Рассказав про жизнь воспитанниц кадетских корпусов и классов с точки зрения девочек, мы решили пойти дальше и узнать, как работают женщины-преподаватели в таких учреждениях. Бывший воспитатель — классный руководитель в филиале Пансиона воспитанниц Министерства обороны в Санкт-Петербурге анонимно рассказала нам, как три месяца проработала в нём, почему ушла и точно не готова вернуться.

Внутренняя система занятий пансиона имитирует нечто приближенное к армии

Пансион в Санкт-Петербурге открылся в августе 2019 года, став филиалом московского пансиона, который возник 11 лет назад. У петербургского филиала ещё нет собственных выпускниц, но судить о перспективах девочек можно по опыту столицы. С пансионом сотрудничают крупные российские вузы, например МГИМО. В целом предметное образование в нём хорошее, и, кроме того, здесь есть всё, что родители обычно дают детям дополнительно. Воспитанницы получают кружки сразу и бесплатно за деньги из государственного бюджета.

Само образование не заточено на обязательное продолжение работы в системе Министерства обороны. Военно-специализированных уроков благодаря единому для всей страны ФГОС практически нет, потому что именно по нему выстраивается предметная программа. Но вся внутренняя система имитирует нечто приближенное к армии, как я её себе представляю. Хотя, со слов девочек из Московского пансиона, далеко не все воспитанницы уходят в военные структуры после выпуска.

Я работала на должности воспитателя — классного руководителя. Ещё бывает воспитатель выходного дня, ночной воспитатель, младший воспитатель и руководитель курса. Я следила за детьми в течение дня: подъём, проверка порядка и оценок, проведение занятий по самоподготовке, классных часов. Детей надо было водить в столовую, следить, чтоб все поели и дошли обратно в спальный корпус или на занятия. Целый день ты курируешь один-два класса, а иногда и всю параллель (80 человек).

У нас были классные часы, темы которых вводил методический отдел: поведение барышень, гигиена, опрятный внешний вид

С одной стороны, занятия нацелены на то, чтобы научить детей существовать в новых для них условиях интерната. Родителей они совсем не видят, поэтому именно воспитатели рассказывают девочкам, как осуществлять те или иные гигиенические процедуры, ухаживать за собой и что делать с одеждой. С другой же стороны, у многих классных часов был подтекст из разряда «как быть женщиной и как эта женщина должна себя вести».

Условия в пансионе довольно комфортные. Девочки живут в комнатах на двух человек, с раковиной, душевой кабиной, туалетом и небольшой гардеробной. В быту дети практически ничем не занимаются, хотя и должны поддерживать порядок, а воспитатель — следить за чистотой. При этом всю влажную уборку производит клининговая служба, а стирать должна прачечная. Но когда я работала в корпусе, в том отделе возникало много проблем и перебоев, поэтому стиркой занимались воспитатели.

Во всех комнатах есть телевизоры, которые показывают только федеральные каналы. Ни у кого нет времени их смотреть, но иногда экраны включают во время выполнения домашней работы.

Смотреть программу «Вести» насильно никого не усаживают, зато постоянно проводят классные часы, посвящённые патриотизму

Содержание у них довольно стандартное. Это занятия, посвящённые войне, женщинам на войне, блокаде. Темы диалогов — моральный долг, память. И весь дискурс — героический, о том, как наши предки всех побеждали в разных войнах. Я в принципе не согласна с существующим и в обычной школе патриотическим воспитанием, где классные часы построены на подчёркивании «великих побед русского народа».

За три месяца в пансионе психолог пришёл к детям один раз

Попадание в закрытое заведение в юном возрасте — большой стресс. Совсем маленькие 11-летние девочки оказываются в пансионе, где находятся без родителей большую часть года. У них есть одно увольнение в месяц на восемь часов, в остальное время они вообще не видят близких.

Один курс — это четыре параллельных класса по 20 человек, которые теперь живут вместе. Говорят, что в комнаты детей селят по психотипам, которые уже на этапе поступления изучили психологи. Но это не так, в комнаты девочки попадали случайно. Весь набор расселяли мы, воспитатели. Никакой специальной подготовки: кто куда зашёл, тому та комната и досталась. Естественно, многие соседки не совпали характерами, привычками и многим другим. Большое количество конфликтов было из-за того, что девочки ещё не умели жить в коллективе и им просто было тяжело.

За три месяца, которые я проработала в пансионе, психолог пришёл один раз и провёл одно групповое занятие, проработав с каждым классом полчаса. При этом адаптационной работы явно не хватало: одного занятия мало для того, чтобы познакомить детей друг с другом, помочь им привыкнуть и освоиться. Работы, которая должна была научить девочек общаться между собой, не было вообще. Поэтому и случались ссоры, доходившие до драк.

Когда ты уезжаешь из благополучного родительского дома и приезжаешь туда, где необходимо жить по правилам, ты обязательно хочешь их нарушать. На этом были построены многие игры воспитанниц — какое-нибудь «свяжи ремнём от халата подружку, пока воспитатель не видит», на которые сначала все участницы добровольно соглашаются, а потом начинают отказываться, ссориться и драться. Условия пансиона более чем способствуют этому.

Хотя здесь есть психологи, которые работают с детьми, бюрократическая система тормозит механизм проработки проблем

Если ребёнок плачет и скучает по дому, потому что ему плохо, то воспитателю нужно написать множество бумаг, потому что просто так поговорить со специалистом не получится. Нет такой доверительной системы, в рамках которой ты приходишь и просто рассказываешь, что тебе плохо. С этим нужно обратиться к воспитателю, или он должен заметить проблему сам, а потом обратиться к начальству, которое обратится к начальству, которое обратится к начальству — и только тогда, через большой промежуток времени, ребёнку дадут встретиться с психологом тет-а-тет.

Сложно сказать, насколько хорошо выстроены доверительные отношения между детьми и педагогическим коллективом. Я попала на начало работы пансиона с набором как персонала, так и детей с нуля, поэтому все только притирались и привыкали. Понятно, что у девочек возникали конфликтные ситуации и они прибегали жаловаться друг на друга, но личными проблемами делились реже. Девочки говорили, что скучают по дому, а ещё всегда можно подойти и поговорить самостоятельно, если по внешнему виду ученицы понятно, что что-то не так.

Если сравнивать воспитателя с вожатым, то только с самым нелюбимым

Про пансион нужно понимать главное — это учебное заведение Министерства обороны и, по сути, армия, как её может представлять человек, который не служил. Здесь воспитатель всё время заставляет ребёнка что-то делать. У детей нет никакой свободы — только очень плотное расписание. Воспитатель должен контролировать, чтобы воспитанница никогда не уходила от группы, не оставалась одна. Ты — надзорный орган, который ребёнок чувствует над собой, и едва ли тебе она будет рассказывать о личных переживаниях или доверять.

Да, в отдалённых чертах воспитательство похоже на вожатство. Но всё сильно зависит от человека: система порочная и ломает не только детей, но и взрослых, которые там работают. Существовать в ней непросто абсолютно всем. Так что если и сравнивать воспитателя в пансионе с вожатым, то только с самым нелюбимым, который всё время кричит и ругается.

Уставная практика воспитателей — чтение всех записок, обыскивание и перебор вещей девочек ночью и днём. Во-первых, ты должен всё разложить, если там беспорядок, а во-вторых, изымаешь опасные предметы. У воспитанниц не должно быть, например, пилочек для ногтей.

Ещё нужно читать все бумажки и тетрадки девочек, а затем докладывать об этом начальству, которое расскажет, в свою очередь, кому-то вышестоящему

Вообще изначально пансион, открываясь в Москве, предназначался для детей тех военных, которые служат в отдалённых гарнизонах. Где-нибудь на Камчатке, в лесной военной части, рождается девочка, которая не может пойти в достойную школу на малой родине, чтобы затем поступить в хороший университет. Поэтому родители могут отправить её в Москву, где она будет получать лучшее образование из возможных. Пятиклассницы из военных семей действительно часто мечтают стать полицейскими, конвоирами и десантниками. С важным добавлением — «как мой папа». На мой взгляд, это обычное детское желание быть похожей на родителей, а потому, скорее всего, проходящее.

Но оказалось, что таких девочек в военных частях не так уж много. При наборе в наш филиал выяснилось, что половина воспитанниц живёт в Санкт-Петербурге. Это девочки из обычных хороших благополучных семей из городского центра. Да, вторая половина — откуда-то, но тоже не из маленьких военных частей. Таких девочек всего наберётся совсем немного. Все остальные приезжают из крупных российских городов: Ростов-на-Дону, Тула, Челябинск, — которые без труда найдутся на карте России.

Из маленьких девочек здесь пытаются сделать идеальных дам

Все учреждения под эгидой Министерства обороны объединены, поэтому суворовцы, нахимовцы, кадеты иногда приезжали в наш пансион, а девочки, в свою очередь, тоже ездили «в гости». У воспитанников и воспитанниц много общих мероприятий. В связи с изоляцией это часто приводит к тому, что первые влюблённости и отношения возникают внутри этих организаций Министерства обороны. У девочек-старшеклассниц, которые приехали из Москвы, были отношения с мальчиками из Кремлёвского училища. Время от времени они старались ото всех спрятаться, чтобы поболтать и пообниматься за кулисами. Я думаю, что никаких особых различий в романтических отношениях в сравнении с подростками из обычных школ у ребят нет.

При этом я точно знаю, что в суворовском училище увольнения дают каждую неделю, то есть ребята взаимодействуют с внешним миром. В случае девочек изоляция гораздо сильней: ты только раз в месяц выходишь за пределы пансиона не на мероприятия, а свободным человеком.

Во всей системе очень силён гендерный аспект. Пансионы и училища показывают, какими, по мнению «государства», должны быть мужчины и женщины

Из этих маленьких девочек пытаются сделать идеальных дам. Как она должна выглядеть? Ни в коем случае не растрёпанные волосы — строго не хвост, не одна и не три, а две одинаковые косы. Как она должна одеваться? Весь гардероб построен на юбках, платьях бальных и коктейльных. Как она должна говорить, эта идеальная женщина? Как себя вести? Как танцевать? Учим вальс! Мальчиков, озорных, весёлых молодых людей, тоже всё время шпыняют: «Держи спину!», «Открой даме дверь!», «Пропусти вперёд». Это всё отголоски прошлого, которые никому не нужны в будущем.

На открытии пансиона речь то и дело заходила о том, что представители разных учебных заведений Министерства обороны составляют одно братство, которое должно быть вместе, помогать друг другу, потому что «мы одной крови, одной породы». Я думаю, что в каком-то общем контексте девочки из пансиона встроены в это «кадетское братство», потому что сверху стоят люди, которые постоянно твердят: «Вы — одно целое».

В пансионе на тебя всё время кричат — в том числе матом, если рядом нет детей

Сейчас я не знаю, какая текучка в пансионе, потому что сама ушла достаточно рано. Тем не менее ещё до моего увольнения, через три месяца после начала работы, ушли много моих коллег только с одной параллели: другие классные руководители, ночные воспитатели и так далее. Система очень давит на человека. Я ушла по этой причине, а ещё из-за несоответствия методов пансиона моим представлениям о педагогике.

Многие мои коллеги уходили из-за прессинга: когда ты приходишь работать в учреждение Министерства обороны, ты тоже служишь в армии

На тебя всё время кричат — в том числе матом, если рядом нет детей. Нужно выполнять 15 странных задач в секунду, и каждый раз на тебя снова начинают кричать. И это не работа в режиме многозадачности, а бессмысленное перекладывание земли с места на место. Хотя, возможно, это мне не повезло с начальником курса.

В итоге ты с детьми проводишь мало времени. Если ты даёшь им чуть-чуть расслабиться и, например, поиграть в игру или почитать книжку после отбоя, а кто-то из начальства это замечает, ты тут же получаешь выговор. Из-за этого выдерживают и продолжают работать далеко не все: ты и с детьми не можешь поступать так, как тебе предлагают, и постоянно чувствовать давление тоже не в состоянии.

Изначально я шла на вакансию педагога-предметника. На собеседовании мы договорились: я год работаю воспитателем, а после расширения штата и нового набора детей, когда понадобится больше учителей, возьмут меня. То есть мне пообещали должность. Учитель по моему профилю уволилась через месяц после начала работы, но устроиться на её место мне не дали.

Потом выяснилось, что только специалистов моего профиля среди воспитателей — шесть человек. И всем нам пообещали одно и то же

В пансион берут обычных учителей без военных званий или должностей в Министерстве обороны. Обычных, но лучших: первая категория, победы в конкурсах для учителей, подготовленные стобалльники и олимпиадники. Мы же были недостаточно хороши по портфолио. С этой точки зрения попасть в пансион сложно, потому что ты должен быть не просто хорошим учителем со стажем, но и иметь определённые педагогические регалии.

Благодаря надбавке в 400% от Министерства обороны зарплата очень высокая и конкурентоспособная как для воспитателей, так и для учителей. Работать там хотят все. Кроме того, учителя в пансионе находятся в более выигрышном положении по сравнению с обычной школой, ведь всю работу с детьми на себя берут воспитатели. Предметники просто ведут занятия и во взаимодействии с детьми не выходят за рамки учебной дисциплины.

Я надеюсь, что никогда больше не попаду в структуру Министерства обороны, где бюрократы и формалисты заправляют всем и странно относятся к окружающим. Но в общеобразовательной школе я бы тоже не хотела оказаться, несмотря на то что я уверена: условия там гораздо мягче и приятнее. Просто у меня много вопросов к российскому образованию в целом — я думаю, что на этом этапе не могу взаимодействовать с этим механизмом.