Зачем старшеклассники поступают в вузы? Получать знания или связи? Нужны ли образовательные программы для одарённых детей? Наш новый блогер Александр Ковров рассуждает, как устроено современное высшее образование, и предлагает подумать, как его модернизировать.

Наткнулся в фейсбуке на утверждение, что университетское образование — единственный в России социальный лифт для бедных, а онлайн-образование такую функцию не несёт, потому что даёт недостаточно знаний. Здесь есть неявное предположение, что главное в образовании — это набор знаний. Но главное в образовании — набор связей. На этапе образования роль знаний и навыков вспомогательная: они позволяют говорить на одном языке с нужными людьми, которые могут взять на работу. Обучение рабочим знаниям и навыкам начинается на рабочем месте: в лаборатории, в цеху, в кабинете. Большая часть учебных знаний и навыков не пригождается никогда.

Наш мир сейчас устроен так, что высокоспециализированная работа сконцентрирована в нескольких точках. Производство смартфонов, исследования генома, разработка солнечных батарей или атомных станций — это несколько сотен или даже десятков лабораторий и фабрик на весь мир.

Отсюда обесценивание дипломов, произошедшее за несколько десятков лет во всём мире: если 30–40 лет назад в Европе диплом бакалавра гарантировал трудоустройство, то сейчас желательно иметь диплом магистра, а лучше — PhD. Масса бюджетных денег идёт в образование, всё больше времени учащиеся проводят в школах и университетах, а на выходе мы имеем лишь возрастающую конкуренцию за рабочие места. Та же угроза висит и над альтернативным и дополнительным образованием: оно рискует стать ещё одним кирпичом в стене, топливом для бессмысленной конкуренции.

Можно поставить в каждой деревне компьютер и научить детей, например, биотехнологии так, чтобы они могли открыть научную статью и разобраться, что в ней написано. Чтобы они могли понимать, какие направления сейчас перспективны, а какие нет. Чтобы к моменту поступления в университет они уже могли говорить с заведующими передовых лабораторий на одном языке.

Всё равно немногие смогут попасть туда, где идёт реальная работа, а туда, где идёт передовая работа — почти никто, просто потому что мест сильно меньше, чем людей

Но проблема заключается даже не в этом, а в огромных разрывах в зарплатах и уровне жизни, которые заставляют людей бороться за право попасть в «социальный лифт».

Я скептически отношусь ко всеобщей одержимости высокими технологиями. Без развитой экономики, строящейся на средних и низких технологиях, без прогрессивного налогообложения высокие технологии дают небольшое количество высокооплачиваемых рабочих мест и сверхдоходы для тех, кто и так богат. Я отрицательно отношусь к образовательным программам, рассчитанным на поиск талантов, одарённых детей и так далее. Эти «голодные игры» дают шанс детям из низов, но работают на ту же самую экономику социального неравенства.

Есть ли другой путь? Думаю, да. Главное в образовании — набор связей. Вопрос, какие связи мы строим. Необходимо создать такую образовательную сеть, которая бы давала людям возможность выстроить друг с другом связи, достаточные для запуска успешной малой экономики. При выборе образовательной программы нужно иметь в виду главное: какие знания и умения дадут людям возможность найти общий язык и успешно выстроить совместную экономическую деятельность. Такое образование не будет социальным лифтом, оно будет социальным приливом, который, как говорил Кеннеди, поднимает все лодки.

Пример такого образования — политехническая школа в городке Мондрагон в Стране Басков, давшая начало Мондрагонской корпорации, огромной сети кооперативов с рабочим контролем. Самый интересный для меня вопрос — как нечто подобное может быть выстроено сейчас в российских условиях? Приглашаю всех, кому это тоже интересно, подумать над этим вопросом вместе.