На уроках литературы дети разбирают произведения, написанные несколько веков назад. Конечно, многое в них сегодня кажется нам странным и даже неприемлемым. Но наш блогер, учитель литературы Илья Налётов, уверен, что дело даже не в «новой этике», а в рекомендациях Министерства просвещения и намеренной цензуре.

Ни для кого не секрет, что в королевстве школьной литературы творятся тревожные дела. С одной стороны, эти несносные подростки упорно не желают приобщаться к жемчужинам русской классики. С другой — не менее несносные учителя жалуются и требуют реформировать, исключить, дополнить. Стоит признать, что для большинства родителей вопрос более-менее ясен: урок на то и урок, чтобы к нему готовиться, так что грызи, дитя, гранит науки (на ум приходит известный анекдот о мышах и кактусах).

Родителей можно понять — сами они учились давно, не все — усердно, не все — увлеченно (спокойно — мы не расскажем об этом вашим детям). Но литература до сих пор стоит в их сознании особо — как-никак «самая читающая страна» и прочие расхожие утверждения. В результате любой взрослый может вежливо покивать в разговоре о русской классике, пусть даже его знания весьма обрывочны и ограничиваются смутными воспоминаниями о князе Андрее под небом Аустерлица, топоре Раскольникова и нетленном «Я тебя породил, я тебя и убью». Однако, если мы перечитаем сейчас некоторые безусловно замечательные образцы великой русской литературы, вряд ли получится избежать тревожного вопроса — «А нужны ли они в школьной программе?»

Не так давно этим вопросом задался и я. Подтолкнула к этому, как это обычно бывает, сама жизнь. В прошлом году мои семиклассники читали «Тараса Бульбу». При подготовке к урокам я перечел эту небольшую повесть Гоголя (в скобках замечу — Николая Васильевича я искренне люблю). Несколько озадаченный после прочтения, я заглянул в дидактические материалы для учителей — и уж тут моему удивлению не было границ.

Складывалось впечатление, что мы с уважаемыми коллегами-методистами читали два разных произведения

«Тарас Бульба» из методичек был историей «о жизни Запорожской Сечи, о борьбе казаков, об их героической смерти во имя жизни Родины, во имя ее свободы». В большинстве пособий повесть подавалась как очень важный для патриотического воспитания текст, герои которого «не изменили своей клятве, товарищам», а их деяния и имена «будут в веках, будут примером служения Родине».

Кто посмеет бросить камень в столь душеполезное чтение? Без доли иронии соглашусь — если бы «Тарас Бульба» соответствовал тому, что о нем говорится в рекомендованных министерством просвещения методичках, мои сомнения не имели бы права на существование. Герой-патриот борется за освобождение родной земли, не жалеет для нее жизни — чем не пример для подражания?

Как обычно бывает, в реальности все немного сложнее. Главная проблема в том, что гоголевский Тарас, при всех его достоинствах, весьма спорный моральный ориентир. На протяжении всей повести он ярко демонстрирует мизогинные, шовинистические и ксенофобские взгляды, его поступки и поведение вряд ли могут быть ролевой моделью для любого современного человека — тем более, для человека 12-13 лет. Поверьте, это вовсе не прочтение старого произведения в духе «новой этики». Давайте поиграем в типичный урок литературы и обратимся тексту.

С первых страниц мы найдем в поведении главного героя аспекты, которые не позволят нам трактовать его образ как однозначно положительный (как того требуют методические рекомендации). Например, обращение Тараса с женой показывает его как человека, которому чужды эмоциональность, любовь и гуманность. Более того, он считает эти свойства женскими, а женщин — презирает.

Образ матери Остапа и Андрия, безымянной жены Тараса Бульбы — один из самых душераздирающих в произведении. Подвергаясь постоянным насмешкам со стороны мужа («Не слушай, сынку, матери: она баба, она ничего не знает»), она пытается найти утешение в сыновьях, но и тут ее радость недолга — едва вернувшиеся из бурсы парубки уходят с отцом в Сечь на верную смерть.

Гоголь ярко живописует страдания несчастной: «В самом деле, она была жалка, как всякая женщина того удалого века. Она видела мужа в год два-три дня, и потом несколько лет о нем не бывало слуху. Да и когда виделась с ним, когда они жили вместе, что за жизнь <…> была? Она терпела оскорбления, даже побои; она видела ласки, оказываемые только из милости». Отдельно отмечу, что Бульба забирает детей в Сечь не потому, что рубежам страны грозит опасность, а потому, что доброму казаку не место у женской юбки («Казак не на то, чтобы возиться с бабами»).

Да, автор указывает на то, что подобное поведение — черта «удалого века», свойство «старины глубокой», как сказал бы Пушкин. Но его читают современные школьники, в идеале — читают не отвлеченно. И учитель в качестве комментария говорит что-то вроде этого: «Для казаков Тарас Бульба был идеалом мужества, товарищества, преданности Отечеству и вере». Напомню вам, что это произведение читается в 6-7 классе — период формирования тех самых моральных установок мужества и товарищества. Но вернемся к тексту.

Не получается у меня оправдать героя и трюизмами в духе «цель оправдывает средства»

Вопреки мнению составителей программ, Тарас, затевая поход на Польшу, не очень-то думал о служении Родине. Он хотел всего лишь опробовать в ратном деле сыновей, найти занятие, «где бы можно было разгуляться как следует рыцарю». Несмотря на заключенные мирные соглашения, казаки (в том числе — благодаря интригам Бульбы) нарушают клятвы и нападают на поляков.

Симптоматично, что для всей казачьей вольницы движущей силой являются не патриотические чувства, а примитивный антисемитизм: формальным поводом для похода становятся слухи о том, что в Польше церкви «у жидов… на аренде. Если жиду вперед не заплатишь, то и обедни нельзя править» и что «если рассобачий жид не положит значка нечистою своею рукою на святой пасхе, то и святить пасхи нельзя». Ненависть к евреям, может, и черта эпохи — но вы действительно хотите, чтобы семиклассник представлял себе защитника Родины как религиозного фанатика, истребляющего и милующего иноверцев по настроению? («Повесить жида будет всегда время, когда будет нужно, а на сегодня отдайте его мне»).

Продолжим чтение. В конце концов, какими бы благими не были мотивы Тараса, его деяния все равно ужасают. Помните ли вы, как именно защищало православную веру казачье воинство в польской земле? Скорее всего, не помните, но в этом нет вашей вины. Позвольте передать слово автору:

«Казалось, больше пировали они, чем совершали поход свой. Дыбом стал бы ныне волос от тех страшных знаков свирепства полудикого века, которые пронесли везде запорожцы. Избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на свободу, — словом, крупною монетою отплачивали казаки прежние долги…».

Напомню, перед вами — не зверства фашистских зондеркоманд на оккупированной территории, а «пример служения Родине» «героев, чьи имена остались в веках». Вы спросите, каким образом это произведение вообще могут читать дети, ведь существует небезызвестный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»?

Очень просто — авторы учебников приводят текст в незначительно сокращенном виде, и абзац, который вы только что читали, в учебниках отсутствует. Но у меня возникает вопрос: с чем мы имеем дело — с разумной попыткой оградить ребенка от жестокости или с сознательной цензурой исходного текста, подгоняющей его под необходимую трактовку? Как сложно было бы учителю вести урок на тему «Патриотический пафос в произведении Н. В. Гоголя „Тарас Бульба“», если бы не заботливые составители учебника!

Не подумайте, что я сторонник пыток детей полной версией повести, вовсе нет. Но у меня появляется закономерный вопрос — если для того, чтобы поговорить о патриотизме главного героя, мы должны предварительно вычистить текст от его не самых благопристойных деяний, может, не стоит говорить о любви к Родине на примере этого текста? Мало что ли патриотов в русской литературе, которые совершали свои поступки во имя защиты своей страны, а не из-за того, что «Святое Писание велит бить бусурманов».

У того же Гоголя есть огромное количество произведений действительно гениальных — почему же мы считаем своим долгом заставить прочитать каждого двенадцатилетнего человека именно то, которое представляет нам образцы средневекового варварства? И если уж мы выбрали этот текст (зачем-то) — почему авторы рабочих программ навязывают нам прочтение этого текста именно так, как он не должен быть прочитан?

При всем уважении, у меня не получается увидеть в Тарасе героя-патриота — мне не импонирует идея, что эти слова произносятся в адрес вечно пьяного религиозного фанатика, бандита-садиста, отрицающего все человеческое как «бабьи сопли» и проповедующего насилие. Искренен ли он в своих чувствах к христианской вере? Вероятно, да. Нужен ли вашим детям этот образ в качестве примера для подражания? Сомневаюсь (хотя решать вам).

В конце скажу пару слов для родителей, которых испугала эта небольшая заметка. Если вы обеспокоены тем, что ваш ребенок вынесет из школы, выдохните с облегчением. У меня есть для вас и хорошая новость: так уж вышло, эти несносные подростки упорно не хотят читать «Тараса Бульбу». К худу или к добру — решать тоже вам.