В мае с детьми много говорят о Второй мировой войне: дети ходят в музеи, встречаются с ветеранами, смотрят фильмы и читают книги. И это правильно. Но не менее важно не умалчивать о том, что происходило в стране до войны. Наш блогер Анна Делианиди рассказывает о повести Ольги Громовой «Сахарный ребёнок», которая поможет начать разговор с ребёнком о репрессиях.

Подростковая повесть о тридцатых—сороковых годах в современной детской литературе встречается не часто. Написанная от лица дочери врага народа — ещё реже.

Время меняет правила и расширяет границы. Писать об этом можно и нужно, но писать глазами ребенка — значит, уметь раздвигать реальность в реальности. Дети всё видят иначе, память ребёнка в условиях форс-мажора уходит в глухую оборону психики: не навредить, не разрешать помнить, заменять воспоминания и смещать акценты. И за это памяти можно дать много медалей.

Поэтому сильнейший удар прикладом, сместивший челюсть пятилетней крохи и первый раз поставивший её на грань между жизнью и смертью умещается в одном абзаце. Зато виды кузнечиков, их окрас и звуки, которые они издают, когда на степь Киргизии надвигается закат, вызывают у автора просто океан воспоминаний. В кузнечиках можно спрятаться не хуже, чем в лесу. Исполосованная плетью спина дошкольника — пустяк, а вот чтение Гоголевских «Вечеров на хуторе…» — большое событие.

Почти десять лет с момента ареста отца, мать и маленькая дочь скитаются от лагеря к поселениям через поиск работы и унизительные увольнения по необъятной стране, где смешалось всё: народы, обычаи, языки, честь и её отсутствие, доброта и подлость.

Молодым учителям читать эту повесть нужно обязательно: попробуйте представить себе среди всех животрепещущих современных тем образования, что завтра вам нужно войти в класс и попросить детей зачеркнуть определённые места в параграфе учебника, а иначе в любой момент вас могут уволить с пометкой «недостаточно социалистического пафоса в учебном процессе». А заодно почитайте вслух начало повести на родительских собраниях: как раз те отрывки, где идет речь об общении взрослых и детей внутри семьи, о процессе домашнего дошкольного обучения, о вариативности интеллектуальных игр и уважении друг к другу.

Система, которую невозможно сломать, дала сбой только со смертью пчеломатки. Память взрослых этой поры превратила тех, кому не повезло умереть, в тени. Над детьми она, впрочем, сжалилась. Поэтому в рассказе маленькой Стеллы их с мамой по жизни всё чаще окружают хорошие люди. Что стоит за суровой стеной самозащиты детской психики, остаётся только догадываться, особенно когда у тебя из оружия только «Отче наш» да свободный немецкий.