Профориентация — это не просто поставить галочки напротив пары десятков вопросов. Чтобы ребёнок понял, кем хочет быть, родители должны уделить этой теме год или даже два, а потом набраться терпения и подождать. Для спецпроекта «Мела» и WorldSkills психолог Антон Сорин рассказывает, стоит ли доверять профориентационным тестам и с какого возраста нужно обсуждать с ребёнком его будущую професию.

1. Профориентация никогда не даёт однозначных ответов

Профориентация у нас почему-то считается формой отбора. Некий диагностический тест в баллах измеряет, насколько успешно ребёнок учился, например, в начальной школе. И потом советует, куда дальше двигаться по жизни. Теперь представьте: у одного ребёнка IQ 86 — это нижняя граница нормы средней общеобразовательной школы. У другого 84, и этот ребёнок уже считается дебилом. А разница — всего два балла. Реально ли это должно провести между двумя детьми очень чёткую грань? На самом деле, расхождение в балл-другой ничего качественно не меняют.

Есть такой большой центр — «Гуманитарные технологии». Они съели на профориентации не одну собаку, а целый выводок. И делают своё дело хорошо, но так, как подсказывает рынок. А на рынке происходит вот что: родители приводят ребёнка и хотят за две встречи с психологом получить исчерпывающие рекомендации. Ведь мама с папой постоянно нервничают по этому поводу — и вдруг находят удобный выход: дать ребёнку заполнить стопятьсот тестов и получить какой-то однозначный ответ. Нет, таких простых решений не бывает.

Профориентация — это просто вектор. Не общевоинский устав и не прямое руководство к действию. Если у тебя перекос в два балла в естественно-научную сферу, нельзя понимать это буквально. В общем, всякие профориентационные тесты (особенно те, что родители находят в интернете), приносят гораздо больше вреда, чем хоть какой-то пользы.

2. Способности ничего не решают, главное — усилия

Фразы «Я хочу быть физиком-ядерщиком, поэтому русским языком заниматься не буду» и «Мне это не нужно» — самое большое зло. Для того, чтобы освоить любой предмет школьной программы на четвёрку, никаких талантов не требуется. Когда ребёнок говорит мне, что у него три по математике, потому что «нет способностей», я парирую: «Для того, чтобы освоить среднюю общеобразовательную программу, математические способности не нужны».

Единственное, что нужно, — способность к систематическому приложению минимальных усилий. И какой бы род занятий мы ни взяли, именно она всё решает. Нельзя сказать, что человек с предрасположенностью к врачебному делу станет отличным доктором. Им будет человек, который уделит много времени и сил своей медицинской практике. В профессиональных династиях родители создают вокруг ребёнка такое пространство, в которым вкалывать в той или иной сфере ему просто легче. Это не значит, что если бы он вкалывал в другой области, он бы не получил в ней сопоставимых успехов.

Когда дети профориентируются, им как будто говорят: в будущем ты станешь хорошим экономистом. И он повторяет: «Ну, я буду экономистом, зачем мне всё остальное». На самом деле это значит, что у тебя есть три маленьких пунктика, которые пододвинули тебя к определённой группе профессий. Нельзя, чтобы по итогам профориентации ребёнок думал, что у него есть какая-то сверхспособность к экономике, юриспруденции или политике. Мы всего лишь установили, что одно у него может получаться капельку легче, чем другое.

3. Подростка профориентировать уже поздно

Вопрос, вокруг которого все уже сломали всё, что можно сломать: когда профориентировать. Надо не ломать было, а посмотреть исследования на эту тему. Они однозначно говорят: самый подходящий возраст для эффективной профессиональной ориентации — от дошкольного до подросткового. Профориентировать подростка — занятие крайне малополезное. Подросток — это человек, на взгляды которого огромное влияние оказывает окружение. Он уже точно знает, что быть экономистом хорошо, а инженером — чуть хуже (или наоборот).

Подростки обычно сбиваются в кучи. Вот собралась кучка мажоров, смотришь на них — и понимаешь: психологи, журналисты, художники, которые будут кисточкой трясти. Рядом сидят ребята посерьёзнее — вдумчивые, один глаз прищурен. Это юристы, экономисты, которые друг с другом решают, кто в Вышку, а кто в Плешку. Им уже нужно в спешке готовиться к ОГЭ, ЕГЭ, нанимать репетиторов и прочее. В общем, отвлекающих факторов становится много. А дошкольников и младших школьников, которые пока ещё заточены на то, чтобы исследовать и учиться, нужно ловить и профориентировать.

4. Рассказывать детям о профессиях нужно честно

Я знаю много проектов, которые включают ребёнка в трудовую деятельность — всякие кидзании, кидбурги, где дети играют в профессии. В плане игры это действительно очень интересно. Но было бы ещё лучше, если бы это всё вели не аниматоры-студенты, а чтобы там был хотя бы один представитель каждой специальности. И рассказывал, что нужно делать, чтобы стать эффективным.

Потому что есть очень много вещей, которые аниматор никогда никому не объяснит. Например, что можно закончить «стомат», быть средним стоматологом и спокойно спиться в районной поликлинике. Это как бы тоже врач, тоже результат профориентации, но ведь мы не рассказываем об этом детям! Мы же не говорим им, что если они хотят свою частную стоматологическую или психологическую клинику, им нужно прилагать для этого ещё какие-то усилия.

В реальности профессия — это ещё и вопрос заработка. Мы прекрасно понимаем, что в странах прогнившего Запада люди могут быть уверены, что слесарь, сантехник или электрик заработает не меньше, чем сотрудник банка. В России пока по-другому, хоть ситуация и меняется понемногу: сейчас тренд в сторону колледжей довольно серьёзный, и рабочие профессии становятся востребованнее.

Детям ведь всё это по-настоящему интересно. Когда им рассказывают, как рынок профессий устроен на самом деле, они очень благодарно в это включаются. Два часа заполнять бумажку, конечно, очень полезно и важно, но это даёт очень мало живого представления о том, что предстоит делать.

5. Полезно сводить ребёнка на работу и познакомить с коллегами

Ребёнок должен знать, что родители работают и зарабатывают деньги. Хорошо бы, чтобы он понимал, как именно они делают. Лучше вообще пригласить ребёнка на работу (если вы, конечно, не сотрудник атомной электростанции). Но особенно не увлекайтесь. Одни дети никогда не были на родительской работе, потому что их туда никто никогда не приглашал. Других всё время таскали с собой на работу, они практически выросли там. И то и другое не очень хорошо. Я всю жизнь провёл в кабинете своей бабушки — бухгалтера вагоноремонтного завода. Больше никакого отношения к выдаче зарплаты (и экономике вообще) я иметь не хочу.

Может быть, ребёнок будет периодически встречаться с коллегами родителей. Это важно акцентировать («Сейчас мы встречаемся с моим коллегой»), чтобы у него сложилось мнение о профессиональном сообществе. И постарайтесь не передавать ребёнку ощущение, что работа — тяжёлый каторжный труд. Мы все можем переживать и волноваться из-за своей профессии. Но детям лучше говорить об этом в позитивном ключе. Хорошо, когда с детства получаешь установку: работа — это что-то, что приносит человеку удовольствие. Сегодня в нашем родном отечестве сделано всё, чтобы показать это было очень сложно. Но хотя бы внутри семейной системы это стоит транслировать.

К выбору профессии нельзя подойти одномоментно. Если мы говорим, что будем заниматься профориентацией два года (например, 3-4 класс) — это уже подход. И он даст отличный результат. Мы съездим на работу к папе, к маме, к дяде Пете, тёте Саше. На хлебзавод — посмотрим, как булку пекут. Поиграем в «Кидзании» в разные профессии. Обсудим, что мы уже встречались с врачами — и эта профессия может быть интересна. Поговорим о возможностях творчества и сходим в какую-нибудь мастерскую. А потом выберем — на пороге 5, 6 или 7 класса. Самое главное — объяснить: если ты (условно) слесарь и без тебя не может жить некоторое сообщество людей, — то это отличная профессия. Надо просто стараться и делать свою работу с удовольствием. Лучше стать хорошим слесарем, чем фиговым юристом.