Ольга Берак — знаменитый сольфеджист из РАМ им. Гнесиных, преподававшая там полвека, в этом году покинула академию. Речь не о выходе на пенсию: Ольга ушла по собственному желанию. А нам рассказала, почему это желание возникло именно сейчас, как она собирается работать дальше и что вообще происходит сегодня в музыкальном образовании.

Почему вы решили уйти из Гнесинки? Что случилось?

Ничего не случилось, просто хочу перевернуть страницу. Я не меняю вид деятельности — остаюсь в педагогике, в другое место не перехожу. Просто поменяется форма работы.

На работе вас все устраивало?

Меня абсолютно не устраивало то же, что и всех остальных: постоянная работа по написанию никому не нужных программ, сокращение учебных часов на прохождение совершенно необходимых дисциплин, жёсткое регулирование. Вместо того чтобы готовиться к занятиям, мы должны писать дурацкие документы, и, честно говоря, в этом количестве бумаг просто тонет всё остальное.

Педагоги, как, в общем-то, и врачи, и многие другие бюджетники, в одинаково трудном положении. В этих условиях просто невозможно полноценно работать по специальности.

Цитирую ваш пост в фейсбуке: «Легко сорваться на недовольство учеником, унизить его, показать свое превосходство. Ты не только подрубаешь крылья человеку, но и фактически расписываешься, что не смог его научить». Вы говорили о ком-то из коллег?

Скорее о ситуации в целом. Каждый педагог должен понимать одну очень важную вещь: от тебя зависит не только предметная часть, но и форма взаимодействия с учеником. Здесь сложнее всего — признать, что ты должен общаться с ним на равных, как с человеком, которого уважаешь и чью позицию принимаешь.

А общение свысока априори предполагает недовольство учеником. Педагоги во время обучения проходят курс психологии, но скорее информационный, нежели практический. А во время работы эти знания приходится добирать самому. И плохо, если это происходит за счёт живого человека.

Также вы писали, что часто встречаете «раненых» студентов. Что вы имели в виду?

Я имею в виду не раны от крышки инструмента или, например, линейки, а понимание того, что слово может ранить. Иногда степень чувствительности ученика (которая, кстати, не зависит от возраста) настолько высока, что он реагирует на недовольство, раздражённый тон или даже неприязненный взгляд. Но чаще всего — на слова.

Обычно педагогу они не кажутся такими уж травмирующими. Но, к сожалению, я очень часто встречала такие установки: «У тебя никогда не будет получаться», «Тебе не дано», «Твой слух никогда в жизни тебе не позволит».

Часто, даже не замечая этого, так поступают педагоги в музыкальных школах, что абсолютно недопустимо. Это уже даже не этический вопрос, а нравственный

Так же часто педагоги, которые не получают нужных результатов от ученика, начинают обвинять в этом его. Вероятно, оправдание своим действиям они видят в том, что определенная часть учеников справляется с заданием, значит, я хороший педагог, нормально объясняю. А вот этот не понял — кто виноват? Однозначно он сам: плохо слушал, ленился, не выполнял домашние задания.

На самом деле в музыкальной педагогике это работает совершенно иначе! Музыкально одарённые люди — с высокими способностями — ловят всё буквально из воздуха. У них нет проблемы сразу же выполнить то, что требует или показывает учитель.

Но надо найти ключ и подход к каждому ученику, и это реально, способов — бесчисленное множество. Проблема в том, что это сложно. И признать, что это не ученик «трудный», а просто у тебя либо арсенал средств недостаточный, либо не получилось найти подход, тоже тяжело. Часто это заканчивается тем, что ты раздражаешься, хотя фактически это скрытое недовольство самим собой.

Многие педагоги не представляют: как так «это» можно не услышать? Или как так можно не попасть в ноту? Можно. Нужно просто понять, что механизмы у всех людей очень разные.

Получается, музыке могут научиться абсолютно все?

Да. Музыкально неодаренных людей просто не существует. Есть те, кто не может петь чисто, есть люди со сбивчивым ритмом. Но все они от занятий музыкой могут получать колоссальное удовольствие и пользу для себя.

Сейчас есть огромное количество музыкальных направлений, которые никак не завязаны на музыкальных школах. Они могут быть связаны с ритмикой — например, на индийских ударных, на собственном теле (боди перкашн). Это ведь всё музыка. Можно выбрать любую удобную и приемлемую для себя систему. Главный показатель — что ребёнок от занятий музыкой получает удовольствие.

Вы работали сольфеджистом в вузе, который «пожинал плоды» сольфеджистов из музыкальных школ. Какие главные ошибки они совершают?

Мы знаем, что есть педагоги, которые чётко понимают: программа программой, а на самом деле нужно заниматься музыкой и развивать ученика. К ним бегут, но они редкость.

К сожалению, сольфеджио — это та дисциплина, из-за которой дети чаще всего бросают музыкальную школу. Каким-то неведомым образом она превращается в формальный, никому не нужный и тягостный урок.

Так бывает, когда у тебя не всё получается, а дома ты вынужден выполнять задания, которые к музыке имеют слабое отношение

Педагоги-сольфеджисты иногда просто не учитывают возможностей самого ученика. Этот подход приводит к тому, что слово «сольфеджио» вызывает у ребёнка ненависть и протест. Между тем ученики других педагогов считают сольфеджио любимым предметом. Потому что там есть возможность заниматься музыкой в таких проявлениях, о которых можно только мечтать.

А какие ещё есть проблемы в музыкальных школах?

Во-первых, от учеников требуется в течение года пройти и выучить 7–8 музыкальных произведений по так называемой специальности (хотя на самом деле это ещё не специальность). Всего 7–8 за год! Для этого требуется невероятный уровень мотивации ученика — как при подготовке к Олимпийским играм, например. Далеко не у каждого ребёнка такая мотивация есть.

Во-вторых, технические зачёты — они часто становятся стрессом для тех, кто к этому не готов. Дети разные: один застенчивый, второй неуверенный, третий не успел подготовиться, четвёртый боится публичных выступлений (даже если в классе просто находится ещё один педагог). Согласитесь, никто не любит выходить на сцену и играть в присутствии других, когда ещё нет уверенности, что делаешь это хорошо. Ну а те музыкальные школы — их достаточно много, — которые умеют из этого сделать гибкую систему, а из сдачи технических зачетов устроить праздник, не просто выигрывают. Туда и педагоги, и ученики не идут — летят.

Но всё-таки есть же что-то хорошее в российском музыкальном образовании?

Конечно. У нас работает уникальная система, которая всегда давала высокие результаты хотя бы потому, что развивает всесторонне. У человека есть возможность интерпретировать музыку начиная с самого юного возраста. Если сравнивать музыкальную школу с общеобразовательной, то в вопросе интерпретации она выигрывает. По крайней мере, здесь есть личности и есть возможность себя проявить.

Беда общеобразовательных школ в том, что там вообще запрещено ошибаться. Всё нацелено на результат, который можно получить, потому что бездумно заучил, угадал или действовал по образцу.

В музыке не так: тут главное — процесс. Он может и должен приносить удовольствие благодаря тому, что ты каждый раз строишь своё собственное высказывание

Конечно, это предполагает некоторые технологии. Но уже тем, как ты сам относишься к произведению, ты даешь ребёнку возможность проявить себя и своё отношение к музыке: увидеть, что каждое исполнение уникально, что дважды сыграть одно и то же произведение нельзя. У ребёнка есть возможность развиваться благодаря тому, что помогаешь создать ему некое смысловое поле, внутри которого он начинает строить своё личное видение.

И, конечно, музыкальная школа — это возможность развить те качества, которыми в обычных школах никто не занимается: координацию, чувство темпа и ритма. Это навыки, которые оздоравливают человека и, если хотите, возвращают его к самому себе.

В музыкальной педагогике за последние годы появилось что-нибудь новое?

Наступил поистине уникальный момент. Любая педагогика отстает от темпов развития общества.

Сейчас я поймала себя на том, что у нас — в большей степени у педагогов вузов — появилась возможность учиться у своих студентов

Не случайно в Гнесинке несколько студентов и аспирантов объединились с консерваторцами и устроили лабораторию современной музыки. Нам действительно есть чему у них поучиться: они владеют материалами современной музыки в значительно большей степени, чем мы.

Они быстро и очень умело овладевают уникальными знаниями, далеко выходящими за программные требования. Ездят по фестивалям, занимаются наукой, собирают единомышленников, учатся друг у друга и привлекают тех уникальных специалистов, которые приезжают бесплатно, проводят мастер-классы, помогают разучивать произведения сумасшедшего уровня сложности, — и всё просто ради идеи.

Благодарим стажера Анжелику Хмелевскую за помощь в подготовке материала.

Фото: Shutterstock / New Africa