Родительское сообщество делится на два лагеря: одни заставляют ребёнка ходить на фортепиано, другие — нет. Наш блогер Мария Матвеева рассказывает о своём опыте обучения в музыкальной школе и о том, почему своих детей она в музыкалку отдавать не хочет.

Хотела написать об «инклюзивном образовании» в детском саду, но прочитала один блог на «Меле» и закипела. О музыкальном образовании. Думаю, что писал его человек, который имеет прямое отношение к существующей системе музыкалок. Надо, наверно, писать «дополнительное музыкальное образование, которое надо признать национальным достоянием России», но не стану.

«Лучшие педагоги музыкальных школ, как правило, мастера мотивации, а основной талант учащегося заключается в способности учиться, в том числе музыке. Музыкально одарённый ребёнок проявляет себя в «желании заниматься», а музыкальное искусство представляет собой для ученика единый мир со взрослыми людьми, и вхождение в него ребёнка можно считать приобщением к «жизни взрослых», — пишет автор.

Я тот самый ребёнок, который был, кажется, музыкально одарённым. Моё вхождение в мир музыки началось со страстного желания папы сделать нас с сестрой всесторонне развитыми личностями, поэтому одной (мне) повезло больше — фортепиано, а другой (моей сестре) меньше — отправили на скрипку. Сестру считали в семье более одарённой.

Нашего мнения никто не спрашивал. Спрашивали только подругу бабушки, педагога музыкального училища, которая сказала, что мы обе не без способностей

С этого момента началось наше приобщение к миру взрослых. Возражать папе, которого мы обе любили и даже восхищались, ни одной из нас в голову не пришло. Да и не принято такое тогда было, в нашей семье не принято, про других точно не знаю.

Второй раз нам не повезло, когда в нашей провинциальной музыкальной школе выяснилось, что мы и правда не без способностей. Оставлю в стороне нудные занятия с криком и истериками. Хотя почему в стороне: нам вбивали в голову мысль, что, занимаясь в музыкалке, мы становимся избранными, на голову выше всех остальных.

Путь в избранный мир шёл через прекрасный лес ударов крышкой фортепиано, разговоров, что я «мало стараюсь и мало работаю», могла бы больше, потому что педагог отдаёт мне всё, а я «вчера во дворе весь вечер с девчонками прыгала в резиночку» (да, мне не повезло, мой педагог жил в одном дворе с нами), восхитительные домашки по сольфеджио, куда же без него. Вот ещё что. Что я понимаю только сейчас. Те самые наши способности были, как я сейчас понимаю, были удочкой и авансом.

Просто нас заставляли поверить в то, что мы сможем прыгнуть выше головы. Как? Труд, труд и только труд. Забыв о дворе и резиночке

Когда доходило до конкурсов, проявлялось очевидное насилие, которое я не могла тогда для себя осознать как насилие. Конкурсы были наше всё. Ради конкурса ты должен был забыть себя, свою школу, своих друзей, своих родителей. Папа в этот момент был счастлив.

Когда я заболела накануне конкурса, мой педагог звонила и кричала в трубку, что «она прикидывается, сажайте за инструмент». Спасибо градуснику и маме, играть с гриппом и с температурой 40 я точно не могла, но конкурсы, концерты и выступления меня не миновали. Запаянная в синее синтетическое платье с колючим кружевным воротником, я отработала по полной. Мечтала, что просто однажды всё закончится. Чем? Кажется, тогда я об этом не думала, но точно понимала, что музыканта из меня не получается. Когда я однажды сказала об этом отцу, он начал говорить, что я мало занимаюсь и не слушаюсь своего педагога. Нет, я слушала. Про лень, про бездарность, про неумение ценить то, что она уделяет мне время.

Нам внушали, что нужно видеть цель. «Верить в себя» прилагалось не всегда. Зато преодоление ставилось на верхнюю ступень, потому что ты же в музыкальной школе! Ты в храме! Ты в самой лучшей системе музыкального образования в мире! «Гнесинка», — говорил наш папа. Нас опять же никто не спрашивал.

Моя сестра поступила в музыкальное училище, а потом уехала в Москву и поступила в РГГУ на филологию. Я сломалась раньше, была объявлена недостойной музыки, поэтому спокойно окончила обычную школу и тоже уехала в Москву, поступила в Институт нефти и газа. Никто из тех, кто учился в ДМШ вместе с нами, тоже музыкантом не стал. Вернее, один стал, но не тем Музыкантом с большой буквы, к жизни которых нас готовили. Играет в клубном (ресторанном) оркестре в нашем городе, к своему «таланту» относится с иронией.

Недавно папа сказал мне, что старшего из мальчиков тоже надо записать в музыкалку. Порадовалась, что выросла и могу сказать отцу просто «нет». Если сами попросятся, то запишу, но пока они попросились на футбол. Отец мне сказал, что футбол — это низко и каждый дурак может, а вот культурный уровень — это музыкалка. Не стала спорить, хотя очень хотела сказать, что культура мало связана с ДМШ и тем, как и какие родители отдают туда детей и какие педагоги и как их там учат. И какие цели есть у каждого из пришедших на банкет.

Фото: Shutterstock (Amir Bajrich)