Заниматься спортом — полезно и интересно. Но есть нюансы: выбранное направление должно нравиться и не должно травмировать. Наш блогер Вадим Мелешко рассказывает, как увлекся в детстве карате, почему не стал продолжать занятия и зачем, будучи взрослым, отправил сына на этот же спорт.

В 1977 году в СССР вышел фильм «В зоне особого внимания» (с последующим продолжением — «Ответный ход»). А в 1979 году всех советских подростков потряс отечественный боевик «Пираты XX века». Еще через пару лет мы смаковали по кадрам фильм «Не бойся, я с тобой!». Все эти картины пробудили огромный интерес у сотни тысяч детей к боевыми искусствам.

Про каратистов ходили легенды: мол, они могли легко разбить ребром ладони бутылку, пробить пальцем консервную банку, выйти против пятерых и победить, даже не вынимая рук из карманов. Обязательно оказывалось, что у кого-то был знакомый, брат, сосед, который владел всем этим в совершенстве и по секрету показал пару приемчиков — на крайний случай. В Союзе было немало секций бокса, самбо, дзюдо, борьбы и много чего еще, но обаяние карате было абсолютным и безусловным.

Однажды мой друг, который к нам в деревню приезжал только на каникулы, привез толстую тетрадь с неведомыми письменами. Как оказалось, это переписанная и перерисованная книга «Карате для мальчиков» японского мастера Масутатсу Оямы — основателя самого жесткого контактного стиля кекусинкай. Друг рассказал, что все это он переписал с другой тетради, которую ему доверил школьный товарищ, а тот в свою очередь добыл материал от человека, который посещал подпольную секцию карате. Разумеется, я тут же завел себе точно такую же тетрадь и все срисовал. Правда, это уже напоминало игру в сломанный телефон. Но все же обладать столь невероятной ценностью было очень престижно, это резко повышало авторитет и вселяло уверенность в себе.

Следующим шагом после теории стала, конечно, практика. На летних каникулах мы с другом повесили в саду наполненный речным песком джутовый картофельный мешок и начали осторожно дубасить его руками и ногами. Осторожно — потому что быстро поняли: рука на самом деле мягкая, мешок твердый, и если ударить сильно, то будет больно. Тем не менее дело сдвинулось, и уже через пару-тройку недель мы били его наотмашь, как заправские каратисты.

Со спаррингом было хуже: никакой защиты у нас не было, приходилось действовать осторожно, чтобы не нанести сопернику травму

Наше увлечение карате держалось тогда на голом энтузиазме и огромном интересе. Если бы мы не сами для себя так решили, а нас кто-то заставил отжиматься, пинать мешок и набивать костяшки пальцев, вряд ли бы мы этим стали заниматься. Почему? Потому что взрослым от детей всегда нужны результаты. Колотишь грушу? Молодец, но, во-первых, дай-ка я тебе покажу, как правильно, а во-вторых — пора бы тебе уже и чем-нибудь еще заняться, чтобы видны были рост и развитие. Формально это правильно: когда ты чего-то не можешь достичь сам, а тренер тебе помогает — вы оба довольны. Но радость ощущается, только если есть заинтересованность. А если тебя пытаются научить тому, что тебе не нужно, все превращается в переиначенный армейский принцип, нередко реализуемый в системе образования: «Не можешь — заставим, не хочешь — научим».

В общем, моё увлечение карате закончилось тогда на даче и груше с речным песком. Но совсем недавно я узнал, что в соседнем от моего доме открылась секция карате. Я вспомнил прошлое и предложил попробовать своему сыну сходить на тренировку, он согласился. Поначалу все шло замечательно: хорошая растяжка, силовая подготовка, реакция — то, что нужно для растущего организма! И одиночные выступления у него получались лучше некуда. Но потом начались спарринги.

Однажды Иван пришел домой в слезах. Я сразу подумал, что его ударили. Но причина была совсем в другом: «Я сегодня на спарринге дрался с Амином. Нам разрешили в полный контакт, в перчатках. Но Амин же моложе меня на три года и на целую голову ниже! Я не хотел его бить, ведь я сильнее и старше. А тренер говорил, чтобы я не обращал на это внимания. И в итоге мне все равно засчитали поражение. Это нечестно!»

Увы, я не учел, что занятия боевыми искусствами должны гармонично сочетаться с натурой человека, его принципами

Бить других сыну не хочется. А боевые искусства без спарринга — это, что называется, как борщ без капусты и медведь без балалайки.

И тут я задал сам себе вопрос: тогда, в начале 80‑х, я с удовольствием избивал набитый песком неодушевленный объект, но доставило ли бы мне удовольствие бить человека, который моложе и слабее меня, просто потому что «так надо»? На этом с экспериментами было решено покончить. Да, видеть сына сильным и развитым мужчиной, способным защитить себя и других, не боящимся физических нагрузок — это нормальное для любого отца желание. Но уж больно оно напоминает попытку удовлетворить с его помощью собственные нереализованные фантазии. Этим, как известно, страдают очень многие родители. Моя мама, например, всю жизнь любила петь и мечтала научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. К тому же она хотела продолжить семейную традицию — ее отец был баянистом, а брат стал композитором. В итоге мне пришлось отпахать 6 лет в музыкальной школе — чтобы ей было приятно. И нет, музыку я не полюбил.

Спустя годы оказалось, что и сам я отдал сына на секцию, решив приобщить его к прекрасному «по образу и подобию своему». Хотя, по сути, всего лишь попытался через него удовлетворить свои детские желания и, возможно, даже комплексы.

Фото: AnnaStills / Shutterstock / Fotodom