Новенькому всегда трудно менять среду обитания. Было бы неплохо, если бы каждого нового ученика встречали и проводили для него и родителей экскурсию по школе. А если ребёнок переходит в другую школу — точно так же обстоятельно бы прощались с ним, говорили, что будут скучать, и желали успехов. Юлия Рих уверена, что эти процедуры — не пустая формальность.

Российская практика привязанности семьи к одному месту (я ходил в ту же поликлинику, что и мои дети, вот в этом роддоме родился я, а потом ты, а вот здесь я закончил музыкальную школу и тебя отведу туда же) имеет безусловные преимущества. Основное из них — связи. Гораздо проще договориться с врачом, который знает вас с детства, изучать рейтинг уже известных тебе школ, спрашивать общих знакомых о специалистах, репетиторах и детских кружках.

Мы совершенно не привыкли каждые три-пять-семь лет менять города, школы, не умеем жить в условиях релокации, быстрой смены условий жизни, работ.

Дети такие же. Когда родитель ведёт ребёнка в школу, он уверен, что вот с этим коллективом, с этими родителями, с этими педагогами и в этих стенах его семья будет обитать ближайшие десять лет. Поэтому и ремонт делается на века, цветами и подарками одаривается весь персонал от директора до повара, и конфликты огибаются по максимальной траектории — мы же строим долгие, прочные, многолетние связи. А если повезёт, то и внуки пойдут этими же тропами.

Единственное исключение в нашей оседлой реальности — дети военных. Те могут менять школы каждый год, мамы в этих семьях работают при воинских частях или как придётся, мужчины служат. Дети, как правило, ко всему привычны, адаптивны, «толстокожи» в хорошем смысле: жизнь заставила, тут не до тонкой душевной организации.

Есть ещё небольшой процент внутристрановой миграции, это когда с глубокого севера, где холодно, семья решает переехать на юг, где тепло, по какому-нибудь жилищному сертификату военного пенсионера, но и это происходит раз в десять лет и тоже представляет собой целую сложноподчинённую историю. Или из региона, где образование слабое, семья, нацеливаясь на определённый вуз для подростка, переезжает в регион с более сильным образованием в старшую школу. Опять же раз в жизни и, как говорится, по большой нужде. Это и есть, как правило, небольшой процент новичков и уехавших.

Сюда также можем отнести детей из семей дипкорпуса. Но они курсируют между школами в разных странах и опыт этот, безусловно, многогранный и крайне полезный для кругозора, мало применим в нашей практике, во всяком случае, пока.

Остаётся совсем мизерный процент семей, которые ведут передвижной образ жизни, и иммигранты. Про иммигрантских детей можно и следует писать отдельно. А вот родители-«кочевники», как правило, работают в крупных корпорациях с широкой филиальной сетью по всей стране, или нефтяники, или переезжают за работой, как это принято в цивилизованном мире (нет работы тут, ищем её в другом городе или другой части страны), а может быть, просто идут за мечтой. В любом случае такие семьи часто переезжают, меняют квартиры, школы, детские сады, и все — и дети, и взрослые проходят процедуру адаптации, знакомства и прощания, разрыва и налаживания связей со всеми сопутствующими этим событиям чувствами.

Оказалось очевидным, что в наших школах (в детских садах на этом вообще не делается никакого акцента, поскольку дети маленькие, им родители сказали — надо, они ответили — есть) учителя, завучи и директора абсолютно не владеют навыками знакомства с новыми детьми и прощания с теми, кто уходит.

Хотя, казалось бы, это совсем элементарные, базовые вещи.

Потратьте один раз время на описание инструкции ввода нового ребёнка в школу, ознакомьте с этой процедурой классных руководителей

Убедитесь, что они этот протокол выучили, проверьте знания и закреплённый материал — и вперёд.

Например, это могло бы выглядеть так. Полчаса беседы директора с родителями о правилах, принятых в школе, ответы на вопросы, экскурсия по школе. Несколько обязательных приветственных, сказанных дружелюбным голосом, слов: «Добро пожаловать в нашу школу, мы рады, что вы к нам приехали, надеемся, адаптация пройдёт быстро и успешно».

Если вы или ваш ребёнок не знаете, кому задать вопрос — задайте их тому-то, вот его кабинет, вот его телефон. Тут у нас расположена столовая, вот спортзал, здесь туалет. Если нет уроков — следует ждать там-то, если почувствовал себе плохо — идёшь туда-то, если надо срочно уйти из школы — действуешь по этой процедуре, хочешь пить — вот вода, вот запасные выходы, растерялся — вот секретарь, она поможет.

Далее — беседа с классным руководителем о деталях и учебном процессе, об особенностях класса, рассказ о том, как проходит коммуникация с родителями, как проводятся праздники, походы, какие школьные кружки предпочитают посещать одноклассники, чтобы одному было не скучно и не страшно. Включение в общеклассный чат, какие-то вопросы о ребёнке и его склонностях. И затем представление классу.

Аналогично при прощании. Вот такие документы вам нужны для оформления и выписки из школы (медкарта от врача, личное дело из канцелярии, заявление, информация, куда именно выбывает ребёнок), и что очень важно (а, возможно, самое ключевое!), что именно следует сказать семье — родителям и ребёнку при прощании. Пусть это будет набор заготовленных фраз, пусть это будет в чём-то формальное, но доброжелательное напутствие, но оно обязательно будет, потому что ребёнок был частью коллектива, у него тут остаются друзья, связи, воспоминания.

Пусть он (даже если всё шло не совсем гладко) уйдёт из школы с ощущением, что он был тут нужен, важен, значим, и есть кому сказать: до свидания, удачи и в добрый путь

Мы в своей практике столкнулись с приветствиями и прощаниями в разных городах и странах. Никакого протокола в России, конечно, не существует. Каждый действует по своему усмотрению, в силу своего воспитания и занятости. Но, объективно говоря, времени на это у педколлектива никогда нет. Этим нюансам вообще не принято уделять внимания. Слишком много бумаг, дел, госзакупок, совещаний, ремонтов, сборов, экзаменов, тестов, какие уж тут розовые сопли. «Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся», и «старый солдат не знает слов любви» — наши любимые поговорки.

Однако, именно эти детали создают у родителя и ребёнка впечатление о школе. Не стены, не диваны, не листовки безопасности, не форма, не сборы¸ не подарки педагогам, а именно человеческое отношение к семье и, самое главное, — к школьнику — формируют о школе тёплые, нежные воспоминания.

В нашей практике я забирала из школ ребёнка умного и беспроблемного, который и школе, и учителям не доставлял никаких хлопот ни по успеваемости, ни по поведению, поэтому на уровне классных руководителей. Обычно я слышала на прощание следующее: «Как жаль прощаться с таким блестящим учеником. Если вы когда-нибудь решите вернуться, мы с радостью примем вас назад», «Как же печально, когда такие ученики уходят из класса…», «Мы очень привыкли к вам и нам очень грустно расставаться».

Но сам ребёнок при этом не услышал ничего. Ему, видимо, педагоги сказать это лично не посчитали нужным, но ведт именно это и было важно, если поставить себя на место ребёнка.

В другой стране мне прямо сказали: я вас прошу, сделайте всё возможное, чтобы не уезжать, и чтобы ваш ребёнок остался в нашей школе (ребёнку при этом были выделены бесплатный ноубтбук, бесплатные завтраки, бесплатные экскурсии со словами «таким ученикам мы всегда идём навстречу, если видим такие результаты»).

На уровне директоров наша семья столкнулась с тем, что любой уход из школы воспринимался директором как личная обида, граничащая с оскорблением. Особенно ярко это было видно, когда ребёнок переходил в школу в этом же городе. Например, диалог выглядел так:

Или:

И это уровень двух хорошо говорящих по-русски женщин в элитной школе города-миллионника, входящей в тройку элитных школ города и топ-500 страны. То есть ни языковых проблем, ни мигрантских, ни прочих условностей между нами не существует, а уровень диалога ниже плинтуса.

Про приём и приветствие для новеньких даже и говорить не приходится. Никто не проводит никаких экскурсий по зданию для семьи или ребёнка.

Родитель (с учётом пропускной системы) может никогда и не узнать, где расположены туалеты, спортзал и столовая

Школа в этом вообще не заинтересована, кроме ситуации, когда речь заходит о конкретном ремонте класса. Да родителю надо здоровье положить, чтобы просто попасть на территорию, где его в довольно унизительной форме (всё зависит от уровня охранника, в одной из школ это был такой матёрый бывший зэк) застопорят на входе, и ни присесть, ни переждать у него толком не получится.

О том, чтобы директор потратил личное (точнее, рабочее!) время на экскурсию по школе и рассказал о принципах работы, тоже приходится только мечтать. Обычно это быстрый обмен документами, очень краткий разговор в стиле пинг-понг (если вы готовы и хотите рассказать о ребёнке, вас краем уха выслушают, но не факт, что эту информацию учтут), тут подписи поставьте, завтра ждём вас на уроке. О работе кружков, внеклассной работе родитель должен узнавать сам, информация всегда разрозненная и нигде не консолидирована.

В общем, технология не отработана, и никто не считает это сколько-нибудь важным. Хотя, как только вас подключат в общеродительский чат — информация по деньгам подастся очень структурировано и понятно: вот тут оплата воды, тут натирка паркетов, тут шкафчики, тут кондиционер — всё понятно. То есть все всё умеют, но говорят не о том.

Несколько иная ситуация в Москве, там всё строже, точнее, регламинтированее и системнее, но мы знаем, что Москва — это не Россия, и скорее исключение из правил.

Мне повезло однажды увидеть и поучаствовать в welcome-беседе с новичками в другой стране. На приёме у директора мы провели час. Он спросил, на каком языке (на выбор предложил два) нам удобнее разговаривать. Ответил на все мои вопросы. Обговорил всё, что касалось учебного процесса. Отметил, что в школе очень любят российских учеников, потому что они обычно хорошо подготовлены по математике и гораздо более дисциплинированы. После он провёл нас по школе по всем этажам: тут у нас лаборатории (посмотрите), тут у нас спортзал (загляните), тут учатся старшеклассники, тут средняя школа, и они не пересекаются, вот тут столовая, тут туалеты. А вот тут (заглянул в класс) ваш класс, и сейчас идёт урок английского (представил учителя и попросил выйти одну девочку). А вот эта девочка русская, она знает русский и будет помогать вашему сыну первое время, правда, Эмма?

Эмма и правда помогала.

Я вышла абсолютно обласканная и думаю: наверное, нам повезло? Наверное, я сделала такое умное и заинтересованное лицо, и вообще мы же хорошая семья, поэтому к нам так по-особенному и отнеслись. Но я была неправа. За нами, на том же месте, сидела афроамериканская семья. Прям вот из тех беженцев, которые напуганные приплывают прямо на лодках, обычно убегая от войны в своей стране, хотя впечатление может быть и обманчиво. И они пошли по ровно той же процедуре.

Я задумалась: не могу себе представить в Москве таджикскую семью, к которой было бы такое же уважительное и равное отношение. И тут я поняла.

Это не у меня было умное лицо. Это процедура была так устроена, что вначале она пропускала всех по одинаковым рельсам, и я просто попала на эти рельсы, как и все

Ни я, ни моя семья, ни моя раса, ни мой уровень английского не имели никакого значения. Я могу воспользоваться равными с ними правами, а не наоборот.

Базовые условия в моём мозгу перевернулись и навсегда встали на место. То есть вначале страна по своей доброй воле открыла квоты иммигрантам. Она сказала: вы приехали сюда, ваши дети имеют право у нас учиться. Будьте уверены, у всех них будут равные права вне зависимости от цвета кожи, расы, здоровья и уровня образованности вашего ребёнка. Это было для меня настоящим открытием. Я шла по стопам афроамериканцев и была им очень благодарна. Кстати, в этой школе (это было сказано как раз в приветственной беседе) обучались дети 80 национальностей. Трудно представить такое, верно? Но это и есть открытый мир, равные права и доступное образование, а заодно уважительное отношение к ученикам и их семьям.

Возможно, кто-то скажет, что тема слишком масштабирована, что пока в наших школах не будет тёплых туалетов, а педагоги заклеивают детям скотчем рты и пишут на лбу слово «дурак», это вообще не проблема, и я отчасти соглашусь. Но проблема с туалетами не решится за год, потребуются огромные финансовые вложения на уровне федерального бюджета, по пути будет украдено три четверти выделенных денег, и всё это затянется лет на 10, а туалеты всё равно не достроятся. А вот человеческое отношение и процедуры приветствия и прощания не стоят денег вообще. Это добрая воля директора и руководящего состава школы. Потребуется только небольшой профессиональный тренинг для педагогов со словами: дорогие учителя, а теперь здороваться и прощаться с новенькими и выбывающими мы будем так.

А вы бы хотели, чтобы такая практика ввелась в вашей школе?

Фото: Shutterstock (Oksana Shufrych)