Наш блогер Мария Девяткина продолжает рассказывать, как они с сыном-школьником прокладывали путь к красивому почерку. В своем первом посте Мария говорила про первый класс, учителей и школу. А этот текст — про развитие, заниматься которым сейчас, как это ни странно, гораздо сложнее, чем раньше.

К третьему классу мой ребенок отлично говорил, охотно выступал у доски с презентациями и устными ответами, учил стихи с трех прочтений, нормально читал и очень хорошо считал (умножал двузначные числа в уме, складывал и вычитал четырехзначные). Кроме того, ходил на кружок дополнительной математики, проявлял интерес к физике и химии — рассказывал модель атома вплоть до протонов, легко пересказывал теорию большого взрыва. Три раза в неделю занимался скалолазанием.

Но по-прежнему был неловок, имульсивен, раскоординирован, не выносил ситуаций конкуренции. У него не получалось качаться на качелях, бросать мяч и соблюдать правила во время игр — он бесился и плакал, если проигрывал.

А еще он по-прежнему не писал: делал миллион ошибок, забывал как выглядят буквы, писал с ошибкой свою фамилию и почерк представлял собой совершенно хаотичные почеркушки. Поэтому план на третий учебный год был таким: помочь ребенку развить навыки самоконтроля и крупную моторику. Сделать это я собиралась, изменив образ жизни сына — чтобы как в ХХ веке: спорт, прогулки, активные и настольные игры.

А еще я планировала, что сын будет заниматься с логопедами, дефектологами и репетиторами. И конечно, объявила войну гаджетам, ведь в них якобы корень всех бед. Настроена была решительно! Я уже понимала: проблемы с почерком — это не просто отсутствие одного навыка. Письмо задействует сразу несколько участков мозга, и внимание надо уделять именно их развитию.

Сразу спойлер: миссия была провалена. Гаджетов меньше не стало: чтобы не давать ребенку телефон, родителю надо иметь очень много ресурса, ведь дети могут штурмовать тебя часами, они никогда не устают, не понимают, что мама устала и злится. Если забираешь телефон, надо ребенка чем-то занять, потому что сам он придумывать для себя игры и развлечения отказывается. Ребенок в 10 лет без телефона требует 100% твоего времени и внимания. А когда у тебя есть и другие дети (в моем случае — два тоддлера), отдать все свое внимание одному ребенку просто невозможно.

С активным образом жизни тоже возникли проблемы: если ты живешь в мегаполисе и не отпускаешь ребенка гулять одного, то не можешь обеспечить ему 2–4 часа прогулок в день. А если до ближайшего спортивного сооружения 30 минут на транспорте, возить туда ребенка получится пару раз в неделю максимум.

Увы, но воссоздать ребенку тот образ жизни, который был у детей с 60-х до 90-х, мы уже не можем

Из-за этого возникает много проблем. Теперь мы занимаемся развитием детей дома, с помощью специальной, узко-направленной деятельности. Как будто в лаборатории. Это и есть концепция активного родительства: умение работать в команде ребенок развивает в кружке робототехники, координацию — на занятиях футболом, а способность следовать правилам — в специальном центре на занятиях с психологом. А как было раньше? А раньше были игры во дворе. Возьмем, например, игру палки-банки. Координация, крупная и мелкая моторика, ориентация в пространстве, коммуникация, следование алгоритмам — все эти навыки развивались сами собой, без усилий со стороны родителей и детей. А теперь нам, мамам и папам, приходится прикладывать усилия, чтобы ребенок эти базовые навыки освоил. И это требует затрат: финансовых, энергетических, временных. Но наш, обычных родителей, предел физических, организационных и временных возможностей — это один кружок, одна секция и одна партия в настолку.

Вот и получается, что дома мы организовать полноценное развитие не можем, а на улицу развиваться самостоятельно с ровесниками — не пускаем. Дети не делают многое из того, чем раньше занимались их сверстники: не придумывают игры, не договариваются с другой командой детей, не мастерят себе пистолетики из веток, да даже дырку в земле палкой от скуки не ковыряют! Они стараются занять себя в пределах квартиры. А там у нас что? Да, гаджеты. Ребенок не может им противостоять.

В результате целый ряд функций мозга, отвечающих за письмо, к семи годам у значительной части детей не формируется. Это наша плата за безопасность. И это глобальная проблема: завуч в нашей школе сказала, что сейчас в началке около 60% детей нуждаются в помощи логопеда-дефектолога.

Как в итоге складывалась учеба сына в третьем классе? Сложно. Сменился классный руководитель — теперь это был «строгий, но сильный педагог». Поначалу она вроде заинтересовалась ребенком и выказала желание помочь. Но помощь в итоге заключалась в дополнительных текстах для переписывания и бесконечных двойках. Их было так много, что мотивация учиться пропала даже у меня, у сына — тем более. Домашку мы с ним делали долго, со слезами и скандалами. Вдобавок — постоянная борьба за телефон.

К дефектологу и нейропсихологу ребенок ходил исправно. Но безрезультатно. Да, он научился разделять слова, писать «упражнение» и свою фамилию, ошибок стало не 20, а 10. Но это все еще была двойка.

Сына отправили на ПМПК (психолого-медико-педагогическая комиссия), но учительницу это почти не смягчило: «Я не могу ставить ему тройку за работу, написанную на двойку! Меня же могут проверить!» Что у них там за Большой Брат, который проверят все домашки всех третьеклассников?

Что бы я сделала иначе?

• Обратилась бы к специалистам раньше — во втором классе.
• Попросила бы провести ПМПК. Да, больно и обидно признавать, что твой ребенок не справляется. Но эта справка, выданная после прохождения комиссии, — такой российский метод признания дополнительных потребностей ребенка.
• Зачислила бы сына в негосударственную школу еще в первом классе. Писать его не научили бы, скорее всего, и там, зато всю семью такое решение избавило бы от многолетних мучений.
• Выбрала бы молодого и лояльного учителя. Просто доброго и спокойного. Все эти заслуженные/опытные/строгие педагоги в такой ситуации не помогут, не стоит на них рассчитывать.

Часть 1

Часть 3

Часть 4

Фото: Alex Linch / Shutterstock / Fotodom