первых, у всех разные технологические возможности — это проблема России в целом. Во-вторых, пожилым учителям часто сложно работать с техникой. Сейчас мы специально разрабатываем объяснения, инструкции, как работать.

Это очень напоминает историю с санкциями: мы вдруг начинаем делать серьёзно то, чем весь мир занимается уже давно

Конечно, это не заменяет обычный, нормальный урок полностью, но, во всяком случае, даёт возможность вести занятия, как-то проходить материал.

Все уже работают на удаленке, и школа пустая, здесь только я и бухгалтерия. И водители, которые развозят нужные бумаги и бланки. В общем, организовали процесс, он идёт.

Пока выпускники не сдадут ЕГЭ, они не смогут поступать ни в какие вузы

Всё равно я вижу, что по улице шляется очень много подростков, как я и предполагал. За ними никто никогда не уследит, а они очень любят ходить по торговым центрам, например.

Главное в этой истории с коронавирусом — уменьшить количество контактов. Мы что могли в школе у себя, сделали. Но здесь большую работу выполняют и домашние компьютеры — у детей, например, должны быть хорошие микрофоны. Мы к этому, как и ко многому другому, реально готовы не были. Я не имею в виду только нас — вообще все школы.

Пока мы реально теряем почти три недели. Не говоря уж о том, что некоторые и раньше перестали ходить в школу. Выход из этого может быть только один: придётся сдвигать каникулы и экзамены, соответственно.

Я знаю, что ГИТИС уже дал свое расписание приемных экзаменов — и это сдвинутые даты. Ну а иначе как? Пока выпускники не сдадут ЕГЭ, они не смогут поступать ни в какие вузы.

В Москве с 26 марта должен был начаться Московский международный салон образования. Это одна из лучших образовательных интерактивных выставок. Теперь она пройдёт в виртуальном режиме: всё будет транслироваться в любую точку страны — все встречи, выступления спикеров, даже павильоны будут специальным образом транслироваться.

Я говорил об ММСО с его директором, Максимом Казарновским. И мы пришли к выводу, что возникла новая реальность, которую надо осваивать. Многие театры уже перевели фестивали в YouTube, и теперь в интернете можно посмотреть спектакли, которые иначе многие никогда не могли бы себе позволить.

Каждая школа ищет свои пути

В Москве есть единая Московская электронная школа. Они предлагают свой вариант, но мы находимся не под Департаментом образования, а под Департаментом культуры. У нас есть своя система электронная система, которая тоже много чего предлагает.

Сейчас много чего опубликовано в сети, есть огромное количество уроков, которые можно было бы транслировать, показывать. Но не все платформы подходят учителям: где-то им может не нравиться контент, а в каких-то случаях они работают по другим учебникам. Поэтому каждая школа ищет свои пути, их довольно много.

Во многом это зависит от предмета. Например, учителя музыки даже электронным журналом с трудом пользоваться начали. Хотя часто это просто психологический барьер. Люди говорят: «Нет-нет, я не могу».

Иногда это даже комично. Например, когда мы переходили на банковские карточки

Я видел, какое сопротивление, особенно у пожилых людей, они вызывали. Я вначале думал, что это связано с тем, что «в какой-то автомат надо сунуть карточку, оттуда выпадут деньги, а если не выпадут? А если я что-то не так нажму?». А оказалось, дело в другом.

Когда учитель выстаивал свою очередь и подходил получать деньги, ему давали лист, где он должен был расписаться. Он за это время успевал просмотреть несколько фамилий вверх и несколько вниз и оценить их зарплату. Ну, как бы ориентировался, в каком состоянии находится чужой доход, а в каком остаётся его. А тут, получается, он лишился этого механизма. Когда я это обнаружил, я очень смеялся. Здесь немножко другая ситуация, но мы всё равно пытаемся из неё выбраться.

Я недавно подумал, что я пережил революцию 1991 года. Потом контрреволюцию — все, что происходило, когда была Болотная. Две войны мы пережили. У меня отца чуть не убили в Афгане. А вот с таким я ещё никогда за свои 65 лет сталкивался. Это новая история, она требует нового.