Личный врач Ленина, космополит и вечный студент: жизнь и приключения доктора Абрама Залманова
Личный врач Ленина, космополит и вечный студент: жизнь и приключения доктора Абрама Залманова
Доктор Абрам Залманов окончил три медицинских университета в России, Германии и Италии, участвовал в двух войнах, был личным врачом Ленина, разработал собственную методику лечения сложнейших болезней, написал три книги, переведенные на десятки языков, и водил писателя Алексея Толстого на цепи по санитарному поезду. Рассказываем историю этого удивительного человека.
Опасный ленинский мандат
В конце июля 1919 года уполномоченный Совета народных комиссаров РСФСР Абрам Соломонович Залманов прибыл в Симферополь с важной миссией — ему было поручено реализовать декрет Ленина «О лечебных местностях общегосударственного значения». Опытный врач, генерал медицинской службы, Залманов должен был восстановить разрушенные войной крымские лечебницы.
Абрам Соломонович отправился в Крым в компании своего племянника Михаила Штиха — студента первого курса Московской Консерватории, который присоединился к дяде в качестве секретаря. Близкий знакомый и личный врач Владимира Ленина, Залманов имел во внутреннем кармане пиджака сложенный вчетверо листок — мандат, в котором рукой вождя мирового пролетариата было написано:
Удостоверение
Податель — Абрам Соломонович Залманов — лично мне известный советский работник, врач, работающий в Наркомздраве. Прошу все советские учреждения, железнодорожные, военные власти оказывать всяческое содействие врачу Залманову, едущему по делам службы.
Пр. СНК В. Ульянов (Ленин) 28.V. 1919
В 1919 году власть в Крыму переходила из рук в руки почти каждый месяц — и, пока Залманов с племянником добирались из Москвы до Симферополя через охваченную Гражданской войной Россию, белая армия заняла полуостров.
Первое, что увидели Абрам Соломонович и Миша Штих на вокзале в Симферополе, — казачий патруль, проверявший документы у всех пассажиров. Пока Миша прикидывал, на каком именно фонаре их повесят — двух евреев с ленинским мандатом за пазухой, — его дядя, человек резкий, храбрый и умный, решил, что в их ситуации лучшей защитой станет нападение. Поравнявшись с патрулем, Залманов начал громко возмущаться фактом проверки и потребовал отвести их к офицеру. Казаки, опешив, подчинились. «Мы врачи из Москвы, — сказал офицеру Залманов, — и даю вам слово интеллигентного человека, никаких документов у нас нет. Вы верите слову интеллигентного человека?» Офицер поверил.
Конечно, никакой реализации декрета в Крыму у Залманова не получилось: там полным ходом шла война. Они с племянником застряли на острове на целый год, несколько раз пытались вернуться в Москву через Грузию, но все попытки провалились. Красные заняли Крым осенью 1920 года, после этого там началось физическое уничтожение всех «классовых врагов революции», вошедшее в историю как «красный террор» — вырезали всех, кто не успел покинуть страну морем. Среди тех, кто бежал тогда из Крыма, был подающий надежды поэт, двадцатилетний петербуржец Владимир Набоков.
В Москву врач Наркомздрава Абрам Залманов вернулся только в ноябре 1920 года. А ровно через год уехал снова. Уже навсегда.
Мадрид Лиссабонский
Абрам (Александр) Залманов родился 20 июня 1875 года в Гомеле, в семье зажиточного купца Соломона Залманова. Во второй половине XIX века обязательным условием поступления еврея в высшее учебное заведение была золотая медаль при выпуске из гимназии. Кроме того, в каждом университете действовал «закон о трехпроцентной норме», то есть количество студентов-евреев не должно было превышать 3% от общего числа учащихся. Одновременно евреям без высшего образования запрещалось жить в столице и крупных городах.
Абрам Соломонович блестяще окончил гимназию и поступил на медицинский факультет Московского университета. На четвертом курсе, недовольный качеством преподавания, он перевелся на первый курс юридического факультета. Параллельно он посещал лекции по русской истории, общей истории и сравнительному языкознанию на филологическом факультете. Русскую историю в Московском университете тогда преподавал Василий Ключевский.
Чтобы оплачивать свое обучение, Залманов подрабатывал судебным хроникером, контролером в подмосковных поездах, мастером на стройках и автором любительских пьес и сочинял пародии на преподавателей под псевдонимом Мадрид Лиссабонский.
В 1899 году он принял участие в организации всероссийской студенческой забастовки (первый шаг на пути к знакомству с Лениным), его арестовали и на несколько недель посадили в тюрьму. «К счастью, — писал он, вспоминая свой тюремный опыт, — в библиотеке было много хороших французских произведений, которые позволили мне совершенствоваться в языке и не терять времени».
Залманов владел французским, английским, немецким и итальянским языками
После освобождения он уехал в немецкий Гейдельберг, где завершил образование, и в 1901 году получил первый из трех медицинских дипломов. Второй он получит в Харькове через два года, третий — в Италии через десять лет. В 1903 году в Гейдельбергском университете Залманов в течение восемнадцати месяцев был ассистентом, а потом заведующим отделением в клинике у профессора Вильгельма Эрба, крупнейшего невропатолога того времени.
Каждый год на несколько месяцев Залманов прерывал занятия медициной и отправлялся в путешествие на несколько месяцев — но не просто туристом, а устраивался на временную работу, чтобы лучше изучить место и людей. Он рыбачил с поморами на Белом море, был шарманщиком в Италии и чистильщиком обуви на волжской пристани.
Когда началась Русско-японская война, Залманов стал военным врачом и получил звание полковника медицинской службы. На фронте он понял, что его квалификация, знания и навыки недостаточны, и по окончании войны продолжил учебу. Он стажировался в различных европейских клиниках и институтах, у самых передовых врачей того времени: в Марбурге, Тюбингине, Вене, Флоренции, Неаполе, Болонье и Париже.
Курорт для Розы Люксембург и Клары Цеткин
В 1906 году Залманов поселился в Италии, в курортном местечке Нерви, и через два года стал директором местного пульмонологического и кардиологического санатория. В 1907 он был избран экстраординарным членом Королевской генуэзской медицинской академии, а в 1911-м получил итальянский диплом доктора медицины.
В санаторий, расположенный на живописном берегу Генуэзского залива в Лигурийском море, часто приезжали многие лидеры русской революции: Георгий Плеханов, Клара Цеткин, Роза Люксембург, Инесса Арманд. К доктору Залманову обращались уцелевшие матросы с броненосца «Потемкин», которым он помогал найти работу и одалживал деньги.
В Нерви Залманов применял популярные в то время гидротерапевтические процедуры пастора Себастьяна Кнейппа — основоположника немецкой школы закаливания водой. Сам Абрам Соломонович описывал эти процедуры так:
«Больной надевал на себя жилет без рукавов, смоченный в холодной воде, поверх которого надевался еще двойной фланелевый жилет с длинными рукавами. Больной оставался в этом обертывании всю ночь, утром ему растирали все тело перчаткой из конского волоса, намоченной в холодной воде. Результаты были очень удовлетворительные у всех больных, страдающих заболеваниями легких, включая и кавернозный туберкулез».
Женатый на графине Ольге Сиверс, в Нерви Залманов близко сошелся со Златой Лопатиной — племянницей революционера Германа Лопатина. В 1912 году у них родилась дочь Лидия (Литли), и после этого они какое-то время жили втроем: один муж и две жены, одна официальная, вторая гражданская. Но Лопатина прожила с ними совсем недолго — по воспоминаниям ее внучки, она часто говорила, что «у настоящей женщины в доме не должно водиться мужчин и тараканов».
Сын персидской королевы и леопарда
Абрам Залманов приехал на фронт через десять дней после того, как узнал, что началась Первая мировая война. Он оставил комфортное место директора итальянского санатория и вернулся в Россию. Как главный врач он возглавил пять санитарных поездов и лично перевозил с передовой раненых. Тогда же, на фронте зимой 1914–1915 годов Абрам Соломонович перенёс тиф с изъязвлением гортани.
Ещё в октябре 1914 года писатель Алексей Толстой, во время Первой мировой войны служивший военным корреспондентом, побывал в санитарном поезде, комендантом которого был Залманов. В своей статье «По Галиции» Толстой написал: «Веселый и шутливый дух в нашем поезде поддерживается Абрамом Соломоновичем Залмановым. Он — человек с неутомимой силой и страшной жадностью к жизни. Небольшого роста, красивый, чисто выбритый, черный, с глазами всегда точно невинными. От санитара до врача, всем в нашем поезде понемногу внушил Залманов это приподнятое отношение: работе ли, отдыху ли, веселью отдавать все силы. Некоторые еще сопротивляются, конечно, но молодежь восприняла его дух, и наш поезд считается образцовым».
Через пятьдесят сам Залманов вспоминал об этом знакомстве так: «Я остался тем же озорным студентом, который водил моего приятеля А. Н. Толстого во время войны 1914 года на цепочке и демонстрировал его как сына персидской королевы и леопарда. Толстой брал шапку в зубы и пытался собирать медяки. Больные, собравшиеся толпой, медяков не клали, но верили в зоологическое и геральдическое происхождение Толстого».
Вернувшись в Москву, Залманов стал главным врачом солдатских госпиталей на Миусах и Пресне. А с 1916 года — редактором ежемесячного медицинского журнала, издававшегося Московской городской управой и посвященного разработке клинических наблюдений над десятками тысяч больных среди бойцов и гражданского населения.
До апреля 1918 года Залманов работал в двух госпиталях — инфекционном и терапевтическом. В августе его назначили первым начальником Главного курортного управления и одновременно заведующим отделом по борьбе с туберкулезом, в это же время он основал в Москве бальнеологический институт. Абрам Соломонович успел поучаствовать и в законодательной работе — благодаря его стараниям был принят закон, запрещающий строительство заводов ближе 15 километров от городов.
В октябре 1918 года доктора Залманова вызвали в Кремль для лечения Владимира Ленина, его жены Надежды Крупской и сестры Марии Ульяновой
В шестидесятых годах в письме к генерал-майору в отставке Михаилу Еремину, собиравшему документы для музея Ленина, Залманов рассказал: «Узнавший в октябре 1918 года, что я в Москве, Владимир Ильич захотел лично со мной познакомиться. Жил он в маленьких трех комнатах. Не было лифта. У Надежды Константиновны была Базедова болезнь. Сердце было расширено, и мне стоило больших трудов настоять, чтобы был сооружен подъемник, так как подниматься на третий этаж было очень трудно для ее слабого сердца. Обстановка была спартанская. С трудом удалось мне перевести на один-единственный месяц Крупскую в детскую санаторию в Сокольниках. Изредка после долгих напоминаний удавалось мне уговорить Ленина покататься в открытом автомобиле. Пациент он был на редкость непослушный».
Сто тысяч километров капилляров
Через год после возвращения из Крыма Залманов в который уже раз задумался о том, что все еще недостаточно образован. «В ноябре 1921 года, — вспоминал он много лет спустя, — когда накопилось у меня осознание неполности моих знаний, я поделился моим нравственным состоянием с Владимиром Ильичом. Он спросил: „А если вам дать возможность выехать за границу?“ Я ответил, что попытаюсь отыскать что-нибудь новое в основах. Назавтра я получил паспорт, деньги на дорогу и место в дипломатическом вагоне. На вокзал меня отвозил Гиль — шофер Ленина».
Залманов поехал в Германию. Там он познакомился с книгой датского физиолога Августа Крога об анатомии и физиологии капилляров, удостоенной Нобелевской премии 1920 года. Идеи, сформулированные Крогом, произвели на Залманова огромное впечатление, и он 46-летний, снова поехал учиться — к последователю Крога, профессору Мюллеру в Тюбинген.
По воспоминаниям итальянского профессора и историка медицины Марио Манчини, книга Крога стала для Залманова открытием: «Если до сих пор он был незнайкой, то теперь почувствовал, что медицина в его руках. Капилляры в его сознании произвели действие, подобное яблоку для Ньютона и маятнику для Галилея. Он захотел расшифровать то, что специализация сделала недоступным для этой расшифровки: человеческое тело в его торжественной целостности. Залманов утверждал, что нет ни одной болезни, сопровождаемой морфологическими изменениями, нет ни одного функционального расстройства, при котором состояние капилляров не оказалось бы первостепенным фактором».
В течение следующих восьми лет Залманов изучил тысячи работ по исследованию капилляров, посещал клиники в Берлине и много практиковал. Одновременно он работал в патологоанатомическом институте, в институтах физиологии и коллоидной химии и учился водолечению у доктора Кнейппа, методы которого применял еще в санатории в Нерви.
Залманов был очень недоволен главным направлением, в котором развивалась медицина в XX веке, и считал, что антибиотики и химические препараты слишком грубо вмешиваются в работу организма, мешая ему самостоятельно справляться с истинными причинами болезней. Он искал способ лечения сложных болезней через омоложение капилляров.
Решение, открытое Залмановым, оказалось до смешного простым — ванны с добавлением эмульсии, приготовленной из хвойного скипидара
Возбуждая миллионы рецепторов, эмульсия оказалась способна восстанавливать снабжение капилляров кровью, вследствие чего клетки вновь начинали получать достаточно кислорода и питательных веществ.
В одной из своих книг он писал: «Прежде чем применить лечение антибиотиками, дайте действовать полибиотикам. Для этого нужно восстановить кровообращение в капиллярах, то есть очистить кровь, восстановить ее циркуляцию, удалить из крови вредные вещества, открыть дорогу фагоцитозу, омыть микробы циркулирующей плазмой; тогда она склеит, преципитирует, обезвредит и устранит вторгшихся микробов, как вода в реке устраняет свои нечистоты, потому что в каждой капле крови больше антител, чем во всех лабораториях мира».
Главные принципы системы доктора Залманова
- Исход любой болезни решает состояние кровообращения, дыхания, печени, пищеварения, почечного и кожного выделений и уровень их микроциркуляции во многом определяет это состояние. Поэтому скипидарные гипертермические ванны и горячие грудные обертывания, влияющие на микрокровоток, легли в основу его методики.
- Всякая болезнь связана с замедлением или остановкой кровообращения в каком-либо месте организма. Также нет болезней без замедления движения межклеточных жидкостей. При застое крови в капиллярных сосудах появляется возможность для вторжения различных микробов.
- Известное природное вещество — живичный скипидар — может опосредованно, через кожу благотворно влиять на капилляры. Но при этом обладает сильным раздражающим действием на кожу. Чтобы смягчить это действие, Залманов разработал рецептуры особых скипидарных смесей для ванн как основного метода, названного им капилляротерапией.
- Лечение инфекционных болезней при применении гипертермических и скипидарных ванн происходит вследствие того, что повышается температура крови и межклеточных жидкостей, а это приводит к сгоранию белковых токсинов и устранению через лимфу, кровь и почки микробных и белковых ядов.
Париж, инфаркт, арест
В начале тридцатых годов еврейскому врачу с советским паспортом стало небезопасно находиться в Германии, и Залманов вместе с третьей женой и двумя сыновьями переехал в Париж, где он прожил до самой смерти. В Париже Абрам Соломонович открыл клинику капилляротерапии. Двести пациентов старше 75 лет, пройдя там курс лечения, засвидетельствовали его высокую эффективность; министр здравоохранения Франции стал страстным пропагандистом метода Залманова. В итальянских санаториях ванны доктора из России тоже имели успех — их принимали тысячи европейцев, желающих омолодить сосуды. Ванны Залманова принимали даже вожди Третьего рейха.
В 1940 году, в оккупированном немцами Париже, 65-летний Абрам Залманов перенес инфаркт. Пока он лежал в больнице, кто-то донес, что в одной из палат находится еврей
Залманова должны были арестовать, но его спас сын Андрей, который переоделся в форму офицера СС и по подложным документам вывез отца из больницы.
В июне 1941 года, после официального начала войны с СССР Залманова все-таки арестовали как советского гражданина. Его привели на допрос и поставили перед сидевшим на стуле молодым офицером СС. Абрам Соломонович сказал, что он — генерал русской медицинской службы и никогда не слышал, чтобы в какой бы то ни было армии младшие по званию сидели, не предлагая старшим сесть. После этого на допросах он сидел. Немецкие офицеры отдавали ему честь. Вскоре его отпустили под полицейский надзор, но он продолжал тайно лечить бойцов Сопротивления.
Ультраантиакадемик
В 1952 году Министерство здравоохранения Франции официально одобрило состав скипидарных эмульсий и растворов, применяемых Залмановым. В 1958 году, в возрасте 83 лет, Абрам Соломонович написал свою первую книгу — «Секреты и мудрость тела». Она была опубликована во Франции и сразу переведена на немецкий и итальянский языки.
В 1960 вышла вторая книга — «Чудо жизни», в 1965-м — третья, «Тысячи путей к выздоровлению». Экземпляр первой книги автор отправил племяннику Михаилу Штиху с подписью: «Милому, дорогому Мише на память о престарелом, но не устаревшем спутнике нашей молодости. „Умереть молодым въ 90 лет!“ Всю жизнь был верен этому лозунгу. Твой А. Залманов. Paris. 1-IX-1961».
У них, не общавшихся много лет, завязалась переписка. 86-летний Залманов писал из Парижа о себе: «Милый мой Мишуха. За всю свою жизнь не приходилось мне столько работать в ультрасгущенном времени, как последние три года, когда ухитрился я стать сверхмолодым писателем в сверхпочтенном возрасте. Кроме приема четыре раза в неделю при шести часах работы должен просматривать две французских газеты, одну итальянскую, два французских больших еженедельника, один швейцарский, не говоря уже о медицинской и биологической литературе.
Вчера получил письмо от одного московского профессора, крупнейшего физиолога, который заочно желает лечиться у меня по моему методу. Вот уже никогда не рассчитывал на интеллектуальный флирт с Академиком, ибо был, есть и пребываю ультраантиакадемиком и остался тем же озорным студентом.
На приеме исцеленные пациенты смотрят на меня по-собачьи преданными глазами, почти поют реквием в честь моего торжественного заката, а когда после моей медицинской мессы выхожу на улицу, мне до смерти хочется поднять по-собачьи ногу у фонаря, чтобы ошарашить моим жестом ультрашикарную парижскую даму».
Абрам Соломонович Залманов прожил почти до 89 лет, до последних дней работал, читал без очков, был сухопар, подвижен, элегантен и небезразличен к женщинам. Он умер 24 января 1964 года за своим рабочим столом.