Каждое первое сентября у меня чешется и болит то место (в теле или душе?), где располагаются девять лет педагогического образования и три с половиной года работы в школе. И чем дальше все эти годы от настоящего момента, тем меньше болит и чешется. Но пока эта боль не угомонилась, хочу сказать вот что.

Слава богу, что мне не нужно каждое утро открывать эти тяжеленные двери. Слава богу, что мне не нужно идти по этим коридорам в учительскую и замирать от ужаса в ожидании первого урока. Слава богу, что у меня больше нет паники при виде большого количества детей.

Слава богу, что родительские собрания бывают не чаще раза в четверть, и если что, на них прекрасно может сходить бабушка. Если и существует в нашем классе родительский чат, меня никто туда не добавил и не добавит, ха-ха, потому что я угрюмый сноб-социопат (ну или так выгляжу).

И, разумеется, слава богу то, что сын мой, в отличие от меня и сестры, патологических отличниц, внутренне более свободен и равнодушен к оценкам. Хотя, справедливости ради, они у него неплохие. Но не о нём сейчас речь.

Я не смогла остаться на этой работе по многим причинам. Среди них и непылкая любовь к детям, и неприятие бумажных вавилонов, и необходимость быть тятей и мамой двадцати пяти малознакомым и неупорядоченным личностям. Боязнь ответственности, ага.

Но есть одна, главная причина. Я всегда чувствовала, что недостаточно хороша для них. Недостаточно хороша, чтобы повести вот этак бровью, полсловечка молвить — и они уже внемлют истово. Чтобы они неслись обниматься после летней разлуки. Некоторые, правда, неслись, но я им не верила, это они просто такие эмоциональные, думала я. Я чувствовала, что недостаточно хорошо понимаю, зачем мы с ними вообще здесь и что есть главное, а я же должна знать и нести это знание. Значит, недостаточно честна с ними…

Мне хотелось быть не тёткой с начёсом в юбке-карандаш и приталенном (тьфу!) жакетике, а весёлой, своей в доску девчонкой в джинсах и свитере с дурацкими надписями, зелёными волосами и пирсингом

Вроде бы такой же, как они, но круче. Чтобы никаких преград между мной и ими, чтобы с полудыхания понимать друг друга… Но так нельзя и не может быть, потому что не может быть никогда. Мне казалось, что школьная этика ломает меня, вынуждая быть тёткой с начёсом, глухой к собственным голосам в голове, а к детям и подавно.

Но школа не виновата. Система ни при чём. Дети — тем более. Нужно было просто вырасти, чтобы понять, что «своя в доску» — не фи и не «заигрывание», а твой собственный педагогический стиль, и совершенно не обязательно для этого иметь пирсинг и зелёные волосы. Тогда, десять лет назад, некому было мне это сказать. Возраст, жизненные перипетии и походы к психологу многое поставили на место в этой голове с розовыми (по настроению) волосами. Шрам на месте педобразования затягивается, нынешняя школа в муках рождает нечто совершенно новое. И кто знает, что ещё напоют голоса в голове.

Фото: Flickr (cea +)