Павел Добринский учился в трёх колледжах. Сейчас он ни от кого не зависит и делает на заказ старинные велосипеды и бутафорские пистолеты (и ещё кучу всего). Для спецпроекта «Мела» и WorldSkills Russia он рассказал, почему ценит свою мастерскую в подвале больше стабильной офисной работы и не хочет поступать в университет.

Из школы я ушёл после 9 класса, потому что всегда был троечником и понимал, что особенного смысла торчать до 11-го нет. Бабушка очень переживала. У неё была прямо идея фикс насчёт высшего образования. Она почему-то считала, что я должен стать каким-нибудь педагогом. А мать спокойно отнеслась. Около года я проходил в колледж неподалеку, учился на повара-кондитера. Там было по-настоящему жутко, и я ушёл. Отправился поступать в Рузское училище декоративно-прикладного искусства и народных промыслов. В детстве я жил в Рузе и даже ходил в художественную школу при колледже на живопись, рисунок и резьбу по дереву. Так что на этот раз я понимал, чем придётся заниматься.

Колледж поначалу не очень отличался от школы. Та же самая беготня, шуточки… Так как специальность была творческая, нас не особо нагружали общеобразовательными предметами, упор был на профиль. Там были действительно замечательные педагоги. Талантливые и профессиональные. Но у меня был переходный возраст, и я возомнил себя великим художником.

Например, я был уверен, что резьба по дереву мне абсолютно не нужна. А преподаватель по этому предмету был крутой мужик — Валентин Иванович, суровый, но при этом очень умный человек. Однажды он сказал, что я много выпендриваюсь. А я ответил: «Мне вообще ваша резьба не нужна!» «Раз не нужна, можешь и не ходить, никто не заставляет», — сказал он, и я перестал ходить. Прятался по училищу, а завидев его в конце коридора, несся к лестнице и прятался где-нибудь в туалете или столовой. Он через других студентов пытался донести до меня, что надо бы появиться на парах, ведь скоро сессия. Но я по дурости решил: раз сказал ходить не буду — значит не буду.

Чему-то я всё-таки смог научиться за те несколько пар, на которых был, и сейчас много работаю с резьбой по дереву. Но когда я вижу, как режут другие ребята из училища, понимаю — у них это получается намного лучше. Валентин Иванович всегда говорил умные вещи, и не только в рамках учёбы. Хотя тогда мне, конечно, это всё казалось жутким бредом. Думаю, если бы я встретил его сейчас, кинулся бы пожимать руку…

На последнем курсе я пришёл забирать документы. Преподаватели говорили: «Ты что, дурак? Ведь чуть-чуть осталось». Но я был уверен, что лучше всех знаю, как надо жить. Сейчас, конечно, понимаю, что это была большущая глупость.

Я устроился в качестве подмастерья в ювелирную мастерскую. Мне тогда казалось, что я полностью сменил работу. Но сейчас я чем только ни занимаюсь, потому что понял — законы везде одинаковы. Природа одарила человека достаточно бедно: всего две руки и похожим образом настроенный мозг. Когда я впервые пришёл в мастерскую, посмотрел на бормашину, пять минут подумал, два раза спросил — и в тот же вечер сделал своё первое колечко.

Через какое-то время я попал на кузню в Угличе и стал работать там. Просто пришёл к мастеру и попросил научить ковать ножи. Он сказал: «Вот это горн, вот в том углу железки, вот это пила, а вот это станок для заточки. Я поехал домой, утром покажешь, что получилось». Когда он вернулся и увидел мою работу, сказал «фу» и выкинул. И так я сделал несколько кривых и страшных вещей, а потом у меня заработали мозги. Я понял, куда и сколько раз надо стукнуть, и как потом согнуть. Именно такой способ обучения работает.

Во время работы в кузне я поступил на учёбу в третий раз. Специальность называлась «Мастер художественных изделий из металла».

Было смешно: мне 21 год, я взрослый и чаще всего чумазый после работы мужик. А рядом мои 14-15-летние однокурсники, которые пришли в колледж после 9 класса

В прошлом году я получил диплом и пока совершенно не думаю о вузе. Во-первых, мне для этого нужно сдать ЕГЭ… Нет ни времени, ни желания — это совершенно глупая система, которая учит ставить крестики. Да и программу заново вспоминать не хочу. Математику я знаю отлично, использую её в работе, но такой математике не учат в школах. Литературу я читаю другую и недоумеваю, почему мои любимые книги не входят в обязательные списки. Во-вторых, я не хочу поступать в вуз, потому что не вижу в этом смысла. Не хочу никого обижать, но в стране куча дураков, которые оканчивают университеты и отправляются работать менеджерами в «Евросеть».

У меня был друг, с которым мы познакомились, когда нам было по 16 лет. Он оканчивал школу и готовился поступать в Бауманку, а я в этот момент был на первом курсе училища. И вот этот друг ужасно понтовался: «Я поступаю в топовый вуз, а ты гниёшь в шараге с лохами!». Иногда он давал мне советы: «Да бросай ты это всё и поступай в университет. Ведь ты же будешь всю жизнь щи лаптем хлебать!». Недоумевал, почему я учусь в колледже, «ведь я не тупой». Он поступил на какую-то крутую специальность и окончил с неплохими оценками. А недавно позвонил и спросил, нет ли у меня какой-нибудь работы для него. И с одной стороны, хотелось позлорадствовать — ведь в нём было столько желчи перед поступлением. А с другой — грустно это всё. Друга и его однокурсников пять лет учили тихо сидеть на одном месте, и большинство из них отправились работать в безликих офисах. Я бы на такой работе сдох!

Сейчас у меня своя мастерская, я снимаю небольшой подвал на Электрозаводской. Не знаю даже, как назвать свою специальность. Занимаюсь всем, чем придётся: ювелирной работой, художественной металлообработкой, скульптурным литьём, резьбой по дереву. По заработку разброс большой — иногда, дай бог, 30 000 в месяц, а иногда 100 000 за три недели.

Я не особенно ценю деньги. Частенько могу какую-то работу выполнить бесплатно, чтобы понять, как это вообще делается. Предупреждаю клиента, что будет в разы дешевле или просто так, но идеального результата не гарантирую. Я целый год сидел без заказов и ел «Дошираки». Мама убивалась, говорила: «Иди на завод, у тебя есть специальность. Там ты будешь получать хотя бы 25 000!». Но мне это не нужно, хоть бы там платили все 50 000. Я счастлив сидеть в своём подвале и делать то, что мне интересно.

Меня тогда особенно поддержал дед. Он раньше был оперным певцом в театре Станиславского и Немировича-Данченко. Сейчас уже, конечно, не выступает, работает настройщиком роялей. Дед рассказал, как в 16 лет на окончание школы его класс повели на какой-то завод. Тогда ведь ещё был Советский Союз. Экскурсовод сказала: «Дети, обратите внимание, это передовик нашего производства, Тамара Петровна, которая 30 лет перевыполняет план на этом производственном узле». А там стоит женщина с невидящим взглядом, которая дёргает какой-то рычаг. Все 30 лет человек перевыполняет план по дёрганию рычага. Тогда дед понял, что такой работы он для себя ни за что не хочет и поступил в театральный. Потому что заниматься нужно тем, что приносит радость.

Завтра мы с моей девушкой уезжаем в Углич — мне заказали сделать велосипед Киркпатрика Макмиллана. Этот кузнец жил в XVIII веке и изобрел велосипед без цепи. Там есть система рычагов, и чтобы двигаться, нужно не крутить педали, а толкать их. А до этого я реставрировал купол храма в Подмосковье, ещё раньше смастерил пластмассовый кишечник для какой-то медицинской выставки. Делал бутафорские пистолеты для театрального спектакля, помогал знакомому выпилить детали врат в православную церковь на Тайване, ковал ножи и топоры.

Сейчас я сижу после бессонной ночи, которую провёл за работой. Руки ужасно зудят и все в красных точках от сварки. Но я абсолютно счастлив! Знакомые мне иногда звонят и говорят: «Сегодня пятница, пойдём в клуб! Ведь завтра выходные, не надо в офис». А у меня выходные, когда я сам захочу. А если захочу, их не будет вовсе. В каком офисе мне дадут такую свободу? Я могу в любой день и в любое время наплевать на всё, просто сесть на автобус и рвануть в Ярославль. Там махать топором, париться в бане и плавать по Волге на лодочке. Это для меня абсолютное счастье и свобода. Думаю, цель каждого человека — оказаться на своём месте. Я считаю, что мне это удалось.