Разбирали мы сегодня с восьмым классом, что такое соборность и особый путь. Произошло это с нами на почве славянофилов, а точнее, господина Хомякова. Знаете, как в анекдоте: у нас было немного Герцена и Чернышевского, томик Кропоткина и письма Чаадаева. Нам было весело и круто. Ещё, конечно, были Хомяков, Лосев, Ильин и Шестов. Мы смотрели на них с опаской, но знали, что рано или поздно перейдём и на эту дрянь.

Так вот, что-то читаем, пытаемся понимать, и тут кто-то возьми и скажи, что мол, как они задолбали со своей византийщиной и особым путём, нет бы, как в Европах. Мочи нет от господ Уварова и Ушинского и их народности постылой.

Остановились. Конечно, можно было рявкнуть и продолжить, я не славянофил и ни разу не народник, но розга завсегда найдётся. Остановились, потому что я знал, что в тех самых Европах в то самое время протекали похожие процессы, то есть немцев пёрло от их немецкости и сумрачного германского гения, французы жёстко торчали на своём остром галльском смысле, да и островитяне от них не отставали ни разу.

И давай я им про всё это бойко рассказывать. Аж сам увлёкся. Примеры приводил из литературы и музыки. Про то, как Дюма создал из д’Артаньяна национального героя (не то, что он специально это делал, но вышло-то как знойно), про бельгийского Уленшпигеля (который так-то фламандский), про тевтонского Зигфрида, про Айвенго, Квентина Дорварда и Холмса с туманных берегов Альбиона, про панов Скшетусского и Володыевского многострадальной Польши.

Именно в XIX столетии проснувшийся национальный дух предоставил нам плеяду ярких и харизматичных европейцев, каждый из которых воплощает, наверное, всё лучшее, что есть (или должно быть) в его народе

Которым (и это важно) хочется подражать и на которых хочется быть похожим. Не замолкал бы я, наверное, ещё долго, но один из учеников спросил меня о таком герое в русской литературе XIX века.

Тут я понял, что вопрос чертовски важный, но побоялся сходу сказать, что я подумал. Поэтому отправил детей (со звонком) к учителю литературы, а себя в курилку. Там нашёл дражайшего коллегу и не успел ему даже ничего сказать, так как там нас мгновенно настигли дети.

Вообще они знают, что учительская курилка — не место для коммуникации с детьми и вообще курить плохо (очень, очень плохо). Но тут они примчались как ужаленные, тем самым отменив перекур. Примчались и давай вопрошать о том, где спрятался национальный литературный герой в русской литературе XIX века?

Мы вдвоём ничем не смогли им помочь. И это нас крайне озадачило. Вот антигероев мы (вместе с детьми) набрали целую вязанку, а положительного, воплощающего в себе лучшие национальные черты, такого, которому хочется подражать и про которого можно сказать, что он наше всё — ни одного.

Детей, по итогу, отправили поискать получше, а заодно попытаться объяснить, что это такое — национальные черты. И сами тоже отправились на поиски. Может вы вспомните таких героев?