По условиям программы 5-100 у российских вузов осталось всего четыре года, чтобы попасть в число 100 лучших в мире. Шансов на это не очень много. Но отражает ли система международных рейтингов реальное положение дел в образовании, и насколько наши вузы эффективны на самом деле? Об этом «Мелу» рассказал профессор факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге Михаил Соколов.

Зачем нужны рейтинги

Во-первых, система рейтингов определяет спрос иностранных студентов и аспирантов. Это большая доля глобального рынка образовательных услуг. Студенты оценивают разные вузы с точки зрения «цена — качество». Но если с ценой все относительно просто, то понять где, например, лучшее медицинское образование гораздо сложнее. Рейтинги используются для того, чтобы принимать такие решения. Поэтому повышение позиции университета в рейтингах — это приток студентов и, соответственно, финансирования.

Для университетов, ориентированных на глобальный рынок, несколько строчек в рейтинге могут принести сотни тысяч долларов

Во-вторых, интерес иностранных коллег и их желание сотрудничать с университетом тоже определяется положением университета в рейтинге. В России сейчас университеты побуждают открывать совместные учебные программы с университетами из первой сотни. Но то же самое происходит по всему миру: чем ты выше стоишь, тем больше желающих сотрудничать с тобой, давать деньги. Поэтому со временем институт рейтингов становится все более важным.

О российских внутренних рейтингах

Глобальные рейтинги университетов появились сравнительно недавно, и движение к ним началось в России практически одновременно со многими другими странами. Например, глобальный Шанхайский рейтинг университетов появился в 2003 году, остальные — ещё позже. В России Министерство образования и науки стало делать свои рейтинги российских вузов ещё в 2006 году. Но потом международные рейтинги стали широко использоваться во всём мире, и стало понятно, что они важны. За последние пять лет международные рейтинги постепенно вошли в нашу жизнь. Рейтинги Минобрнауки для мониторинга эффективности образовательных организаций по-прежнему составляются. Но многие показатели в них привязаны к показателям в глобальных рейтингах.

Само движение за то, чтобы сделать национальное образование глобально конкурентоспособным, — общее. Но есть национальные вариации

Некоторые начали переводить высшее образование целиком на иностранный язык. Например, Финляндия или Эстония. Россия же строит свою стратегию вокруг прямого накручивания тех показателей, которые есть в рейтингах. Если посмотреть дорожные карты развития вузов, они устроены по показателям, которые встроены в рейтинге Times.

Есть ли у российских вузов шанс попасть в общие рейтинги

В первые сотни общих рейтингов, кроме, возможно, МГУ, никто из российских университетов к 2020 году не попадёт. Если туда попадёт МГУ — это будет успех, если два вуза — невероятная удача. В предметные рейтинги — скажем, по математике — вузы будут попадать. Но в обобщённые, усреднённые по разным специальностям — нет. Наука в СССР была развита очень неравномерно: математика или физика очень сильные, биология и медицина — куда менее, про большинство социальных наук вообще лучше промолчать. Это очень видно по распределению Нобелевских премий учёным из России. Десять по физике, две по биологии (обе до 1917 года), одна по экономике (Канторовичу, который, вообще-то, был чистым математиком). После распада СССР диспропорции только усилились. Учёные, работавшие на мировом уровне, могли выживать, а тем, кто был слабее, приходилось совсем сложно.

Говоря о рейтингах, надо иметь в виду, о каком именно рейтинге идёт речь. Рейтинги сильно разные, некоторые для России совсем безнадежные, потому что основаны на очень инертных показателях. Например, Шанхайский рейтинг. Среди показателей в нём есть доля нобелевских лауреатов среди выпускников. Если университет сегодня начнёт готовить гениев, то пройдёт полвека, прежде чем они получат Нобелевские премии. В целом из «большой тройки» рейтингов Шанхайский наиболее проблематичен.

Другие рейтинги основаны на опросах — например, QS. С ними ситуация не такая безнадёжная. Но всё равно поставить задачу так, как она была поставлена (пять университетов к 2020 году), было очень смело. К тому же было падение рубля.

Есть миф, что наука делается бессребрениками на голом таланте. Хотя без таланта, разумеется, никуда, большая наука — это больше деньги

Чтобы подняться в рейтингах, нужно нанимать профессоров и учёных на глобальном рынке, хотя бы россиян, которые уехали. И привлекать студентов из других стран. Сейчас же гораздо сложнее нанимать иностранцев, чем два года назад. Желающих поехать учиться вроде как должно стать больше, раз образование подешевело вместе с рублём. Но вот, например, была ситуация со студентами из Турции, которых, по сути, депортировали, хотя они заплатили деньги. И большинство из них, скорее всего, не поддерживали Эрдогана. Такие истории не сильно способствуют увеличению числа желающих ехать учиться в Россию.

10 самых ироничных цитат преподавателей МГУ об экзаменах

Чтобы подняться в рейтингах, также нужны актуальные обновляемые подписки на международные журналы. А они тоже стали дороже. И рецензирование статей в некоторых ключевых журналах платное. Нужны экспериментальные установки и оборудование, которое в России не производится. Оно стало дороже в два с половиной раза.

О благоприятных изменениях в российских вузах

В плюс сыграло то, что до этого российские университеты были довольно сильно недооценены. Рейтингование — это процедура, которая сильно зависит от методики. Методика сильно меняется в сторону большей адекватности. Рейтинги стали лучше, чем они были прежде. Например, от рейтингов университетов в целом стали развиваться рейтинги по отдельным специальностям. Так что видно, в чём университет силён, а в чём нет. Многие изменения стали благоприятными для российских вузов. Например, сразу несколько наших вузов поднялись в рейтингах QS в прошлом году, потому что большая доля суммарного балла состоит из ответов экспертов на анкеты. Так вот, QS впервые начал рассылать анкету на русском языке, после чего показатели российских вузов резко выросли. Раньше, видимо, многие русскоговорящие учёные, получив анкету на иностранном языке, просто ленились на неё отвечать. В результате теперь российские вузы лучше себя чувствуют.

Об имидже российских учёных

Другим источником улучшения позиций было более внимательное отношение к тому, где публиковаться. Несколько лет назад была ещё очень сильна идея, что великий учёный должен быть выше всякой суеты. Для него главное родить гениальную мысль, а там уж пусть благодарное человечество само об этой мысли заботится. А если не выше суеты, то и не великий человек, да и вообще не настоящий учёный. Я это в интернете вывешу, а дальше сами. Ссылались при этом на Перельмана, хотя Перельман, если разобраться, вывесил свой препринт на очень специальную страницу — глобальный архив препринтов. Да ещё и послал копии знавшим его по Беркли коллегам, которые были ведущими математиками в мире и знали, над чем он работает. Но у нас много людей действительно вывешивали это на своих страницах. Или, что ещё хуже, публиковались в каких-то безнадёжных изданиях типа «Вестник урюпинского университета», которые в принципе никто никогда не открывал. А потом обижались на мир, что их не замечали. Причём иногда это могли быть вполне приличные статьи.

Теперь постепенно начала распространяться идея, что пора публиковаться в хороших журналах. И вообще, вырабатывается более стратегическое отношение к своей visibility

И это, в общем, хорошо для науки, потому что идеи не теряются бесследно, а попадают туда, где другие их могут найти. Поэтому рост числа международных публикаций — не жульничество, а вполне реальные достижения.

6 важных советов преподавателю гуманитарного вуза

Кроме того, тут есть не только прямое, но и косвенное положительное влияние. Люди не просто начинают сами писать статьи. Они ещё и начинают думать о том, чтобы взять на свой факультет или в свой институт не самого покладистого, а наиболее перспективного коллегу. Это важный сдвиг. Традиционно российский университет строился в основном вокруг образовательных функций. И был организован так, что для кафедры и факультета человек должен быть в первую очередь дисциплинированным. Без каких-то суперидей в голове. Главное, чтобы делал то, что ему говорят — скажут читать китайский завтра — будет читать китайский. Перельманы из этой системы выпадали или выталкивались, потому что для завкафедрой были сплошной головной болью. В Академии наук было легче, но в университетах таким было не место. Теперь способность производить тексты постепенно становится значимым критерием.

О публикации российских учёных за рубежом

Разумеется, есть много показушной деятельности и всяческого прохиндейства. Проследить хронологию колебания рейтингов можно, посмотрев на то, из каких стран учёные публиковались в «мусорных» журналах. Есть журналы, которые за 200-300 долларов берут любой текст. Впрочем, теперь расценки поднимаются. Тот же Казахстан точно начал публиковаться до России. Для защиты диссертации там ещё четыре года назад начали требовать статьи для публикации в Scopus. Казахстан создал такую первую волну, но сейчас, если посмотреть, Россия быстро подтянулась за ним.

Тем не менее некоторое стимулирование преподавателей к тому, чтобы публиковаться в иностранных журналах или в хороших российских журналах, имело скорее позитивный эффект для всех. Да, если посмотреть, вырос «мусорный» Scopus, но и «немусорный» вырос. То же самое можно сказать про движение в сторону интернационализации. Во многих университетах ресурсы были брошены на то, чтобы начать преподавание на иностранном языке.

На глобальном рынке в Россию поедет учиться гораздо меньше людей. В основном только из постсоветских республик

И то не из всех, с учётом политики. На английском возможностей куда больше. И то, что эта задача стоит, в общем, оказывается стимулом к большей открытости российского образования.

Где удобнее всего бесплатно учить языки

Международные программы — это стимул поддерживать знание английского для преподавателей. Нанимать тех, кто владеет языками, более-менее следить за изменениями в глобальных образовательных программах, поддерживать связи с мировыми университетами. С этой точки зрения несмотря на то что цель войти в первые сотни рейтингов безнадёжна, тот факт, что она в принципе была поставлена перед университетами, — это скорее хорошо, чем плохо.

Гарантирует ли высокий рейтинг вуза хорошее образование

Это не отменяет иных проблем с рейтингами. Содержательно основная проблема рейтингов в том, что они не измеряют качество образования. Они все очень сильно перекошены в сторону научных показателей. Университет, который имеет большие шансы попасть в рейтинги, — это не университет с хорошим преподаванием. Когда преподаватели должны писать статьи, то им не до студентов.

Университет, где работают одни перельманы, — это не то место, где особенно удобно учиться. Гонка за рейтинговыми показателями скорее ухудшает качество контакта между преподавателем и студентом, чем наоборот. Это компенсируется разными вещами. Если университет стоит высоко в рейтинге, то сильные студенты всё равно в него поступают и в дальнейшем учатся друг у друга больше, чем у своих профессоров. В принципе это очень хороший способ обучения, может, даже лучший. Но всё равно, перекраивая систему высшего образования под критерии рейтинга, надо всегда иметь в виду возможные последствия.

---