Такого раньше не случалось: сразу два работника одной школы — директор и учитель — в один год стали призерами главных педагогических конкурсов страны. Мы из первых рук узнали, что особенного в этой на первый взгляд обычной подмосковной МОУ СОШ № 16.

Самые престижные педагогические конкурсы — «Директор года» и «Учитель года» — подводят итоги в начале осени. Обычно их лауреаты заранее друг с другом не знакомы и только потом встречаются на торжественных мероприятиях. Случай МОУ СОШ № 16 подмосковного Орехова-Зуева иной: ее руководитель Ольга Глазнева стала призером в конкурсе директоров, а учитель истории Дмитрий Лутовинов и вовсе назван лучшим педагогом страны 2022 года. Мы поговорили с директором школы — о принципах эффективного управления, о личных границах на работе и, как принято в школах, о важном.

— В СМИ можно прочитать, что вы позиционируете свою СОШ как «больше чем школу». Что это значит?

— Сейчас каждая школа выбирает свой путь, миссию и предназначение. Это очень важно, потому что это то, что объединяет ребят, учителей, родителей. В нашу миссию не заложен глубокий научный смысл — он просто человеческий. Мы хотим стать для ребенка местом, где он не просто получает знания, а где он дружит, играет, воспитывается.

Для многих наших ребят школа (и это не для красного словца) — второй дом. Когда дома не совсем хорошо, когда дома не совсем спокойно, дети приходят в школу, чтобы получить защиту. Таких судеб очень много, и мы стараемся (не всегда получается, у нас 1270 учеников) помочь каждому ребенку, чтобы он не заблудился в этом опасном мире.

Наша школа — место, где тебя поймут, обогреют, не только научат, но еще и будут воспитывать, любить, оберегать. Не все поймут, если сказать, что наша цель — «создание благоприятных условий для развития интеллектуальных способностей, формирования нравственных ценностей и социальных навыков». Это круто, но не сразу цепляет. А вот «больше чем школа» — да, понятно и просто.

— В школе 1270 детей. Сейчас многие учебные заведения страдают от того, что в классах слишком много учеников. У вас есть такая проблема?

— Да, в самой школе — с учетом новой пристройки — у нас одновременно могут находиться 1270 детей. Все они учатся в одну смену, и это здорово: раньше приходилось в две. Когда пристройка, за счет которой мы смогли организовать учебу в одну смену, была возведена, мы прыгали от счастья. Мы единственная школа в большом микрорайоне нашего города. Мы достаточно удалены от других учреждений, так что все у нас учатся по месту жительства.

Мы укомплектованы в полном объеме, стали образовательным комплексом, только-только начали тесно взаимодействовать еще и с детским садом. Тоже будем обращать их в свою веру — «больше чем садик».

Сейчас главная сложность в том, что каждый ребенок требует индивидуального подхода, внимания лично к себе и своей личности. Все, конечно, познается в сравнении. У нас в классах по 30–32 человека. Но в Москве и в ближайшем Подмосковье еще больше — 36–37. Мы же набираем пять 1-х классов уже два года — для Орехова-Зуева это много. У учителя не сразу получается достучаться до каждого ребенка, не всем получается уделить равное внимание. Но это особенно важно для 1-х и 2-х классов, которые только знакомятся со школой.

— Как достигается индивидуальный подход в большом классе?

— Мы однозначно используем виртуальные инструменты. Они помогают точно: наши дети — визуалы, им очень важны иллюстрации и картинки.

Но я сейчас говорю о сложностях маленьких школьников. Даже если им дать 150 суперинформационных платформ, живой контакт с учителем будет незаменим. Их ведь важно научить правильной посадке, правильному держанию ручки, положению тетради. Здесь важны мастерство учителя, его опыт и желание организовать урок, заинтересовать детей.

Помогают дифференцированные задания, разделение на группы, разные формы взаимодействия: индивидуальные, в парах и групповые. Педагоги используют все, что есть в образовательном пространстве, чтобы увлечь детей.

— Для увлеченного коллектива также важно, чтобы все друг друга хорошо знали. У вас в школе большая текучка учеников?

— В нашей школе мы выходим на профили только в 10-м классе, а до этого профессиональное самоопределение, выбор профиля происходит на дополнительных занятиях, во время внеурочной деятельности. Мы стараемся не расформировывать классы без объективных на то причин — как они вместе пошли, так и шагают. Текучки у нас нет: если кто-то уходит, то по объективным причинам, зато многие, наоборот, хотят поступить к нам.

Но даже если ребенок поменяет класс, школа останется — просто лучший друг будет учиться теперь не в «А», а в «Б». В школе мы первый раз влюбляемся, у нас появляются первые друзья. Очень важно, чтобы в классе и школе было комфортно. Задача учителя — обеспечить этот комфорт, вовремя заметить конфликт, неудобства. Кажется, у нас с этим проблем нет.

— Сейчас многие учителя и директора специально отгораживаются от родителей, например создают информационные каналы без возможности комментирования. А у вас какая стратегия?

— Родители — неотъемлемая часть образовательного процесса. Они транслируют и распространяют информацию о школе, рефлексируют об учебе вместе с детьми. Представьте, если ребенок несчастлив, а мы никак не реагируем?

Поэтому я открыта 24/7, мой телефон везде опубликован. Если родитель не получает ответа от классного руководителя, он должен сразу обратиться к директору, а не искать ответы в других инстанциях. Мы сломали стереотипы: директор у нас не человек, который где-то прячется, выловить которого трудно. Я почти всегда доступна, а если дверь моего кабинета открыта — значит, я на работе. Могу не отвечать, когда совещания, но вообще я стараюсь быть на связи. У нас с родителями есть такая договоренность: пока родители не получат специальное уведомление от меня, они не волнуются.

Такая связь нужна, чтобы я заполняла вакуум нужной информацией

Знаю, что многие классные руководители, учителя, директора делают информационные каналы без комментирования, — точно так же я знаю, что есть родительские чаты без учителей. Думаю, общение людей определяет их воспитанность, культура. Научить взрослого не хамить и не ругаться порой сложно. Но я думаю, что в любой ситуации нужно оставаться человеком.

Чаты — не то место, где нужно выяснять отношения. А вот живое общение с родителями помогает изменить отношение к школе и к себе.

— Телефон директора известен всем. Закономерный вопрос: как у вас получается не выгорать?

— Нужно отдать должное многоуважаемым родителям: они звонят редко и по очень важным вопросам. Иногда, правда, думают, что мой номер — это просто номер школы, так что простую справочную информацию я тоже иногда даю. Сейчас перестали звонить по субботам, перестали звонить в 8–9 вечера. Я просила так не делать, и это сработало.

Не знаю, как я восстанавливаюсь. Спасает мой дом, моя крепость в немногочисленные выходные, которые я провожу вне города с семьей. Да и к тому же я люблю свою работу, так что я тут не горю и не выгораю, а просто устаю.

— Кажется, вся эта система невозможна без правильных учителей. Как вы находите тех людей, которые вам нужны?

— Как только нужный человек приходит в коллектив, задача руководителя — сделать так, чтобы он «не сбежал». Специалистов хорошего, высокого уровня недостаточно, потому что детей много, классы увеличиваются, потребность в педагогах возрастает, а педагоги взрослеют, устают и уходят на пенсию. Тут никаких секретов и чар у меня нет, потому что я провожу собеседования самостоятельно и делаю это по такому принципу:

«Второго шанса произвести первое впечатление не будет»

Пример из жизни. Если ко мне заходит молодой учитель с жвачкой во рту, дожевывая, спрашивает про зарплату, не зная, ради чего он сюда пришел, — такого учителя я не возьму. Если он будет говорить, что ему нравится работать с детьми, на пальцах разложит педагогическую практику или некий опыт… Сердце не обманешь — на уровне эмоций понятно, вовлечен ли учитель в процесс.

Также я отмечаю приверженность организации, в которой человек работает. Наши ученики, наши учителя — лицо нашей школы, и все мы несем ответственность за то, что делаем.

Я бы выделила три принципа, которыми руководствуюсь, когда беру новых преподавателей: вовлеченность, приверженность и ответственность. Не все выдерживают, не всем нравится, не у всех получается. Человеческим качествам в педагогических вузах не учат так же, как не учат в школе. Поэтому отбор у нас идет на уровне эмоций и разговора (при прочих равных).

— Вот учитель пришел в школу, он вам подходит. Как мотивировать его расти и развиваться дальше?

Мне недавно сказали: амбиции — это не плохо, амбиции — это стремление. В любой профессии есть люди, которым скучно изо дня в день делать одно и то же. Они всегда расширяют свой кругозор, наблюдают и думают, как бы еще узнать что-то новое.

Вот таких людей в нашей школе много. Я их безумно люблю и благодарю. Они меня называют мотиватором и энерджайзером, но они сами себе мотиваторы. Наши педсоветы, тренинги, заседания, просто разговоры в учительской — то, что помогает двигаться вперед.

Но у многих все-таки свои ценности. Если разложить их по полочкам, что будет наверху? Не у всех там окажется работа, у большинства будут даже не деньги — семья, здоровье, дети. Карьера где-то ниже — человек пришел на работу, ушел домой. Но можно раскрыть его потенциал, увидеть, что интересно, что будет полезно ему самому.

Моя задача как руководителя — помочь моим коллегам, моей команде, моим единомышленникам раскрыться

Конкурсы — выход из зоны комфорта. Не знаю, есть ли у вас, журналистов, конкурсы, но не заочные — выйти и презентовать себя, сыграть, изобразить. Мы даем открытые уроки, проводим семинары, даем мастер-классы. Потому что профессия такая — мы как артисты.

Конечно, многие учителя в личном общении говорят, что из зоны комфорта выбираться все-таки не хочется — оттуда, где уже все умеешь и знаешь. Такой выход всегда испытание, но еще и развитие, шаг вперед. Если человек не хочет ни в чем участвовать, никакого насилия тут, конечно, не будет, но чаще всего педагоги соглашаются. Самое страшное в конкурсе — остаться одному, без поддержки. Поэтому мы все помогаем друг другу, у нас этакая команда мотиваторов. Кто-то помогает писать сценарий, кто-то — конспект урока, другой думает о технической составляющей. Мы и тут больше чем школа и чем коллектив: мы команда.

— Кстати, как вы стали лидером этой команды?

— Честно говоря, административная работа не предел мечтаний для педагога. Я не знаю ни одного человека, кто, придя работать в школу, мечтал бы стать директором: работа в школе — прежде всего работа с детьми. Помогать расти, взрослеть, дружить, даже ненавидеть — учителю важно переживать разные эмоции именно с детьми.

В моем случае сыграло роль стечение обстоятельств. Я 14 лет проработала в школе учителем, потом мне предложили должность заместителя директора по воспитательной работе — я всегда любила что-то организовывать. Через пять лет на пенсию ушел наш руководитель, прямо под конец каникул. Начало учебного года, вот-вот случится 1 сентября. И, чтобы никого не искать, при поддержке коллектива назначали меня. Никакого такого стремления у меня не было, но пути Господни неисповедимы — я директор уже четыре года, с 2018-го.

— Думаете вернуться к преподаванию в будущем? Или управленческая должность тоже увлекает?

— Да нет, работа в школе в отрыве от детей вообще невозможна. Я остаюсь учителем русского языка и литературы, без уроков тут жить и работать невозможно, иначе теряется связь между мной и детьми, а я должна чувствовать, чем они живут. Только один раз был перерыв, когда мы делали пристройку к школе.

— Вы общались с Дмитрием Лутовиновым (учитель истории, победитель «Учителя года». — Прим. ред.) в ходе конкурса, поддерживали его?

— Мы в него всегда верили, начиная с муниципального этапа. Это все затянулось: он стал победителем муниципального этапа еще в конце 2020 года, а потом, в апреле 2021-го, вошел в пятерку лучших учителей Московской области. 5 октября стало известно, что он победил, но к тому моменту конкурс «Учитель года — 2021» уже кончился. Так что он поехал на всероссийский этап только в этом году.

Это удивительный учитель, Человек с большой буквы, который любит свою профессию, историю, предмет и коллег. Он безумно любит свою семью. Можно прямо поставить «равно» между Дмитрием Владимировичем и любовью — он ее распространяет вместе с добрым уважительным отношением ко всему вокруг.

Мы с ним общались каждый день в зуме, были на связи. Он репетировал уроки, мы проговаривали какие-то моменты, редактировали тексты. Не потому, что я такая замечательная, — просто он считает, что я его талисман.

На самом деле он тоже был для меня талисманом и мотиватором, который поддерживал и говорил, что участвовать в конкурсе стоит, даже несмотря на то, что участников там почти 800. В меня всегда верит моя семья, но среди коллег — он особенно. Сам был на конкурсе, вошел в пятерку, а потом, когда в пятерку вошла я, сказал, что мы самые крутые и все мы сможем. Это действительно наш уникальный опыт — не знаю, как это случилось.

— Что для вас было самым трудным в конкурсе «Директор года»?

— Конкурс действительно достаточно сложный. Ты на всю страну рассказываешь в прямом эфире, что делаешь, — нужно было подружиться с камерой. Наверное, этот первый шаг пережить было труднее всего. Он состоял из четырех испытаний: презентация в стиле TED «Формула успеха», стратегическое планирование (с управленческой командой), мастер-класс и пресс-конференция.

Первый конкурс предполагал домашнюю заготовку, стратегическое планирование было понятным заданием, над которым мы работали вместе с командой в прямом эфире.

Третий конкурс был самым сложным — подготовка мастер-класса. Он должен был быть посвящен инструменту, которым я могла бы поделиться, научить ему коллег. Но я — директор с четырьмя неполными годами стажа — должна чему-то научить коллег со всей страны с огромным опытом. Спасибо супругу, который сказал, чтобы я была собой и говорила что чувствую. Америку я ни для кого не открыла, но просто рассказывала, как работаю. Один из коллег после мастер-класса сказал, что именно это ему было очень нужно.

— А какие трудности и проблемы есть в школе в этом году?

— Школы — эмоциональные лидеры для огромного количества людей. Если учителя, директора будут не уверены в чем-то, будут чувствовать свою обеспокоенность и нервное состояние, они будут транслировать это детям. Сегодня здесь то место, где должно быть эмоционально спокойно.

Патриотизм тут не пустое слово. Мы говорим о том, что живем в уникальной стране, где есть уникальные люди. Мы защищаем покой детей, чтобы они понимали, что находятся под надежной защитой. Поэтому каждый понедельник мы поднимаем флаг, поем гимн — это потребность, в которой мы нуждаемся. Говорим, что всегда нужно оставаться человеком.

В понедельник мы начинаем наш день с «Разговоров о важном», а важное — все то, что нас окружает. Наши учителя, наши бабушки и дедушки, наши ученые, наши родители.

— Читатели «Мела» неоднократно писали, что не одобряют «Разговоры о важном» и не хотят водить туда детей. А у вас в школе были такие случаи?

— Не понимаю таких вопросов, когда говорят, что эти разговоры не важны. Мы в каждой параллели провели родительские собрания, на которых зачитывали планы этих уроков, подготовленные Министерством просвещения. Я спросила у родителей: что там не важно? День пожилого человека не важен, День учителя, День толерантности, когда мы говорим об уважительном отношении друг к другу?

Говорить с детьми о том, что важно и что нас окружает, нужно обязательно, и мы это делаем. Поверьте, если вы придете на урок, то увидите учителей, который делают то же, что делали на протяжении всех лет на классных часах. Кто вам рассказал о блокаде Ленинграда? Учитель истории или классный руководитель. Просто теперь это идет первым уроком — это те же самые истории жизни и нашей страны, их знать нужно. И ребята приходят сами. Ведь приходят же не только на «Разговоры о важном», но и к своему классному руководителю, который интересно расскажет о важных вещах. Или они сами что-то приготовят.

— Зачем говорить с пятиклассниками о спецоперации? В методичках к этим занятиям были и такие темы.

— О спецоперации мы с ребятами говорили в феврале, когда у них было много вопросов. К «Разговорам о важном» это не имеет отношения. У вас абсолютно недостоверная информация: в «Разговорах о важном» спецоперации нет совсем. Ни разу не было. Мы этого не видели.

В нашей жизни много тем для разговоров с детьми. Мы просто работаем. Я простой директор средней школы. Наверное, это самое главное. Здесь работают люди, которые любят свою профессию. Чтобы наше российское образование было впереди всех, работаем мы и все остальные обычные средние школы.

За помощь в расшифровке благодарим стажёра Диану Стародубцеву. Фото на обложке: пресс-служба Минпросвещения России