Раньше всё было предельно ясно: детям были привиты чёткие правила общения со взрослыми, и они были едиными для всех. Современным детям гораздо сложнее. Открытость границ, интернет и прочие революции привели к тому, что теперь норм поведения и тех самых правил стало гораздо больше и часто они сбивают с толку. О том, нужны ли «дяди» с «тётями», рассказывает Елена Орехова.

В центре большой комнаты накрыт стол. Сегодня Новый год. В доме гости. «Детка, подвинься, пожалуйста, — прошу сына, — рядом с тобой сядет тётя Оля». «Какая я ему тётя?» — сердито восклицает гостья. — Просто Оля». Вот он — этот неловкий момент.

Признаюсь честно, я очень смутилась. И даже растерялась. И почувствовала, как мой вековой шаблон затрещал по швам и готовится порваться. «Просто Оля» на момент описываемых событий была раз в десять старше моего ребёнка. Она, конечно, близкий друг семьи, но не сказать, чтобы кровная родственница. Так в чём же дело? Чем не угодила безобидная с виду «тётя»? Но подруга объявила, что хочет быть «современной женщиной», а значит, «никаких тёть».

В этом страшно сознаваться, но я, похоже, не современная женщина. Когда дошкольник с высоты своего полутораметрового роста называет великовозрастного дядю по имени и на «ты» (не говорите, что никогда такого не слышали), мне всегда неудобно. Мне в этом чудятся признаки дурного воспитания, панибратство и, если уж брать по-крупному, неуважение к старшим. Но права ли я?

Небольшое социологическое исследование среди моих знакомых — молодых людей до 35 лет — дало противоречивые результаты. Только трое из десяти проголосовали за форму «тётя/дядя». Остальные, в том числе мой муж, уверенно выбрали имена без «родственных» приставок. При этом большинство хотели, чтобы младшее поколение всё-таки обращалось к ним на «вы».

Вряд ли кто-то может точно вспомнить, в какой именно момент произошла эта резкая перемена и из нашего лексикона начали силой вытеснять привычные неофициальные формы обращения к старшим. Известно одно: случилось это уже в постперестроечное время. Во время рухнувших информационных границ. В новеньком японском телевизоре замелькали картинки из другой, опрятной и модной европейской жизни, и нам всем стало неловко за свою убогую и неприглядную повседневность. За ковёр на стенке, за бельё на верёвке, за туалет во дворе. Ну и за тётю и дядю, конечно. О тяжёлой неустроенности советского быта написаны книги и сняты фильмы. А вот анализировал ли кто-нибудь всерьёз, как и почему изменилась культура человеческого общения?

Как в новой реальности следовало одному цивилизованному человеку обращаться к другому? Этот вопрос действительно назрел.

Наверное, и впрямь пора было что-то делать со всеми этими «женщинами», «молодыми человеками», «дяденьками» и «товарищами»

Но новый формат общения ещё только предстояло настроить. И подопытными в этой ситуации оказались, конечно, дети — представители того самого нового поколения. Обошлись с ними в целом безжалостно, и вот почему.

Советским пионерам и октябрятам, а также тем, кто хотя бы слегка застал СССР и его нерушимый порядок, с субординацией всё было понятно. К друзьям родителей и взрослым соседям обращались по принципу «тётя X» и «дядя Y». К участковому педиатру и школьному учителю — по имени-отчеству, ко всем при этом на «вы». В современном мире ребёнку предлагается настоящий клубок из предубеждений, чисто субъективных вкусовых предпочтений и рудиментов 70-летней традиции. А угадай-ка, дочка, кто это пришёл к маме в гости? Тётя Маша? Просто Маша? Мариванна? Особенно если мама и сама не знает, какой именно статус сегодня диктует Марии её альтер эго.

По-хорошему, вопрос с «тётей» или «не тётей» Машей решать должна мама. А что делать, если мама не рядом, а тётя пришла, например, занять стакан муки и завела длинный разговор? Договариваться «на берегу» о правилах общения ребёнок не будет, давайте смотреть правде в глаза. Явление межвозрастной субординации всё-таки никто не отменял. Да и взрослые в 99 случаях из 100 не считают нужным обсуждать такую «малозначительную» формальность. О том, что что-то пошло не так, ребёнок узнаёт лишь в процессе.

В итоге ваш сын или дочь рано или поздно окажется на перепутье, как тот былинный герой: скажешь «дядя» — мигом утратишь весь светский лоск, по имени-отчеству назовёшь — обвинят в неуместном официозе, просто по имени — прослывёшь невежей. Замечательнее всего то, что пока ничего с этим поделать невозможно. Тонкий языковой вопрос со временем уладится сам собой — так всегда бывает. Можно предположить даже, что лет через 30-40 все мы станем просто «эй ты». В сущности, почему нет.

Единственное, о чём нужно подумать тем, кто время от времени сталкивается с чужими детьми в неофициальной обстановке, — о собственной мере ответственности. А вместе с этой мыслью придёт и ещё одна — о снисхождении. Наверное, не стоит сердиться и делать глубоких выводов и уж точно осаживать ребёнка, который, по нашему мнению, ошибся рангом. Все претензии в деликатной форме стоит адресовать его родителям. Что-нибудь вроде «слушай, ты не мог (могла) бы попросить ребёнка называть меня… (подставьте нужный вариант)». В конце концов, это же взрослые, а не дети в один прекрасный день настроили свой японский телевизор на канал, по которому мелькали незнакомые, но завораживающие картинки.