Вопрос «как правильно» — самый главный в диалоге общества и лингвиста. Собственно, обычный человек больше ничего про родной язык знать и не хочет. Но этот вопрос и самый болезненный. Если лингвист будет слишком строг и запретит все отклонения от нормы, его никто слушать не будет, кроме горстки граммар-наци. А если разрешит варианты, потеряет уважение: что ж это за учёный, который и сам не знает, что правильно?

Три подхода к грамотности

Норма в разных культурах определяется по-разному. Грубо говоря, можно выделить три подхода для её определения. Первый — то, как говорят люди. Второй — то, как говорят образованные люди. Третий — то, как написано в предшествующих словарях (а как говорят люди, вовсе не важно).

Первый подход самый демократичный, а третий — самый консервативный. В Японии, например, раз в несколько лет исследователи некоторым японцам вешают на шею диктофон, а потом изучают живую речь и корректируют норму. В русской лингвистике используется второй подход, но общество требует третьего. И самый яркий пример — это, конечно, кофе.

И образованные, и необразованные люди давно сбиваются на средний род. В школе нас приучили, что кофе — чёрный, горячий и сладкий, но вот в сочетании с глаголом мы видим другую картину. Мой коллега-профессор, принимая меня дома, говорит: «Сейчас сделаю кофе, только найду. Оно где-то здесь было». Казалось бы, лингвист обязан допустить средний род в словари, что он и делает, но общество протестует: «падение нравов», «деградация языка», «этого мы уже позволить не можем». То есть в речи люди себе это позволяют, а в словаре — никогда! Иначе говоря, общество воспринимает лингвиста как своего рода жреца, который призван хранить своё божество — язык — в абсолютной неприкосновенности.

Если ты такой умный, что же ты такой бедный?

В культуре языковая норма играет особую роль: она создаёт социальную иерархию. Тот, кто знает норму, кто владеет литературным языком, легче получит престижную работу, быстрее сделает карьеру — в общем, при прочих равных добьётся в жизни большего. Но так происходит в стабильном обществе.

В 90-е годы в России ситуация изменилась. Новую философию выражала фраза «если ты такой умный (грамотный), что же ты такой бедный?». Деньги оказались важнее не только ума, но и знания нормы. В новом веке ситуация потихоньку стабилизируется: чиновники, делая карьеру, даже нанимают тренеров по правильной речи. Но отчасти сохранилось и противостояние грамотных, но бедных, и богатых, но неграмотных. Каждому при этом есть в чём почувствовать себя выше другого.

Не надо поправлять других

Человек, который поправляет другого взрослого человека, уверен в том, что он повышает уровень грамотности на Земле. Однако чаще всего это не так. Он просто посылает сигнал: «Я грамотнее тебя, а значит — лучше».

Переделать речь взрослого человека, поправив его пару раз, просто невозможно

Конечно, это зависит от характера. Но я никогда не поправляю взрослых, разве что своих детей. А вот речь ребёнка можно улучшить, поправляя его. Если, конечно, не злоупотреблять этим. Учитель должен поправлять учеников, но опять же так, чтобы не вызвать обратной реакции. В любом случае собственный пример всегда действеннее поучения.

Почему нужно придумывать новые слова

Ещё одна проблема, которая интересует всех, — новые слова. Считается, что это плохо, особенно когда речь идёт о заимствованиях. Мол, это порча языка, а в перспективе и гибель. Это, конечно, не так.

В эпоху больших перемен (а мы живём именно в такую эпоху) язык тоже неизбежно меняется

Только это и позволяет ему оставаться живым, то есть обеспечивать возможность разговора о современном положении дел. Неизбежно и какое-то количество заимствований. Это, если хотите, своеобразная прививка от тяжёлой болезни — перехода на другой язык. Так происходит, например, в науке: математик перестаёт писать статьи на родном языке и переходит на английский, чтобы увеличить число потенциальных читателей. Родной язык перестаёт обслуживать эту область, происходит нечто вроде частичного омертвения. Помимо науки это часто встречается в бизнес-общении.

Проблема с заимствованиями, скорее, не в том, что они есть, а в том, сколько их и работают ли другие механизмы языка, обеспечивающие расширение лексикона. Пожалуй, придётся признать, что в русском заимствований многовато. Но избавиться от них законами и штрафами, как предлагают политики, едва ли возможно. Единственный разумный способ состоит в придумывании русских слов, выполняющих ту же функцию. Иначе говоря, прежде чем запрещать, нужно придумать, чем заменить. В таких странах, как Франция или Исландия, существуют специальные комиссии, занимающиеся подобной деятельностью.

Как меняется речевой этикет

Помимо слов в языке ещё много всего. Например, речевой этикет. Он тоже меняется, хотя мы это замечаем меньше. В последние годы наш речевой этикет изменился сильно, во многом под влиянием этикета европейского, или даже глобального. Может быть, самый яркий пример это обращение по имени-отчеству. Использование отчеств — характерная примета русской речевой культуры. Нельзя сказать, что отчества исчезают вообще, но они вытесняются из некоторых сфер коммуникации, например, из делового общения. Кто-то сожалеет об этом, но остановить процесс, по-видимому, невозможно. Впрочем, в СМИ выработался определённый компромисс. Если журналист беседует с уважаемым собеседником, он представляет его по имени и фамилии, а в дальнейшем обращается по имени и отчеству.

В языковых изменениях нет угрозы нашему языку. Более того, молодые люди, выросшие в этом процессе, их часто не замечают. Но слишком быстрая скорость этих изменений создаёт значительный дискомфорт прежде всего для взрослых образованных людей. Споры о языке, норме, заимствованиях, несмотря на их чрезмерную эмоциональность, необходимы и должны продолжаться хотя бы потому, что они позволяют увидеть разнообразие взглядов на язык и его развитие.