Российское гуманитарное образование разрушено до основания, наука в глубоком кризисе, ЕГЭ отбивает у детей охоту думать, и перемены к лучшему не предвидятся. Таков взгляд на текущее положение дел у тележурналиста и историка, заведующего кафедрой журналистики Института массмедиа РГГУ Николая Сванидзе. О том, что к этому привело, куда поступать сегодняшним выпускникам и как говорить с детьми о насилии и терроризме, Сванидзе рассказал корреспонденту «Мела» Софье Давыдовой.

О состоянии российского образования

Самая главная проблема нашего современного образования в том, что ему уделяется очень мало внимания со стороны государства, в частности, финансового внимания. Слабо финансируется образование, слабо финансируются те люди, которые несут это образование — то есть весь преподавательский и педагогический корпус. В результате образование просто чувствует себя Золушкой.

Недавно госпожа Голодец сказала, что 65% нашей молодёжи не нуждается в высшем образовании. Это очень важное и тяжёлое заявление. То есть — «ребята, идите к станку, слишком много образованных нам не нужно».

Особенно эта линия отражается на ситуации с гуманитарным образованием. Точные науки находятся в лучшем положении, поскольку они имеют какой-то конкретный прагматический выход — на производство, в частности на военное производство. И поэтому государство чувствует, что совсем без них не обойтись. А гуманитарные науки вроде как не нужны, потому что за идеологию у нас сегодня отвечают телевидение и церковь.

При советской власти точные науки отвечали за оборону, а гуманитарные — за идеологию. Поэтому и то и другое образование было востребовано

А сейчас работают «в короткую». Занимаются только теми направлениями, которые обещают скорую отдачу.

Что изменилось в российской школе за 20 лет

Кроме того, есть очень большая проблема, связанная с зарубежным финансированием, которое по чисто политическим соображениям резко обрезано. Фонды, которые в течение долгих лет поддерживали какие-то образовательные и научные направления, сейчас не имеют возможности функционировать в России.

Есть ещё один момент, крайне важный и тяжёлый — это очень плохая ситуация с Академией наук. Падает престиж науки в обществе, падает престиж самого занятия наукой. Научный работник получает мало денег, положения в обществе у него невысокое. Все это снижает шансы на то, что молодёжь пойдёт получать высшее образование.

Что защитит детей от экстремизма

Защита детей от экстремизма — это вопрос воспитания. Воспитание ребёнок получает в семье, а не в учебных заведениях, не в школах и не в вузах. Если мальчик или девочка нормально воспитаны, им в голову не придёт пойти в тоталитарную секту или стать приверженцем агрессивной религии. Или тем более человеком, который готов за свои взгляды убивать других людей — тех, кто эти взгляды не разделяют.

С каких фраз начинается насилие в семье

Мы знаем, что у убийцы, совершившего теракт в Ницце, была нестабильная психика, неудачная личная жизнь, он бил жену. Я думаю, что есть какие-то вещи, позволяющие определить человека, который в будущем может стать опасным для общества. Скажем, отношение к своим ровесникам, отношение к старшим, отношение к животным. Это очень важно. Конечно, не все люди, которые любят собачек и кошечек, хорошо относятся к другим людям, но обратная зависимость есть. Все те люди, которые жестоко обращаются с собачками и кошечками, будут жестоко обращаться с людьми. С детства нужно воспитывать у людей терпимость к чужому мнению — это вечные истины.

Как говорить с детьми о насилии

С детьми о насилии нужно говорить обязательно начиная с какого-то уже вменяемого возраста. В противном случае они получат информацию из других источников, и эта информация будет гораздо более грязной во всех смыслах.

У мальчиков важно вызывать отвращение к насилию, воспитывать из них настоящих мужчин — сильных, уверенных в себе, готовых защищать семью, защищать женщину. Мужчин, которые должны понимать, что путь к сердцу женщины лежит не через насилие. А у девочек нужно воспитывать, с одной стороны, отсутствие страха перед мужчиной, который физически сильнее, а с другой стороны — разумную осторожность и здравый смысл.

Есть определённая система обучения, система навыков, которая не позволяет девочке вести себя виктимно, становиться потенциальной жертвой насильника

Потому что всё равно, как бы мы ни воспитывали детей, до сих пор ещё не научились воспитывать так, чтобы подонков совсем не было. Значит, любая девочка, которая становится по мере взросления возможным потенциальным объектом насилия, должна знать, как действовать в определённых ситуациях.

Об уроках религии в школе

У нас светское государство, поэтому я бы не навязывал никакие уроки религии. Мне кажется, это имеет смысл делать только факультативно. В противном случае это даст обратный эффект: у значительной части людей, у целых поколений отобьёт всякую охоту воспринимать веру в бога. Когда в Российской империи были уроки Закона Божьего, очень большая часть людей относилась к церкви без уважения. Учительство, преподавание — это тоже талант. Представляете, какие нужно кадры воспитывать — преподавателей религиозных дисциплин. Откуда они возьмутся, будут ли они талантливы, будут ли любить детей?

Почему в школах непопулярны основы православия

Ещё один вопрос — в какой мере это сочетается с законами Российской Федерации? Россия — страна многоконфессиональная. И разбивать детей по религиозным взглядам, чтобы православные и мусульмане, дети из одного класса, смотрели друг на друга волком — я считаю это не только бессмысленным, но и вредным.

О Едином государственном экзамене

Постепенный уход от ЕГЭ как критерия оценки работы административных органов и школ — это правильно. Потому что у нас так система устроена: если оценивать губернатора по результатам ЕГЭ в регионе, то у него будут всегда отличные оценки. У ЕГЭ в гуманитарных дисциплинах я перспектив не вижу. При огромном массиве информации, который сейчас имеется, — несопоставимом массиве с тем, что было, когда я в 60–70-е годы учился в школе — усвоить её всю невозможно. Поэтому главная задача школы состоит не в том, чтобы впихнуть ребёнку в его несчастную черепную коробку максимум информации, которая его просто раздавит и очень скоро вылетит оттуда. Задача — научить думать и получать, добывать ту информацию, которая ему нужна. А ЕГЭ думать не учит. Натаскивание на ЕГЭ (а в наших условиях получается реально «натаскивание на ЕГЭ») не способствует улучшению работы головного мозга учащихся. Это начётничество.

Что касается будущего ЕГЭ, то, мне кажется, это вещь интересная, и не мы его придумали, но возможности его применения достаточно ограничены.

О нелюбимом предмете в школе

У меня были нелюбимые предметы — химия и физика. Причём учителя, которые преподавали эти предметы, мне нравились.

12 признаков хорошего учителя

Кроме того, как ни странно, у меня была ненависть к предмету под названием «Устный русский язык». Это очень сложное чувство. Дело в том, что у меня от природы всегда была абсолютная грамотность, чутье от мамы. Но как только я пытался выучить хоть одно грамматическое правило, я начинал писать с ошибками. Поэтому правил я не учил, и по русскому языку у меня всегда было четыре.

Каждый мой вызов к доске оканчивался оценкой «два», но каждый диктант, сочинение или изложение, любая письменная работа заканчивалась оценкой «пять»

И поскольку учителя знали, что я хорошо говорю и пишу по-русски, им стыдно было выводить мне в четверти ниже оценки «хорошо», и у меня была четвёрка. Но учебник русского языка я ненавидел, и как только вызубрил то, что нужно было сдавать для экзамена в университете, я его просто выбросил.

---