Все мы откуда-то родом и часто определяем себя через принадлежность к городу: москвич, петербурженка, вятский парень, девушка из Архангельска. Иногда для идентичности важны городские районы: юноша из Жулебина совсем не то же, что мальчик с Арбата или девочка с Песков. Накануне паблик-тока «Выходи во двор!» историк Сергей Никитин рассказал, как менялся московский двор в разные годы и почему сейчас он снова становится трендом.

Советский двор — это слепок всего общества

Дворы — отдельный феномен, интересный момент в истории всех европейских городов XX века. Сейчас в Музее Москвы готовится большая выставка о европейских дворах как месте коллективной жизни, общения, коммуникации. Двор — интересное многофункциональное общественное пространство, как сегодня говорят урбанисты.

Московский двор удивительно многообразен. В нашем городе есть одновременно дворы многоэтажных жилых домов, небоскребов и дворы вчерашних бараков и хрущевок. Есть уютные дворы в центре, где можно попасть на дворовое чаепитие в день рождения ребёнка, как в одесском и тбилисском дворе. От французского или неапольского московский двор отличается тем, что в нём жили и живут люди совершенно разных культурных и экономических слоев.

Советский человек не мог выбрать место жительства. Его прописывали в коммуналке, и переезжал он оттуда только по разнарядке. В одной квартире в разных комнатах могли ютиться директор завода, директор магазина, профессор университета, рабочий и учитель. Бывало, что людей в СССР селили подъездами: в одном жильцы могли быть из Академии наук, а другом — из Академии спорта. Так совершенно разные люди, культуры и ценности сосуществовали вместе. Поэтому и московский двор становился таким же слепком общества.

Двор как ячейка демократии

Подобная смесь обогащает историю и, что интересно, делает двор и подъезд первыми ячейками демократии. Любой человек, который хоть раз собирал подписи, участвовал в процессе смены консьержки или выбивания капитального ремонта, знает, какая это сложная и психологически затратная работа. Умение договориться в любом, даже самом трудном коллективе, и есть суть демократии.

Хотя результат не всегда идеален, республиканские принципы самоуправления древних Афин и Новгорода сегодня живут в наших дворах и подъездах

Недавно правительство Москвы ввело драконовское ограничение дворового садоводства. Я считаю это большой ошибкой, которая приведёт к оскудению красоты наших дворов. Людям, которые многие-многие годы высаживали любимые цветочки, запрещают это делать. А ведь их интересы нужно учитывать. Чтобы разрешить ситуацию, люди, которые хотят продолжать заниматься садоводством, могут объединяться и начать диалог, вместе подумать, как повлиять на решение.

Путешествие во времени и пространстве

У многих людей дворы вызывают ностальгию по их собственному прошлому или по идеальному, из книги или фильма «Покровские ворота» времен 50-х годов прошлого века. Гуляя по московским дворам, можно путешествовать по разным эпохам. Например, в Москве есть абсолютно советский двор 1960–70-х годов. А есть безжизненные, используемые как парковка и место для курения, дворы 1990-х годов.

Когда киношники спрашивают, где снять двор середины прошлого века, я предлагаю им съездить в Орехово. Там можно увидеть и бабушек, сидящих у подъезда, и застолье — как в советском фильме «Маленькое одолжение». Удивительная для нашего времени сцена: герой приходит на торжество к незнакомым людям, и его сажают за стол, потому что он артист. В 1983 году это была совершенно нормальная ситуация.

В Москве есть всё, в ней можно встретить разную архитектуру, эстетику и атмосферу. В одном дворе легко найти Сололаки — полуразрушенный горячо любимый туристами и фотографами район в Тбилиси. Есть даже римский двор!

В прошлом году мы с Департаментом Двороведения как раз завершили работу над новым дворовым маршрутом по Москве, в основном по дворам Покровки

Это центральные части города. А самой интересной формы бывают дворы кварталов 1920-30-х годов — например, дома-«соты» на Шаболовке.

Более предсказуемы квадраты города пятиэтажек, хотя первый экспериментальный квартал хрущевок (он официально зовется «9-й квартал Черемушек») близ метро «Академическая» — это райское место, уютное, с продуманной растительностью, интересной сеткой дорожек. И то, что всегда поражало меня в детстве: в центре двора устроен бассейн, в котором дети 1950–60-х годов купались.

Брежневский двор — это исполинские масштабы, обставленные пластинами одинаковых домов и башен; эти унылые горизонты уже не исправить растительностью — она едва достает до середины высоты домов. Пустые места медленно заполняются гаражами и деревьями, которые сажают жители на субботниках, пытаясь как-то обустроить пустое место — деревни и всю предыдущую застройку советская власть перед застройкой уничтожала.

Москва 1990-х — это снова уплотнение, точечная застройка и, с другой стороны, первые частные ЖК. В конце 2000-х девелопер Сергей Бобков задумался о дворах и сообществе. Постепенно эта тема стала мейнстримом, и сейчас, в начале 2020-х, застройщики торгуют дворами, хвалятся придомовой территорией, её разнообразием.

Дети во дворе

В XIX веке во дворе вы встретите только детей крепостных и обслуги. И вряд ли они играют — скорее помогают старшим. Историк петербургских дворов Александра Пиир рассказывает, что на рубеже веков в Петербурге возникают первые детские площадки в скверах и в закрытых помещениях — это для детей малоимущих трудится благотворительное общество «Друг детей». Голод и холод Гражданской войны, превращение квартир в коммуналки разрушают социальные и культурные границы. Начинается советский двор, вскоре уже все дети гуляют во дворе: пространство между домами стало многофункциональным общественным узлом, ибо в домах стало тесно.

С середины 1920-х домовладения городов СССР обязывают устроить песочницу, снежную горку, залить каток и прочее. Стандарты детского благоустройства переходят и в новые крупнопанельные кварталы, которые стали строить в эпоху Никиты Хрущева. Символом поколений 1980–90-х стали металлические паутинки, украсившие десятки городов Советского Союза. И сейчас детские площадки — важнейшая часть ландшафта наших дворов, хотя детей на них нынче меньше.

До сих пор для многих читателей двор — это их детство и уличные игры, самые популярные из которых — советско-китайская игра резиночка и классики

Кто-то играл в казаки-разбойники, кто-то бегал по гаражам, а я с трепетом вспоминаю, как пускал кораблики по весенним ручьям в Измайлове в начале 1980-х годов. Еще одна популярная игра — ножички. У нее существует два варианта: первый — отвоевывание территории у соперника путем бросания ножа в землю, второй вариант — это прыгалки. И загадочная игра штанты, правила которой мы так и не смогли вспомнить.

Многие москвичи вспомнят гигантскую детскую площадку из металлических конструкций — «паутинку», или «черепашку». В нашем дворе, где вообще никогда ничего не появлялось, паутинка была космическим кораблем из мультфильма «Тайны третьей планеты» или из фильма «Кин-дза-дза», который свое отлетал и приземлился у меня под окнами. Несколько лет назад их демонтировали по соображениям безопасности. Видимо, мы и наши дети — более хрупкие, чем поколение 1960–80-х годов. Найти «паутинку» для выставки будет непросто.

Житель Измайлова Александр Березин так вспоминал популярные игры 1950-х: «Постепенно двор заполняется ребятнёй. Мальчишки расчерчивают на асфальте классики, играют в ножички, в казаки-разбойники, царя горы, двенадцать палочек, в колдунчика, в войну, конечно. Ребята постарше — играют на деньги в расшибалку и в пристеночек. Девочки прыгают через верёвку, играют в дочки-матери, в подвигалы, около стены дома играют с мячом в лягу (в смысле — лягушку). А все вместе — в салочки, пряталки, вышибалы, в штандар, круговую лапту, в колечко, в испорченный телефон, в чижика, в садовника. В каких-то мальчишеских играх в виде платы за проигрыш полагается „локоть, кокоть и кулак“, то есть проигравшему достаётся локтем и кула­ком, а также его оцарапывают ногтем. Играют и „на пять горячих“, к примеру. Это означает, что по голой руке пять раз бьют специальным образом оттянутым пальцем. А если палец предварительно смочен слюной, то это называется „на пять горячих со смазкой“ — счита­ется, что так больнее! Иногда играют на щелбаны по лбу».

Встречаемся на нашем месте

Детские площадки были местом не только для детей и родителей: вечером тут встречалась молодежь. Как раньше, так и XXI веке нам не хватает уютных обжитых мест в городе, мы постоянно ищем их.

В Москве есть прекрасные имперские пространства: площади и проспекты, бульвары, огромные парки, заповедники… Но нам не хватает скверов, малых зелёных пространств. Некоторые находят такие места в центре.

Я знаю на Покровке один двор с фонтаном, который на моей памяти никогда не работал. Туда приходят люди со всего города. Я удивляюсь, как о нем узнают, ведь никакого статуса у этого места нет. Люди рассказывают о нём друг другу. Местные уже даже перестали по этому поводу ругаться. Хотя ясно, что постоянное присутствие во дворе чужих людей для них некомфортно, снижает чувство безопасности и «свойскости» этого места.

Текст подготовлен при помощи Полины Рушаковой, студентки 4-го курса факультета управления и политики МГИМО.