Уже в четверг девятиклассники сдают ОГЭ — первый в своей жизни серьёзный, а для некоторых и вовсе выпускной экзамен. Об этом школьники слышали от учителей и родителей весь год. Мама девятиклассницы написала откровенную колонку в поддержку детей, которые боятся идти на экзамен.

За два дня до первого экзамена, мне позвонила классный руководитель дочери и пожаловалась, что дочь прогуляла классный час, на котором давали напутствия перед ОГЭ. Подумав: сколько же можно напутствовать — я всё-таки подошла к дочери и для проформы возмутилась. На что она отреагировала привычным за последние полгода образом: вскочила, ушла в свою комнату, хлопнула дверью. Но вдруг, и это впервые, вернулась и заплакала как ребёнок.

«Мама, нам уже второй год „дают напутствия“. Вынесли весь мозг этим ОГЭ. Мы писали пробники, слушали, как и какими ручками заполнять бланки. Мы знаем, что учителя на экзамене нам ничем помочь не смогут, и сдавать экзамен мы будем в другом здании, в непривычной для нас обстановке. Проверяющие нам не добавят недостающий балл, не подпишут букву и не исправят цифру. И в туалете за нами будут следить. Я уже слышать не могу про эти экзамены! Ты хоть понимаешь, что мне это снится каждую ночь? Отстаньте вы от меня с этим ОГЭ. Я ещё маленькая. Я ни разу в жизни ничего такого не сдавала. Я и так боюсь. И мне кажется, что я ничего не знаю!»

Так жалко её стало! И крыть совершенно нечем. Боится, потому что пугали

Я была на сентябрьском собрании и помню примерно те же слова из уст учителей: «Дети не справятся! Сложное испытание! Никто не поможет! Нам предстоит пережить!..» Мне хватило выслушать их всего раз, чтобы впредь избегать походов в школу. Могу себе представить, сколько их слышали дети.

«Уже в седьмом классе понятно, кому поступать в вуз, а кому торговать помидорами». Как нельзя проводить родительские собрания

И эта реплика: «я ещё маленькая». Возможно, манипуляция. Но я впервые задумалась о том, что сдавать государственный экзамен в 15 лет — совсем не то же самое, что в 17. Не вышедший из пубертата запуганный ребёнок идёт непонятно куда, сдавать непонятно что, непонятно кому. По крайней мере, так он это видит. Только не говорите, что трудности закаляют, мы сами сдавали экзамены и с нами ничего не случилось. Это совсем другие экзамены. Я не про форму, содержание и уровень сложности. Дело в другом. Мы начинали волноваться в лучшем случае весной. А не за два года до судного дня.

Сегодня дети не просто волнуются, а постоянно имеют в виду, что всё против них: не подскажут, не подпишут, «своих» нет и камеры всюду

А те, у которых всё отлично получалось, поддавшись всеобщей панике, начинают придумывать гипотетические сложности. Проблема системная. Чтобы нововведения прижились, а коллективное сознание поменялось — нужно время. А пока всё так, как есть, и будет ещё неизвестно сколько.

Я решила оставшийся день до первого экзамена вообще не говорить об экзаменах. Конечно, я не увезу дочь на море, чтобы она окунулась в атмосферу беспечности и лёгкости. Конечно, я не забуду дать ей перед сном тёплое молоко с мёдом, чтобы она выспалась, потому что мы обе помним о том, какой завтра день. Но не надо больше нарочитых напутствий и пугалок. Смените пластинку! Всё равно их дети уже не воспринимают. Только раздражение и отторжение.

Ещё и весна эта…