Весной в рамках фестиваля «Золотая маска» пройдёт Детский weekend, в программе которого собраны все самые интересные детские спектакли прошлого сезона. Формировали его афишу два театральных критика, главные специалисты по детскому театру в России Марина Шимадина и Алексей Гончаренко. О том, что в целом происходит в театре для детей, они рассказали Катерине Антоновой.

У меня есть ощущение, что детский театр сегодня для большинства родителей находится где-то между катком и кино…

Алексей Гончаренко: Как и для взрослых — где-то между рестораном и музеем. Театр вообще для 80% зрителей — это развлечение. А если это не так, у них возникает эффект обманутых ожиданий. Однако если во взрослом театре всё же есть пусть небольшой, но более или менее выраженный зрительский запрос на серьёзные темы, то в детском его ещё меньше. Многие родители не хотят показывать детям спектакли на слишком глубокие или трагические сюжеты. Особенно они не хотят историй, где кто-то умирает.

Марина Шимадина: Родители если и хотят сводить своего ребёнка в театр, то уж точно на проверенный спектакль. И желательно с тем же названием, что они сами смотрели в детстве. Однако всё самое интересное сегодня в детском театре происходит именно там, где он выходит на новые для себя темы и осваивает новые территории. Но нужно это меньше чем 20% зрителей, которые ищут в театре повод для серьёзного разговора с ребёнком про жизнь. Поэтому в детском театре десятилетиями не меняется список самых кассовых названий, которые все мы знаем: «Золушка-Щелкунчик-Колобок-и-так-далее». Всё новое с трудом пробивает себе дорогу.

Но новые названия всё-таки есть?

МШ: Конечно. Многие интересные, занятные и талантливые спектакли, которые были поставлены в прошлом сезоне, собраны нами в афише Детского weekend'а «Золотой маски». А если говорить о том, что вышло в Москве в последние годы, то это, например, «Золушка» Марфы Горвиц в театре «Практика» по пьесе Жоэля Помра. Он переписывает классический сюжет сказки с точки зрения современной психологии и психоанализа, размышляет о том, почему Золушка стала такой, и приходит к выводу, что всему виной её собственные комплексы и чувство вины перед умершей матерью, которую она якобы забыла. Именно это заставляет главную героиню соглашаться на любую самую тяжёлую работу в наказание себе. Это спектакль о том, как пережить утрату и начать жить дальше, для тех, кому уже исполнилось 12 лет.

АГ: Ещё один спектакль-фаворит — это «Музей инопланетного вторжения» в Боярских палатах СТД (Союз театральных деятелей. — Прим. ред). Спектакль-бродилка, где вы можете делать всё что угодно: трогать декорации, надевать наушники и слушать аудиотрек, ходить куда вздумается. И даже уже это, полная свобода передвижений во время спектакля, — занятный и редкий зрительский опыт для детей. Кроме того, это невероятно интересно по сюжету, который сделан в жанре мокьюментари — поддельной документальной истории. Мол, в 80-х на Землю высадились инопланетяне, и теперь вы оказались в музее, посвящённом вторжению. Всё в спектакле сделано так, что этому легко можно поверить, — что, собственно, дети с восторгом и делают. И если вы хотите показать ребёнку, каким бывает хороший современный театр, то «Музей инопланетного вторжения» в этом вам поможет.

Как спектакль сохраняет детство поколению digital

И второе название — это «Спасти супербелку» по Кейт ДиКамилло в Центре драматургии и режиссуры. Это соединение театра и анимации, причём анимации не записанной заранее, а создаваемой на спектакле вживую. Эти постановки особенно ценны ещё и потому, что сейчас совершенно выпал такой сегмент, как спектакли для детей 7-9 лет. Есть огромное количество постановок для дошкольников, есть очень неплохие спектакли для подростков, а вот для младших школьников почему-то почти ничего хорошего нет.

А чего ещё нет сегодня в детском театре?

АГ: Совсем нет современного танца для детей. Не классического балета, который чуть современнее, чем Петипа, а настоящего contemporary dance. Был только один опыт — «За скобками» Александра Андрияшкина, где детские воспоминания создателей спектакля сначала проговаривались, а потом протанцовывались. Это было хорошо, но, к сожалению, никак не продолжилось. А больше — ничего. Вероятно, потому, что в России некому это делать. Или те люди, которые могли бы это делать, ещё не заинтересовались детским театром.

А почему люди вообще начинают заниматься детским театром? Вот вы почему им увлеклись?

МШ: Я начала ходить в театр с ребёнком и потом как-то вошла во вкус. А когда поняла, что никакой серьёзной аналитики по детскому театру нет, никакой выборки, никакого профессионального мнения невозможно найти, сделала свой сайт Театр — детям. Раз уж мы всё равно везде ходим с ребёнком, было логично перевести это в профессиональную плоскость. А потом в детском театре начали происходить очень интересные вещи, о которых лет пять-шесть назад ещё не было слышно. Он перестал быть только детским — в дурном, советском смысле слова, — когда только про тех самых зайчиков и белочек в декорациях из раскрашенных картонных домиков. Там начали происходить нестандартные вещи, и мне стало всё интереснее заниматься детским театром.

АГ: А я на третьем курсе стал писать о театре кукол (не перестаю удивляться его возможностям и разнообразию до сих пор), и после ГИТИСа меня пригласили работать в СТД России в отдел, который называется «Кабинет театров для детей и театров кукол». Так в моей жизни появились ещё и ТЮЗы, в которых работают замечательные люди. Думаю, что в профессиональном выборе не обошлось без синдрома Питера Пэна. Хорошие спектакли позволяют вернуться в детство и порадовать своего внутреннего ребёнка, который время от времени напоминает о себе, мне кажется, каждому взрослому.

Как дети смотрят спектакли? Что им нравится? Спрашиваю, потому что иногда дети спектакль смотрят восхищённо, буквально не моргая, а потом выясняется, что они не поняли ни сюжета, ни даже того, кто был главный герой. Значит ли это, что ребёнок ещё не дорос до театра?

АГ: Спектакль — это прежде всего эмоциональное действие. Но насколько глубоко ребёнок воспримет театр зависит от того, кто рядом с ним, от родителей, от того, насколько они вовлечены в действие. У меня есть любимая история о том, как передо мной на какой-то совершенно классической сказке сидела мама с дочкой. Девочка всё второе действие беспрерывно спрашивала: «Это конец? Это уже конец?» А мама, не отрываясь от телефона, монотонно говорила: «Нет, нет, нет», не поднимая глаз на сцену и очень раздражаясь на ребёнка. Чтобы не было вот так, с ребёнком нужно разговаривать, причём не только на уровне: «Тебе понравилось?». А ещё: «Что ты понял? Что тебя задело?». Я уверен, что какое-то впечатление от спектакля ребёнок может сформулировать, но знаю на собственном опыте, что ему нужно в этом помочь. Это работа, а далеко не все родители хотят напрягаться. Но если не разговаривать после спектакля, тогда театр остаётся чистым развлечением.

МШ: Есть и другая крайность: родители, которые озвучивают всё по ходу действия. «Вот, смотри, вышла Снегурочка! Ой, правда, здорово?!». Они переживают уже всё не вместе, а вместо ребёнка, не оставляя ему возможности распознать собственные чувства. Не обязательно приставать к нему с расспросами прямо в гардеробе. Лучше дать впечатлению отстояться, и тогда уже начать что-то обсуждать. Но всё равно театр это такое пространство, где родитель должен принимать активное участие в процессе, а не сидеть безучастно, тупя в телефоне. И считать, что раз он заплатил за билет, то за него всё сделают. Это не работает!

АГ: Нет, почему же, работает, если ваша цель — не поговорить с ребёнком о чём-то важном, а сдать его на спектакль, а самой пойти пить кофе с подругой. Тут вопрос вашего родительского выбора, предпочтения и приоритета.

Что ещё стоит делать, чтобы поход в театр был не бессмысленным?

АГ: Узнать, что это за спектакль, на который вы собрались, обратить внимание на возрастной ценз, который театр указывает всегда неслучайно. Одно и то же название может быть поставлено как сказка для пятилетних и как глубокая психологическая история для подростков. Надо в этом вопросе верить театру, который не просто так пишет тот или иной возрастной ценз.

6 правил выбора и поведения в театре с детьми

МШ: Прочитать само литературное произведение, особенно если это новая сказка, например, «Кролик Эдвард» в РАМТе. Чтобы потом не было вопросов к театру: мол, зачем вы портите детям праздник такими грустными историями. Но вообще, я бы посоветовала родителям не бояться нетривиальных названий и новых решений, расширять кругозор свой и детей.

Недавно на фестивале «Маршак» в Воронеже я была свидетелем, как подростки выходили после спектакля Жени Беркович «Пингвины» совершенно ошарашенные: «Мы и не знали, что театр может быть таким — крутым и современным». Думаю, теперь им обязательно захочется увидеть что-то ещё в том же духе. Запрос возник, и они придут с ним уже во взрослый театр. Вот ради таких открытий мы и работаем.