В 2009 году ЕГЭ стал единственным способом аттестации школьников. Как и со всем, что проходит впервые, сперва было не очень: скандалы со списыванием, резкие изменения правил и неоправданные ожидания выпускников. Мы поговорили с теми, кто окончил школу в 2009 году, и с выпускниками 2018 года, чтобы понять, что же изменилось за это время и стал ли ЕГЭ лучше.

«Все списывали, но это нам не помогло»

Юлия Буглак, выпуск 2009 года (школа № 1234, Москва)

Уже на этапе подачи документов в вузы мы понимали, что у многих ребят, которые приехали из регионов, огромные баллы. Мы даже не ждали второй волны — боялись, что из-за такого потока студентов с максимальными баллами её просто не будет. В первую волну мы проходили только на платное или в те вузы, в которые не хотели. В итоге из нашего выпуска почти все поступили на платное.

Когда учёба началась, в потоке из ста человек на факультете около двадцати были из Москвы. В группе нас было двое. Мои однокурсники из других городов потом рассказывали, как у них проходили экзамены. Чьи-то родители выкупили работы, учителя разрешали доставать учебники на экзамене, выходили из кабинета или просто заранее раздавали ответы. При этом, сравнивая наши знания, мы понимали, что предмет знаем одинаково, но мы поступили на платное, а они — на бюджет.

С регионами у нас были неравные условия. В Москве экзамены сдавались намного жёстче

У нас тоже все списывали, но это не помогло. Я записывала на руке вопросы, которые не понимала, выходила в туалет и писала эсэмэски. Один парень, чтобы выйти в туалет (а выйти можно было только два раза) расковырял себе нос до крови. Смысла в этом не было никакого: на части «B» и «С» тебе всё равно никто не поможет ответом в СМС.

Мы были подопытными кроликами. Сейчас мне уже всё равно, но мы все могли поступить в другие вузы или на бюджет. Всё это могло бы пройти с меньшими потерями для семьи и для нервов.

За годы появилось много курсов и экспертов по ЕГЭ, подготовку отрегулировали в школе. Все уже понимают, как правильно распределять своё время и как сдавать экзамен. Но когда сдавали мы, у нас был год на подготовку и такого осознанного отношения к экзамену не было и не могло быть.

«Мы считались халявщиками»

Михаил Чичков, выпуск 2009 года (гимназия № 7, Красногорск)

Сначала родители были настроены скептически: мол, стандартный экзамен, шаблонизация детей, фу. Отношение поменялось, когда до всех дошло, что дети сдают экзамены только раз. Выпускники завидовали: раньше была мода сдавать 8–12 экзаменов — несколько выпускных и 2–3 вступительных в разные вузы. Мы считались халявщиками.

У нас почти не было натаскивания, только в последние месяцы — по русскому и математике. Многие сдавали сразу кучу экзаменов, потому что в середине года сменились правила сдачи: сначала вузы сами решали, какие экзамены нужны для поступления на специальность. Потом это переиграли, и соотношение экзаменов и специальностей задали сверху.

Я решил забить и добавил экзамены, вместо того чтобы менять набор целиком. Так у меня вместо четырёх экзаменов образовалось шесть, но я не дёргался.

Я учился чуть усерднее обычного, не ходил к репетиторам, курсы были только одни, да и те до марта

Я решал самостоятельно пробники, по советам учителей штудировал КИМы: нас учили, что это важнее натаскивания. По всем предметам, к которым я реально готовился, получил больше 70 баллов. Больше всего гордился обществознанием: вечно помогал и подсказывал остальным, хотя не учил почти ничего. Тестовое эссе не писал ни разу, зато на экзамене сдал на 20 баллов из 20.

Отдельной болью стал экзамен по английскому. Учительница пугала нас невероятной сложностью экзамена, но родители уговорили сдавать. Я принципиально не готовился и, когда увидел неплохой результат в 50 баллов, в полной мере ощутил истинное значение английского слова «баттхёрт».

«Все просто боялись повышенной ответственности»

Анатолий Морозов, выпуск 2009 года (школа № 1206, Москва)

В тот год, когда я сдавал ЕГЭ, документы можно было подавать в любое количество вузов. В итоге во всех нормальных вузах в списках были одни и те же люди, а в МГУ на юрфаке, например, все бюджетные места заняли льготники. Поэтому я больше рассчитывал на внутренние экзамены, которые тогда остались мало где, например на мехмате МГУ. Но мои результаты ЕГЭ заставили обратить внимание на более гуманитарные направления. В итоге я поступил в МГИМО на экономиста.

Восторгов по поводу ЕГЭ тогда не было почти ни у кого. Меня раздражало, что школьники критиковали ЕГЭ за низкое качество оценки знаний. Ведь на самом деле все просто боялись повышенной ответственности. Всё-таки это первый экзамен, который во многом определяет твоё будущее.

Сейчас с проблемой дагестанских ЕГЭ после скандалов несколько лет назад вроде бы разобрались. Как мне кажется, сегодня экзамен решает то, зачем его придумали: позволяет ребятам из провинции поступать в столичные вузы (то есть они и раньше могли, но сейчас это явно проще). Поэтому ЕГЭ как инструмент мне скорее нравится: за прошедшие годы он начал работать как надо.

---

«Если говорить о контроле, то речь исключительно о Москве и Питере»

Алексей Медведев, выпуск 2018 года (школа «Покровский квартал», Москва)

На самом экзамене контроль был лютый: в аудитории две камеры, на входе металлодетекторы, с собой нельзя взять даже социальную карту. Плюс новая фишка с печатью бланков и заданий прямо в аудитории. На экзамене по русскому напечатали работы на 19 человек из 20, потом их все перепечатывали заново. Экзамен при этом задержали на 40 минут.

Знакомый рассказывал, что на экзамене по обществознанию сломался металлодетектор, но охранник его использовал как муляж, при этом спрашивая: «Точно ничего нет?»

Мой знакомый случайным образом пронёс телефон в заднем кармане — забыл его выложить и, ещё не войдя в аудиторию, вспомнил об этом. На него попытались наехать и написать на школу апелляцию. В итоге «наехал» он — на неорганизованность и неисправность оборудования.

Если говорить о контроле, то речь идёт исключительно о Москве и Питере. Я знаю, что на Дальнем Востоке люди свободно фотографировали свои варианты и сливали задания в интернет.

Со мной в группе учится парень из какой-то деревни — у него около 240 баллов, но кажется он не очень умным человеком. Похоже, что он писал ЕГЭ не сам. Если учесть его умение списывать, то, скорее всего, условия сдачи ЕГЭ в деревне сильно отличаются от Москвы. Идея прикольная, но вот реализация — нет.

«В большинстве школ сняли двери с кабинок туалетов»

Анна Нестерова, выпуск 2018 года (гимназия № 26, Омск)

По традиции списать можно было, выходя в туалет. Но ЕГЭ — это очень обширный экзамен, и выпускники не могут взять с собой всё, о чём будут спрашивать на тестировании. Поэтому в большинстве случаев шпаргалки не помогают. Мне, например, не помогли. Ты пишешь шпаргалку, прячешь её, выходишь в туалет, достаёшь и не находишь то, что тебе нужно. Списать можешь, только если повезёт.

У нас во всех кабинетах были камеры, но я не уверена, что они были включены. Металлодетекторы — вообще отдельная история. Они пищали абсолютно на всё. Организаторам было наплевать: мы проходили, он начинал пищать. Мы волновались, что что-то не так, но нам говорили: «Идите дальше». Поэтому пронести можно было всё.

Я знаю, что моя одноклассница пронесла телефон. Металлодетектор хоть выглядел эффектно, но был декорацией

При этом было ужасное нововведение: в большинстве школ сняли двери с кабинок туалетов. Мне повезло с сопровождающими: они останавливались в конце коридора и не шли рядом со мной. А вот к моей одногруппнице организатор резко зашла в туалет и чуть не застукала её со шпаргалкой.

Самым трудным экзаменом для меня оказалась литература. Времени очень мало, а знать нужно очень много. Проверяющим оценивать ответы тоже трудно, потому что литература — о чувствах персонажей и мыслях автора. Здесь сложно попасть в точку. Плюс многое надо учить наизусть — стихи и цитаты, чтобы ввернуть их в текст. В этом экзамене ужасная разбалловка: ты из-за одного задания теряешь два балла, а по стобалльной шкале это перерастает в большой разрыв.

Ещё в 2018 году было дурацкое изменение. Весь учебный год нас учили, как правильно заполнять бланки, которые использовали все годы до этого. Но на самом экзамене оказалось, что заполнять их нужно по-другому. Непонятно, зачем нужны были пробники и зачем нужно было изменять форму заполнения в последний момент.

«Не сдашь экзамены — пойдёшь на завод»

Анастасия Стрелкова, выпуск 2018 года (школа № 2, г. Тулун, Иркутская область)

Из-за большой нагрузки в школе сил на подготовку к экзаменам было не очень много и с психологической точки зрения было крайне трудно. Связано это в первую очередь с давлением. Стандартная ситуация, когда учеников начинают запугивать: «Не сдашь экзамены — пойдёшь на завод». Эти слова я старалась пропускать мимо ушей, но всё равно отпечаток они оставляли. Уверенность в том, что я сдам, сильно падала.

Пробники мы писали редко — раза 2–3 по каждому нужному предмету, не больше. Они начались во втором полугодии в 11-м классе. Забавно, что некоторые пробники были платные, потому что якобы что-то похожее должно быть на предстоящем экзамене. Но по факту это были прошлогодние работы, даже на КИМах был указан 2017 год.

Для меня самым трудным оказался экзамен по русскому языку, что удивительно. Грубо говоря, было два варианта: лёгкий и тяжёлый. Те, кто написал лёгкий, даже двоечники, сдали, причём на высокие баллы. А вот тяжёлый вариант завалили очень многие ребята, в том числе и я (набрала 68 баллов). Да и многие знакомые, которые писали этот вариант, были очень возмущены ситуацией, потому что задания должны быть одинаковы по сложности, а то, что сделали они, нечестно.