8 мыслей Дмитрия Быкова о трудных школьниках, исчезающих профессиях и патриархате
8 мыслей Дмитрия Быкова о трудных школьниках, исчезающих профессиях и патриархате
8 мыслей Дмитрия Быкова о трудных школьниках, исчезающих профессиях и патриархате

8 мыслей Дмитрия Быкова о трудных школьниках, исчезающих профессиях и патриархате

Нина Леонова

15

27.11.2019

Изображение на обложке: Shutterstock (Evgeny Eremeev)

Дмитрий Быков не только поэт, писатель и литературный критик. Он преподаёт литературу в школе и университете и много общается с современными подростками. В недавнем интервью Ирине Шихман он рассказал, как мотивировать трудных учеников, почему профессия учителя начальных классов скоро исчезнет и что хорошего было в СССР.

О быстром взрослении и спорах с мамой

Я уже в семь лет ощущал себя довольно взрослым человеком, мне приходилось решать масштабные задачи. Тем более я рос без отца. Зарабатываю я с 14 лет. Поэтому у меня период инфантилизма закончился довольно рано. Я не хочу косить под молодого, я с удовольствием готовлюсь к старости — лучшему периоду нашей жизни.

Я очень хорошо учился, у меня была золотая медаль. Хвалили меня в основном учителя. Чтобы хвалила мать — это я должен демонстрировать какие-то поразительные качества. Для неё это норма, она сама золотая медалистка.

У мамы есть определённые методические претензии к тому, как я преподаю. Но это наши узкопрофессиональные педагогические споры. Давать ли к вопросу о «Грозе» статью Писарева «Мотивы русской драмы» или статью Добролюбова «Луч света в тёмном царстве»? Я считаю, что надо давать Писарева. Мать — что надо давать Добролюбова. Это как спор актёров о технике переживания или технике представления.


Про трудных детей и мотивацию

Вы думаете, в платных школах не бывает трудных детей? Туда их и отдают — тех, кого из бесплатных уже погнали. Если у родителей есть возможность платить, он сдаёт ребёнка: делайте с ним что угодно, только чтобы дома не балбесничал. Мы получаем очень трудный контингент. К тому же дети более-менее денежных людей недолюбленные, потому что родители заняты, они делают деньги.

Я никогда не преподавал детям олигархов, но если бы это случилось, я думаю, это были бы самые трудные дети. Обычная платная школа состоит из очень сложных учеников. Они богаче учителей, думают, что могут всё себе позволить. С ними гораздо труднее себя поставить. Там нужна даже не строгость, детям с самого начала нужно дать понять, что они умные. Тогда они будут тянуться за этим образом.

Но вообще «трудность» ребёнка или его ум, к сожалению, не зависят от финансов. Это в огромной степени зависит от его мотивированности. Если он чувствует, что отец и так купит ему место в любом вузе и откупит его от армии, зачем ему учиться?

Я однажды спрашиваю одного мальчика «с Камчатки», с задней парты: «Чем вы объясняете, что сцена убийства старухи написана так кроваво, так натуралистично? Для русской литературы XIX века, довольно целомудренной, это вообще за гранью добра и зла. Почему?» Он отвечает: «Ну по приколу ему было». Я говорю: «Абсолютно точный ответ, ему было по приколу! Вы угадали. Он получал наслаждение».

Он сидит потрясённый, он же думал, что иронизирует. Но нет, правда — Достоевский получал от этого наслаждение. Постепенно такие дети начинают думать, что они умные. Есть довольно простой рецепт, как, так сказать, «пластически обработать» сложный класс.

С трудными детьми надо говорить на языке, на котором я говорил бы с аспирантами, при этом всё время добавляя: «Как вы, конечно, понимаете»

Дети очень быстро запоминают слова, у них пластичная психика, и им страшно нравится казаться, что они умные. Им надо внушать, что они лучшие. Только надо немного дозировать их самомнение, чтобы они не занеслись. А то начнут считать, что они умнее вас.

Они очень быстро начинают соответствовать моим критериям. Я ставлю только четыре и пять — это мой принцип. Если ответ на тройку, я просто не аттестую. Если человек не знает русский язык и русскую литературу на четыре, он не может называть себя уроженцем этой страны, этот язык для него неродной.


Про гаджеты

С гаджетами на занятиях я никак не борюсь. Я говорю: сидите и тыкайте, только чтобы я не слышал. Если меня слушает в классе три человека — это прогресс, это хорошо. Для этих троих я буду говорить. К остальным у меня одно пожелание: если они могут сидеть тихо и заниматься своими делами, пусть сидят. Если нет — я их не держу. Я не добиваюсь стопроцентной посещаемости, зачем я буду кого-то насиловать? Другое дело, что у меня всё-таки довольно интересно, поэтому они ходят с удовольствием. А заставить человека учиться нельзя: ему это либо нужно, либо нет.


Про отношения со студентами

Я стараюсь общаться со студентами подчёркнуто официально — чтобы мне, не дай бог, не пришили харассмент. Любой профессор — и в Америке, и в России — очень уязвим. Студентке не понравится, что ей не поставили зачёт, она напишет: «Он хватал меня за коленки». И что вы потом докажете?

Я очень боюсь оказаться в двусмысленном положении. Поэтому в основном я общаюсь со студентами в присутствии других людей. Почти везде хожу с женой — она снимает лекции, с ней мне как-то спокойнее. Я не дам возможности каким-то подонкам оклеветать меня, пусть меня клеймят по идеологическим мотивам, а не по поведенческим.

Университетская среда находится в растлении, за вуз никто сейчас не поручится. А в школе, где я преподаю, у меня достаточно надёжные коллеги и нормальный климат. Там я уж точно не буду трогать несовершеннолетних детей, да и детям просто не придёт в голову такая подлость.

Нынешнее поколение эмпатичнее и сострадательнее. Мы жили в Советском Союзе, он был пожёстче

Наверное, мы сталкивались с большим количеством сопротивлений, и это нас закаляло. Бытовые сферы, армейские, карьерные были густо насыщены хамством. Продавец считал себя королём и богом. Любой маленький начальник мог сделать с вами что угодно. Бюрократия чудовищно расплодилась. Человек подвергался бытовым унижениям на каждом шагу.


Про неологизмы и сленг подростков

Мои студенты говорят со мной на традиционном русском — я бы сказал, даже слишком нейтральном. Я не слышал от них ни одного неологизма. Наверное, со мной они стараются говорить на моём языке, снисходя к моей старости. Возможно, стоит мне отвернуться, и они начинают за моей спиной говорить свою тарабарщину.

Кто сейчас помнит, что такое «хилять по Броду»? В 60-е это выражение было очень модным: Брод, Бродвей, улица Горького или главная улица любого провинциального города.

У меня есть ощущение, что все эти наносные вещи нужны тем, кто пытается быть своим для молодёжи. Я и не пытаюсь косить под своего — ни внешне, ни костюмом, ни привычками. Я такой гарантированно старомодный человек, который приходит и втирает им про какую-то Петрарку или Диккенса.


О современных школьниках, студентах и своей школе

В обстоятельствах нарастающего абсурда я не вижу смысла тратить свою жизнь на организацию школы. Потому что её немедленно задушат экономически. Сегодня это общероссийская тенденция: люди находят миллионы предлогов для того, чтобы не делать. И это понятно. Все будут душить любую вашу инициативу. Запрещать преподавание тех или иных дисциплин. «Как можно давать библеистику? Зачем? Дети ещё Библию не читали, а вы уже…»

Когда захотят, они сами придут. Аркадий Стругацкий, когда ему вернули из издательства очередную рукопись, сказал: «А через три года вы будете выпрашивать у меня мои черновики». Так оно и случилось. Я подожду, когда меня попросят организовать школу. «Не хотели бы вы взять самую отсталую, самую окраинную школу, где-нибудь не в Москве, и сделать из неё образцовую?» Очень хочу, готов, давайте, пожалуйста. Если бы меня позвали в провинциальную школу и сказали: «Вот тебе три месяца, сделай из неё передовую», — учащиеся меня либо убили бы, либо я бы сделал за три месяца из неё передовую.

Если говорить о будущем, в котором процент безумия будет несколько меньше, тогда я, конечно, хотел бы свою школу

В ней будут несколько иные дисциплины. Например, я считаю, что школьник обязан изучать библеистику. Половина из них не знает, что такое Кана Галилейская, что такое притча о потерянной драхме или о заблудшей овце, — о чём с ними говорить? Как они будут читать Достоевского? Они ничего не знают про воскрешение Лазаря, а это ключевая сцена «Преступления и наказания».

В моей школе будут изучать не экономическую географию, а историю Великих географических открытий с литературной точки зрения. Там будет своя история литературы, нанизанная на несколько конкретных силовых линий. Например, эволюция сюжета: почему в какой-то момент, начиная, скажем, с «Принцессы Клевской», появляется психологический роман? Почему до XVI века его не было? Или эволюция детектива, когда он начинается как история о поиске преступника, а развивается как история о поиске Бога.

Мне хочется, чтобы дети наконец начали учиться интересному. Современному ребёнку бессмысленно рассказывать материал, его самого нужно привлекать к процессу познания. Скучно объяснять ребёнку, что такое сонет Шекспира и что такое вообще сонет. Я рассказываю, как он пишется, и заставляю написать его — это может сделать любой.


О том, какие профессии через 20 лет исчезнут

Исчезнет профессия учителя по некоторым дисциплинам, потому что ребёнку будет проще получить все необходимые сведения из гаджета. Например, профессия учителя истории. Потому что история — это в основном хронология, даты. Чем больше будет носимых гаджетов, тем проще будет их узнать. А вот ход истории и закономерности развития общества будет изучать некая новая дисциплина, которая сейчас формируется. Она будет изучать или духовную историю общества, или религиозную, или историю общественных институтов — парламента и так далее. Сегодня истории как концепции нет, а даты или число погибших в той или иной войне легко узнать из интернета.

Скорее всего, исчезнет профессия учителя начальной школы. Дети теперь очень быстро взрослеют

Я думаю, уже через лет пять они сразу будут попадать в систему профилированного обучения, где сначала будут выявлять их склонности. Думаю, что исчезнет профессия водителя, библиотекаря, кинооператора, аптекаря. Разные посредники и вспоможенцы.

Останутся вечными профессия врача и, к сожалению, военные специальности — они бессмертны. А вот насчет полицейских у меня сильные сомнения. Городовые же исчезли в 1917 году — настолько, что их появление на сцене встречали аплодисментами, по ним очень быстро стосковались. Думаю, что полиция — рудимент. Она потому так ревностно и несёт свою службу, что чувствует: скоро им проходить люстрацию и переучивание.


Про права женщин в России и патриархат

Пока в России будет патриархат, политической свободы ждать нельзя. Много ли вы знаете женщин-политиков, женщин-спикеров, женщин-журналистов? Не репортёров, а журналистов-расследователей. Мужчины доминируют. Мужчины в России построили то общество, в котором, к сожалению, начиная с семьи и заканчивая школой, отчётливо прослеживается доминирование мужских взглядов и прав, мужской воли и власти. Пока в России женщина не станет министром обороны, как это уже случилось в некоторых странах Африки, я думаю, говорить о равенстве полов рано.

Кое в чём Советский Союз был весьма прогрессивной страной. Женские права в СССР были надёжно защищены

Я не очень понимаю, зачем нужны сегодня альфа-самцы. Мужская гордость, мужская трагедия, мужское доминирование и обречённость — это всё закончилось в XX веке. За всю жизнь я не видел ни одной женщины, мечтающей об альфа-самце. В моём окружении — женщины, ненавидящие альфа-самцов, брезгующие ими. Им не нравятся мужчины, которые пытаются их содержать. Я думаю, любой моей студентке предложи пойти на содержание — она была бы в ужасе. Это так унизительно. Нет, только реализовываться в профессии, достигать высот.

Опыт Советского Союза забыт и отброшен. И у женщины, к сожалению, очень мало возможностей самоутвердиться, им оставлен очень небольшой профессиональный набор. Видимо, срабатывают какие-то гендерные предрассудки. И потом, у нас сейчас очень милитаризированное общество, мы всё время готовимся к войне. А при чём здесь женщины? Женщина в этом мире вынуждена благословлять сынов и ждать мужей. Страна превращена в военный лагерь, кругом враги. Что делают женщины? Бинты стирают.

Изображение на обложке: Shutterstock (Evgeny Eremeev)
Выживете ли вы в школьном чате?
Комментарии(15)
Михаил Смирнов
Быков как всегда гениален........Теоретические основы для созидания у него на высшем уровне. НО как обычно — плюнуть в бывший СССР и простебать настоящее время в своей стране — это коронный номер. Некий минимальный курс стратегического маркетинга в области образовательных услуг и технологий я бы ему посоветовал обдумать:

-матрица Анцоффа — это когда мы выходим на новый рынок со старым продуктом или на старый рынок с новым продуктом. Быков выходит на старый консервативный сложившийся рынок с супер-новым товаром.....Смотрится как магазин Икея в еврейском местечке начала века.....
-развитие коллективных пристрастий к брендам — тоже приём из маркетинга… Следует не идти путём просвещения через «надо быть умным», а достигать понимания, что быть умным — это круто…
-реклама хорошей, достойной, сытой жизни — это важнейший элемент для школьников. Во времена нашего с Быковым детства говорили: «Не будешь учиться — будешь дворником».......Это потом кто-то станет олигархом, а кто-то монахом. Это потом последует духовный выбор.

Быков — эксклюзивщик в стране эксклюзивщиков. Он производит эксклюзивный образовательный продукт. Страна может подковать блоху и запустить человека в космос, но не умеет сшить джинсов на всех. Вот это — проблема образования. Вот это — проблема концепции жизни 90% людей.
Станислав Гущенко
Как раз-таки Россия — страна матриахата, где женское начало управляе процессами чере мужчин. Самой маскулинной эпохой была эпоха Екатерины Великй, когда Россией правили через императрицу ее фавориты, проходившие при дворе жесткий конкурентный отбор.
Арсений Попов
Интервью было просто издевательством над ведущей, к слову.
А по теме — чтобы работать как Быков, нужно быть настолько же интересным рассказчиком. В остальных случаях не стоит и пытаться что-то повторить.
Показать все комментарии
Больше статей