Нарния — едва ли не самая известная сказочная страна, которая стала особенно популярной после выхода о ней серии фильмов. А вот книжки про Нарнию появились ещё в середине прошлого века. И сразу нашлись те, кто увидел, что в этой стране проблем хватает: девочек там дискриминируют, а к выходцам из других стран относятся с подозрением. Почему так вышло — в The Guardian рассказала Элисон Лурье. Перевод статьи подготовили участники проекта The Odstavec.

Невероятно успешные детские книги (вроде «Гарри Поттера») превращаются в успешные фильмы через несколько лет после публикации. Но среди них есть одно странное исключение: «Лев, Колдунья и Платяной шкаф» Клайва Стейплза Льюиса добирались до экранов 55 лет. Хотя, может быть, это исключение не такое уж и странное. При первом прочтении эта и шесть других «Хроник Нарнии», последовавших за ней, выглядят просто, развлекательно и не вызывают особых нареканий, но эти истории обрели как преданных фанатов, так и настоящих врагов. Дети тоже либо очень любят эти книги, либо ненавидят их. Есть несколько причин такой полярности взглядов.

Христианская сказка

То, что Нарния планировалась как христианская аллегория, обеспечило книгам невероятную популярность в религиозных кругах, особенно в фундаменталистской Америке. Это заставило призадуматься продюсеров нового фильма. Они ломали голову, как им подать «Льва, Колдунью и Платяной шкаф» как христианскую сказку, но одновременно не оставить на обочине зрителей, исповедующих другую религию или вовсе не верящих в бога. И эти сомнения нельзя назвать необоснованными. Недавно чрезвычайно талантливый и столь же популярный британский писатель Филип Пуллман, автор трилогии «Тёмные начала», который заявил о себе одновременно и как об агностике, и атеисте, осудил книги о Нарнии за религиозную пропаганду.

Некоторые христианские критики также выразили сомнение в уместности аллегорического изображения Христа в виде огромного, могучего льва Аслана. Обычно юношеская литература изображает героев и героинь относительно маленькими и слабыми. Это могут быть мыши, кролики, собаки, коты, хоббиты и, конечно же, дети. Когда положительными героями становятся подростки или взрослые, у них так или иначе проявляются какие-нибудь недостатки, хотя чаще всего временно. Эти герои побеждают благодаря моральной, а не физической силе, потому что обладают стандартными качествами фольклорного героя — умом, храбростью, добротой и удачей. Льюис же отдаёт предпочтение так называемому «мускульному христианству», которое проповедовало сильную и даже воинствующую веру и изображало Христа атлетичным и подчёркнуто мужественным. Это течение могло оказать влияние на выбор Льюисом для изображения аллегорической фигуры Христа красивого, но устрашающего льва размером с небольшого слона, а не более традиционного невинного, кроткого и мягкого агнца божьего.

Где в Нарнии Тархистан и что с ним не так

Льюиса также обвинили в расизме за изображение тархистанцев в книге «Конь и его мальчик». Тархистан — пустынная страна на юге Нарнии, подозрительно похожая на Ближний Восток: жители этой страны — темнокожие, они носят тюрбаны и ятаганы. Они едят много масла, риса, лука и чеснока. Они жестоко обращаются с животными и поклоняются четырёхрукому богу с головой грифа по имени Таш, который требует человеческих жертв. Как и Таш, правители Тархистана — алчные и жестокие диктаторы и коррупционеры. Рабство в Тархистане повсеместно, женщины безграмотны и лишены права выбора, за кого выходить замуж. Какой бы успешной ни была экранизация книги «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», сложно себе представить, что «Конь и его мальчик» может стать сиквелом в наши дни и не вызвать серьёзного политического резонанса.

Девочкам в Нарнию нельзя

Другие критики видят в «Хрониках Нарнии» сексизм. Пуллман, например, назвал серию «монументальным унижением девушек и женщин». В Нарнии девочки всегда играют второстепенные роли. С ними происходит меньше приключений, и ни одна из девочек не попала в заглавие книги (как, например, Шаста в «Конь и его мальчик» или Каспиан в «Принц Каспиан»). В Нарнии нет доброй и сильной сверхъестественной женской фигуры, носители добродетельной волшебной силы — мужчины, в то время как представителем сил зла стала Белая Колдунья. В этом Льюис расходится с одним из своих любимых предшественников в детской литературе Джорджем Макдональдом, в чьих книгах носителем сил добра обычно выступает некто женского пола: фея-крестная принцессы Ирен, Леди Северного Ветра, которая прилетает, чтобы спасти маленького Алмаза, и Мудрая Женщина, в честь которой была названа книга.

Вся эта критика, в общем справедливая, отчасти объясняется тем, что Льюис был человеком своего времени и места с соответствующим набором убеждений и предубеждений. Его традиционное англиканское христианство, его нелюбовь и подозрительное отношение к южными странам, его предпочтение всего северного (будучи мальчиком, он влюбился в северные мифы и оперы Вагнера), и даже то, что его персонажи — обычно светлокожие мальчики с русыми волосами, — типично для консервативного писателя его поколения. Его сексизм объясняется тем, что как обычный британский тори, который родился в 1898 году и большую часть своей жизни провёл в почти полностью мужском обществе в Оксфорде, он меньше внимания уделял девочкам, полагая, что они слабее, трусливее и целом не такие интересные, как мальчики. Это особенно актуально для первых трёх книг о Нарнии, написанных до того, как Льюис в 54 года встретил писательницу Джой Дэвидмен, смелую и откровенную фанатку и новообращённую христианку, на которой потом женился. Может быть, именно из-за этого в более поздних книгах о Нарнии появляются героини, которые ездят на лошади и участвуют в сражениях наравне с мальчиками, переживая захватывающие приключения.

Но в целом Льюис не скрывает своей неприязни к тому, что в его время считалось типично женским (и, судя по тому, что случилось в финале серии книг, к большинству женщин вообще). Многие читатели были в страшном гневе из-за того, что он осудил бывшую мудрую и нежную королеву Сьюзен и заявил, что она «больше не друг Нарнии». Она изгоняется из рая навсегда за то, что в двадцать один год говорит о своём раннем опыте посещения Нарнии как о детской фантазии. Кроме того, она «была слишком заинтересована в том, чтобы стать взрослой» и «теперь не интересовалась ничем, кроме нейлоновых чулок, помад и приглашений». Помимо того, что всё вышеперечисленное не такой уж и большой грех, сложно поверить, что Сьюзен могла так измениться всего за несколько лет и забыть, как хорошо ей было в Нарнии. Ещё более нечестным выглядит то, что король Эдмунд, младший брат Сьюзен, который предал всех ради Колдуньи, смог покаяться и остаться королём Эдмундом. В то время как Сьюзен, чьи проступки были совсем не такими серьёзными, такой возможности не получила.

Возможно, эти проблемы возникли от того, что Льюис не продумывал свой мир от начала до конца. Он не относился к своему творчеству для детей так же серьёзно, как к работам для взрослых (например, «Аллегория любви» или «Просто христианство). Многие читатели испытывали трудности из-за запутывающих и анахроничных заимствований в книгах о Нарнии. В книге «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», например, присутствуют не только великаны, гномы, огры и ведьмы из фольклорных сказок, но и целый зоопарк из говорящих животных. В Нарнии живёт огромная популяция фавнов, сатиров, дриад, наяд, минотавров, единорогов и кентавров из греческой мифологии. А к ним ко всем присоединяется вполне современный Санта Клаус с оленьей упряжкой.

Толкин, близкий друг Льюиса, потратил десятилетия на проработку мира, который он описал во «Властелине колец», создал продуманную географию, растительный мир, историю и несколько языков. По его словам, фэнтези должно включать в себя «маленький акт мироздания» — создания сложной и последовательной вселенной. Он не любил «Льва, Колдунью и Платяной шкаф», считая, что книга написана впопыхах и легкомысленно склеена из неподходящих кусков.

Со взглядом Толкина не согласны многие читатели, в том числе дети, которые проглядели или простили Льюису его недостатки из-за случайных моментов триумфа авторского воображения, некоторые из которых также совмещают в себе несовместимое. Взять к примеру сцену в начале «Льва, Колдуньи и Платяного шкафа», когда Люси залезает в шкаф с меховыми шубами и попадает в заснеженный лес, освещённый лондонским фонарём. Так что иногда даже анахронизмы могут создавать волшебное впечатление, пусть и на короткое время.

Перевод: Елена Королёва Коррекция, редакция: Марья Наговицына, Маргарита Баранова