У ЕГЭ и ОГЭ много противников, но мало кто может обосновать, что именно с этими экзаменами не в порядке. Наш блогер, выпускник педагогического вуза Андрей Вдовенко, рассказывает, что ему не нравится в современной системе образования в России.

За то время, что в школах России существует единый и обязательный государственные экзамены (ЕГЭ и ОГЭ) выросло уже целое поколение выпускников и абитуриентов. Целое поколение испытало на себе стандартизацию проверки остаточных знаний, а новым (уже нескольким) поколениям эта стандартизация вдалбливается уже с начальной школы.

Я сам был одним из тех, кто учился в рамках реформировавшейся системы образования, и в этой статье хочу поделиться своим мнением о том, какие проблемы в ней есть сейчас. Статья написана почти два года назад, так что, если что-то в ней неактуально, прошу меня простить.

«Чтоб с поступленьем долго не страдать, в бабулино село езжай ЕГЭ сдавать!»

Когда создавался и начинал вводиться ЕГЭ, одной из главных целей этой реформы было преодоление коррупции и кумовства при поступлении в вузы. Но коррупция в России — это как энергия в физике: она не исчезает, а переходит из одного состояния в другое, взяточничество и обман из университетов перешли в школы.

Что характерно, больше всего от введения экзамена пострадали выпускники из городов, где контроль за проведением аттестации был гораздо строже (тем не менее, и в городах были случаи написания тестовых заданий учителями вместо учеников). В районах, деревнях и сёлах же физически невозможно соблюсти чистоту экзамена. Во-первых, сказывается малочисленность, как учеников, так и работников сферы образования, не позволяющая привлечь к проведению экзамена сторонних учителей. Во-вторых, в селе гораздо теснее межличностные связи: люди знают друг друга, зачастую не только в своих, но и в соседних населённых пунктах. В таких условиях списывания и написание экзаменов другими людьми становятся обыденностью.

Ничего не имею против ребят из провинции. Возможно, они действительно в некоторых аспектах лучше городских (больше читают, более прилежные и всё такое прочее), но факт остаётся фактом: историй о том, как деревенские списывают на ЕГЭ, я слышал немеренно. Более того, однажды я стал свидетелем того, как один парень рассказывал, что поедет сдавать экзамены в деревню, потому что там можно списать. Выводы делайте сами.

Стандартизация скудоумия

Ещё одна задача, ставившаяся перед экзаменом, проистекает из его названия — он должен был стать «единым». Опять же на бумаге всё выглядело хорошо: исключить субъективный и человеческий фактор, присущий традиционным вступительным экзаменам; создать общую объективную систему оценки знаний, позволяющую ученику показать себя.

В итоге и эта цель оказалась выкинута за борт реальной жизни. ЕГЭ ни разу не объективен и не демонстрирует реальных знаний. Всё потому, что «единый» значит «шаблонный».

ЕГЭ не учит думать, соображать, искать решение, он задаёт однозначные вопросы, требующие таких же однозначных ответов. Простой пример — существует определённая схема написания сочинений. Конечно, человек, выпускающийся из школы должен понимать, что текст, который он пишет, должен соответствовать некоторой логической структуре, состоять не только из рассуждения, но и включать в себя аргументы.

Но как, как можно писать сочинение по каким-то лекалам? Что же тогда в этом сочинении сочинённого?

ЕГЭ полностью непредсказуем, потому что сам, заставляя мыслить шаблонами, может применять эти самые шаблоны к разным областям сдаваемого предмета. На обычном экзамене ты хотя бы примерно знаешь, о чём тебя будут спрашивать, демонстрационные же варианты ЕГЭ зачастую оказываются совершенно другими, нежели экзаменационные.

Например, задания с картами в экзамене по истории в демонстрационном варианте могут требовать от ученика назвать города и государства изображённые на ней, а в итоговом — связанные с ними события, исторических личностей, последствия и так далее. То есть знание истории может подменяться знанием исторической географии и наоборот.

Составленные как будто по программам младших курсов университетов задания без применения дополнительных материалов и литературы не могут решить зачастую даже учителя, а про учеников и говорить нечего. В условиях учебных программ, неадаптированных под выделенное количество учебных часов, учителя ещё и вынуждены натаскивать (да-да, именно, натаскивать) детей на егэшные задания.

На усвоение программы в такой ситуации зачастую учителя благополучно «забивают», так как система статистики успеваемости работает против нормальной работы и за «егэшную дрессировку». Шутка ли, если выходят задания, готовящие к ЕГЭ детей первого (!) класса. В этой ситуации перед родителями встаёт другая проблема…

Деньги на стол!

Суть её в том, что ребёнок не сдаст ЕГЭ (или не сдаст его хорошо), просто посещая уроки в школе. Чтобы набрать баллы для дальнейшего поступления в вуз, нужно заниматься с репетиторами, посещать дополнительные занятия, организуемые школами, покупать сборники заданий, решебники и так далее.

Репетиторство — достаточно дорогое мероприятие, дополнительные занятия школьные учителя не ведут (и не должны вести, ведь это нерабочее время) бесплатно, самостоятельно же сможет заниматься далеко не каждый ребёнок.

И все вышеперечисленные мероприятия не гарантируют высоких баллов, потому что субъективный и человеческий фактор из ЕГЭ полностью не исключены и исключены быть не могут. Письменные задания всё также проверяют учителя и преподаватели.

Как они оценят вашу работу после ещё сотни-другой подобных? Известно только… Да никому неизвестно

Вот и выходит, что ЕГЭ несправедлив, не проверяет объективно оставшиеся после учёбы знания, заставляет родителей тратить лишние деньги и отупляет выпускников.

Из огня да в полымя

Даже если школьник переживёт идиотию подготовки к ЕГЭ, унизительные процедуры досмотра и постоянной слежки во время сдачи, валидольное ожидание и обнародование результатов, беготню по вузам с документами, проблемы его на этом не кончаются.

Самое первое, что ждёт вчерашнего абитуриента (которому каким-то образом, ни дня не практиковавшись, не работая, нужно выбрать дальнейший свой путь и специализацию — наше образование совершенно не практико-ориентированное) — это полное непонимание того, что от него требуется.

У среднего и высшего образования не просто нет преемственности, это два разных мира. В школах — обычное обязательное домашнее задание, которое понятно и чётко, в университете — семинары, к которым нужно готовиться самостоятельно. Это притом, что школа не даёт никого понятия, как самостоятельно искать информацию.

Мало кто из учителей пытается проводить некоторые уроки в формате диалога, и даже то, что есть, — это капля в море

Школьники ничего не знают ни о конспектировании, ни о работе с литературой. Кроме того, в школах продолжает действовать пятибалльная система оценивания, а в вузах балльно-рейтинговая. Вчерашним детям банально трудно сидеть полтора часа на паре после 45-минутных уроков и привыкнуть к тому, что за их учёбой никто не следит, а они ещё и вынуждены подсчитывать баллы (вплоть до десятых!), чтобы набрать какие-то там допуски, автоматы и зачёты, о которых они и слышать не слышали.

Это если они ещё пройдут на бюджет, ведь большинство сегодняшних школьников на бесплатные места не попадут. Я успел отучиться в то время, когда бюджетных мест было много. Поступая в магистратуру, я был одним из примерно тридцати прошедших на бесплатные места.

Спустя два года мне нужно было бы попасть уже в пять-десять лучших. Высшее образование из возможности превратилось в привилегию, ради которой родители студентов вынуждены брать кредиты, гробить себя, работая в нескольких местах сразу, значительно снижая свои шансы дожить до пенсии. Всё ради «путёвки в жизнь», которую большинство вузов не в состоянии гарантировать, ведь теперь из их стен выходят не специалисты, а выпускники.

Болонская система удобна и выгодна тем, кто всегда может «свалить за бугор» на деньги налогоплательщиков, а зачем она простым россиянам? И не надо говорить про айтишников, уезжающих в Кремниевую долину, — их принимали «на ура» и когда ещё российские вузы выпускали специалистов.

Реформа ради реформы?

Разрыв среднего и высшего образования только растёт, потому что государство бездумно реформирует высшую школу, пытаясь на формировавшуюся десятилетиями систему советского образования натянуть западную систему, опять же подменив творческое мышление и зубрёжку (да, она есть и была в старой системе, и, возможно, не зря) стандартизацией и самообразованием.

Новая система бакалавриата и магистратуры (до сих пор звучащих дико для российской действительности, привыкшей получать из вузов готовых специалистов, а не непонятно кого) предусматривает увеличение самостоятельной работы студентов. Но у нас, когда что-то вводят, не включают голову и рубят с плеча: например, сокращают лекционные занятия в пользу семинаров со 100 до 10 часов (цифра примерная, бывает, как больше, так и меньше). Делается это для вчерашних школьников, которые не умеют сами искать информацию, не могут рассказывать и выступать перед аудиторией никак иначе, как пересказывая параграф учебника.

А ведь современные дети читают всё меньше и меньше, всё больше в образовании требуется не вербальный, а зрительный компонент. Потому-то огромное количество семинаров, что сегодня есть, превращается в скучное зачитывание докладов по бумажке, распечатанной с найденного в интернете текста утром того же дня. Эти доклады не оставляют и следа ни в головах слушающих, ни в мозгах читающего. Никаких знаний такие семинары не несут.

Оценочная система, пущенная на балльно-рейтинговые рельсы, тоже приделывается по принципу пятого колеса

Мало того, что каждый преподаватель и вуз устанавливают её по принципу «кто во что горазд», так ещё и пришитая наживую белыми нитками к ещё до конца не склеившей ласты российской высшей школе она рождает перекосы и глупости. Смешно, но в то время, когда я учился, со всеми этими баллами экзамен было сдать легче, чем зачёт.

Во многом эти проблемы связаны с неразработанностью программ, так как преподаватели были вынуждены спешно их менять, несовместимостью заданий и занятий с новой системой и, конечно же, загруженностью преподавателей. Их сокращают, а оставшимся увеличивают нагрузку (шутка ли, провести за день шесть пар, ещё и мотаясь по корпусам и кабинетам!). На них спускают написание методичек и проведение конференций (так называемую «научную работу», на которую-то времени нет). И что самое плохое, на них также давит система оценки эффективности. В итоге вместо того, чтобы действительно учить студентов, они гонятся за циферками, боясь лишиться работы, так как другую вряд ли найдёшь. Вот и получается, что студенты не умеют (да и кто бы им показал как) учиться по-новому, а преподаватели не могут учить ни по-новому, ни по-старому (учить им вообще некогда).

Коррупция: она не меняется

Сама коррупция из университетов тоже никуда не делась. Те, кто снисходят в университет с высоты общественного положения своих родителей, и так в него поступят. Даже на моей скромной педагогической специальности находились преподаватели, в открытую говорившие, сколько стоит получить зачёт.

Но основная проблема даже не в этом. Почему? Потому что сегодняшняя система образования в России — это система узаконенной коррупции. Просто она неявная и направлена не на то, чтобы извлечь из родителей и их детей деньги (за подготовку к ЕГЭ; за то, что его напишет кто-то поумнее; за поступление в вуз, ведь количество платных мест возрастает, а бюджетных только падает; за сдачу экзамена; за то, что кто-то другой напишет за него курсовую или диплом, а это — повальное явление).

Это политика, направленная на то, чтобы получать образование могли только богатые и влиятельные: кто может оплатить репетиторство или невменяемую цену обучения; кто может «договориться» о написании Единого государственного экзамена или магистерской диссертации; кто пристроит сына или дочь на бюджетное место, хотя тот или та ничего из себя не представляют. Чем же тогда это отличается от коррупции, с которой у нас якобы борются?

Те, кто есть власть, отправят своих детей за знаниями в лучшие вузы или за границу, а нам отведена возможность только деградировать и тупеть, ведь электорат не должен быть умным. Вообще лучше бы, чтоб мы побольше работали где-нибудь на заводе или за прилавком, почаще выпивали и умирали годам к 60. Но это, как говорится, уже совсем другая история…

Фото: Shutterstock (linavita)