Поступить в педагогический вуз, чтобы стать хорошим учителем. Работает ли эта формула сегодня? Вячеслав Костерин, физик-ядерщик по образованию, преподаёт математику в школе в Санкт-Петербурге. Он рассказал, с какими проблемами сталкивается человек без профильного образования и кто такой идеальный учитель.

Первые месяцы в школе — стрессовый период, но он мне безумно нравился

Полгода назад я окончил институт. Я инженер — физик-ядерщик. Окунувшись в эту среду в Гатчине, пока писал диплом, я понял, что сойду с ума со скуки, умру, уснув на рабочем столе. Поэтому по специальности я не проработал ни дня. Встал вопрос: что делать? Как строить жизнь дальше? И я решил, что свяжу её с преподаванием. На тот момент я уже больше двух лет занимался репетиторством, работал в образовательном центре. С апреля этого года я устроился в частную школу, получив должность учителя математики.

Школа для меня — новый уровень. Если в образовательном центре я получил колоссальный опыт работы с детьми, учился применять различные формы работы, методики, лабиринты, книжки, изучал поле действий, то в школе совершенно другой уровень ответственности, чёткая программа.

В школе ты не закрываешь дыры, а даёшь новые знания, говоришь о том, чего ученик до этого никогда не слышал

Первые месяцы в школе — стрессовый период, но он мне безумно нравился и нравится даже сейчас, когда идут методические работы. Стрессовый, потому что это частная школа, у неё своя специфика, немного другой контингент детей. Моей задачей было научиться работать с каждым из них и дать всему классу необходимый материал для дальнейшего продвижения по школьной лестнице.

Почему же я выбрал математику, если я физик-ядерщик? Ядерная физика — специфическая область, в которой от школьной физики нет ничего. Там сплошная математика, математическое моделирование, программирование. Математику мне преподавать проще, потому что в школе она у меня была на высоком уровне. Я до сих пор обожаю своих учителей, среди которых были преподаватели из институтов.

Я прошёл суровую уральскую школу математики — даже в институте после этого было очень легко. Знаний по ней у меня в итоге было гораздо больше, чем по физике. В любом месте, где бы я ни был, кафедра математики — это всегда чётко построенное общество. Мне не страшно быть в него включённым, потому что, какую бы задачу ни поставил я или мои коллеги, они всегда будут чёткими и выполненными в срок.

Я буду знать, что могу положиться на того или иного преподавателя, потому что мы математики. Это такой «элитный спецназ».

---

Под хип-хоп у нас вдруг стали лучше решаться алгебраические дроби

Начав работать в школе, я столкнулся с тем, что мне не хватает педагогического образования. Но для этого есть наставники, коллеги, которые во всём помогают. Подсказывают, как выстроить учебный процесс, работать с тем или иным ребёнком, какими учебниками пользоваться, с чем вообще и как надо работать. Думаю, всему этому я буду учиться ещё не один год. Но я понимаю, что в школе происходят большие и качественные шаги в моей самообразовательной карьере.

Наличие педагогического образования, практики работы с детьми важно для каждого учителя. Но само по себе высшее образование, то, что я прошёл институт, школу выживания, помогает даже в преподавании не в моей области. Каждый человек может научиться всему, для этого не обязательна узкая специализация. Надо просто сразу же, как приходишь на новое место, быть открытым любому опыту, учиться, впитывать, как губка. Поэтому я думаю, что всё получится.

Ещё одна проблема — это мотивация детей. Дети приходят разные, поэтому она может быть нулевая.

Нужно каждый раз опускаться до уровня потребности ученика и пытаться привязать математику к нему

Способов мотивировать ребёнка в 9-м, 10-м, 11-м классе гораздо больше, чем в 7-м. Они взрослые, у них впереди экзамены. С 5–7-ми классами сложнее. Всё сводится к игровой форме, где я достигаю результата через лабиринты, к смене формы работы.

У меня часто бывают поражения со слабо мотивированными детьми, но бывают и победы: «Давай посоревнуемся, кто правильно сделает, кто быстрей сделает… Давай посидим и позанимаемся на улице, послушаем птичек, ты расскажешь, что уже знаешь». Важно делать маленькие шаги к большому успеху.

Я делаю шаг к завлечению ребёнка, прокачиваю себя, а он делает маленький шаг к математике — так мы обмениваемся. С одним из сложных учеников у нас появилась фишка: на индивидуальных занятиях слушаем его любимые хип-хоп-композиции. Так учебный процесс становится уютней, под качевую музыку у нас вдруг стали лучше решаться алгебраические дроби, мы стали активнее узнавать формулы сокращённого умножения. Я не знаю, насколько это правильно с точки зрения педагогики, но это немножко работает, и мне кажется, что это одна из моих маленьких побед на пути к успеху.

---

Учителя, которые не любят работать с детьми, — катастрофа для школы

Я подмечал иногда недостатки некоторых своих учителей, кого-то идеализировал, с кем-то вступал в конфликт. Мама, учитель начальных классов, говорила: «Ты учишься в школе и ещё не знаешь, как правильно. Есть учитель — слушай, а когда вырастешь, будешь делать выводы». Сейчас я понимаю, что учителю нереально сложно не косячить. Работать с детьми — это всегда учиться, находить что-то новое, развиваться.

Единственное, что я могу подметить, — учителя, которые не любят работать с детьми. Когда такие учителя приходят, это катастрофа для школы. Они приходят, потому что им некуда податься, нет другого выхода, а не потому что любят то, что делают.

Они отучились, поняли, что это не их, но было поздно. Я думаю, что это ошибка ещё из советского прошлого, когда люди шли в нелюбимые профессии. Отдавали на это жизнь, ненавидели работу, а в итоге приходили к тому, что быстро выгорали. Но с этим тоже надо смириться, всё пройдёт. Сейчас в школу приходят молодые педагоги. Они искренне хотят что-то изменить, тоже ошибаются, что-то делают неправильно, как и я, но это уже развитие.

---

Могу прийти через неделю и сказать: «Дети, я ошибся»

Да, бывает, что я ошибаюсь на своих занятиях. Я быстро переключаюсь с класса на класс, мы работаем в активном темпе, мозг взбудоражен, и даже если я совершаю ошибку, то исправляю и иду дальше, никто не замечает.

Я, конечно, всегда признаюсь детям. Могу прийти через неделю, через две недели, через месяц и сказать: «Дети, я ошибся, мы это пересмотрим, потому что было неправильно». Я не боюсь потерять авторитет, потому что всегда говорю: «Я преподаватель, несу ответственность за каждую свою ошибку. Я, конечно, буду ругать вас за ваши ошибки, а вы можете ругать меня за мои. Но я, как и вы, буду ошибаться, потому что я не боюсь это делать».

Бывало, что я не мог решить какие-то задачи, которые не продумал заранее. Я приходил домой и решал их до победного конца, потому что я говорю всегда ребятам, что мне можно задавать любые вопросы. Я могу ответить не сразу, но буду готов к следующему занятию.

В таких ситуациях нет ничего страшного: наоборот, я учу детей, что ошибки лучше признавать сейчас, признаваться перед всеми, чем потом делать такую же ошибку на экзамене или где-то ещё. Ошибки — это клёво, я люблю ошибаться и принимаю их.

---

Пока я себя считаю преподавателем. Звание учителя ещё надо заслужить

Идеальный учитель, по моему мнению, — тот человек, который работает с энтузиазмом и любовью. Неважно, выгорел он или нет, полгода или год прошёл с первого занятия: если его труд небесполезный, он доведёт дело до конца. Он расскажет про дискриминант даже в час ночи, если это необходимо.

Идеальный учитель — тот, который, если может что-то изменить, это сделает. Это тот человек, который всегда развивается, ставит перед собой постоянно новые задачи. То, что он остался в школе, означает, что он пойдёт дальше по школьной лестнице до конца. Пусть это будет 112-й класс, 112-я нерешённая задача, 112-я ошибка — неважно, он идёт вперед, делает клёвые вещи, меняет с каждым ребёнком свою и чужую жизнь.