Мы уже узнали, какую музыку подростки слушают, какие фильмы смотрят. Теперь решили выяснить, какие стихотворения им нравится. Конечно, мы не можем отвечать за всех, поэтому попросили 19-летнюю Рину рассказать, что по душе ей и её окружению.

Я учусь в РГГУ на антрополога, а ещё хожу в поэтическую студию Андрея Родионова и Екатерины Троепольской при Центре Вознесенского — пишу стихи. Я люблю документалистику, всякий мутный андеграунд, стараюсь следить за поп-культурой. Вместе с друзьями делаю зины (любительское малотиражное издание. — Прим. ред.), участвую в арт-фестивалях, выступаю где получится. В целом я, наверно, не самый репрезентативный подросток.

До девятого класса я ненавидела стихи — точнее, не очень понимала их прикол. Да, на литературе обсуждать их было более-менее интересно, но всё это казалось каким-то древним и вообще меня не касающимся. А потом произошел ряд событий, о которых я и расскажу ниже. Теперь я люблю поэзию (очень) и стараюсь сделать так, чтобы как можно больше людей могли разделить моё чувство.

Я попробую коротко рассказать о своих любимых стихах как поэт и читатель поэзии.

1. Даниил Хармс — «Я долго смотрел на зелёные деревья…»

Как человеку, который сам пишет, в «Я долго смотрел на зеленые деревья…» мне нравятся созерцательность и описательность. Это одно из первых для меня стихотворений «не в рифму».

Если говорить о нём от лица читателя, то в четырнадцать лет, когда я познакомилась с этим произведением, я больше обращала внимание на биографию и образ автора, а не на поэтические приемы.

Хармс в этом отношении фигура особенно необычная и привлекательная. Из-за любви к Хармсу-герою я прочитала его трёхтомник, но это стихотворение почему-то показалось мне самым интересным и созвучным моему состоянию.

2. Михаил Гронас — «Что нажито — сгорело…»

Это стихотворение — моё первое столкновение с современной поэзией. До этого я вообще не любила стихи сами по себе, мне казалось, что все они скучные и старые. Когда оказалось, что можно писать вот так, я решила дать поэзии (в особенности современной) шанс. Конкретно в этом мне нравится бормотание-заговаривание, простота слов и связанная с ними лёгкость.

3. Андрей Родионов — «Побеждает закон, скачет зайчик стоят в тундре большие цеха…»

У Родионова для меня самое важное — ритм, захватывающий и заставляющий его повторять. А ещё выбор слов и образов: многие из них как будто вытекают из близкого мне культурного контекста. Если выбирать одно слово, которым можно описать всю поэзию Андрея Родионова, — это «нежность». Она лезет из всех щелей, будь то стихотворение про хтонических алкоголиков, про кота или русалку.

4. Дмитрий Воденников — «Руна Совелу (последняя выкладываемая здесь руна)»

Поэту внутри меня нравится ловкость «манипуляции» читателем, продуманность всех элементов текста и искренность. Воденников, на мой взгляд, идеальный поэт для впечатлительного подростка. В нём есть всё, чтобы подкупить такого читателя: броские фразы, общий пафос, охват всех вечных тем — любви, смерти, прочих обострённых человеческих состояний.

5. Григорий Дашевский — «Москва — Рига»

Переводы Дашевского научили меня тому, что древность тоже может быть интересной. Его любовь к античности очень легко передаётся при чтении, скажем, Катулла: Лесбия в его переводах становится Заремой, а язык из непролазного и возвышенного — предельно ясным и близким. А ещё у него есть великая статья «Как читать современную поэзию», в ней Дашевский объясняет, зачем и как читать стихи в XXI веке.

Как поэту мне нравится работа с лирическим героем текста, его изменчивость, дающая возможность лирического высказывания во время «конца лирики».

6. Всеволод Некрасов — «И я про космическое»

Тексты Некрасова кажутся мне похожими на руины, в которых пустота (в этом случае — не заполненные текстом части листа) становится такой же частью сооружения, как и кирпичи. Ну и, конечно, они в очередной раз показывают, как важно точно выбирать слова.

Такие стихи кажутся очень простыми и лёгкими. А для меня поэзия Некрасова стала такой личной революцией, обнулением поэтического опыта прошлых поколений. Она отказывается от нарочито красивых слов, предельно упрощается и из-за этого становится только сильнее.

7. Дмитрий Пригов — «Мы забрели с тобой в какой-то ангар»

Дмитрий Александрович всеобъемлющий, за это я его и люблю. Кажется, при большом желании можно разговаривать только его стихами. А конкретно это немного меняет представление о Пригове как о смеющемся над всем сверхчеловеке.

Про него вообще сложно говорить, потому что это такая монументальная фигура. Получается сказать только общие вещи. Он переворачивает советский язык, советский быт и советское бытие, а потом приступает к общемировым контекстам.

8. Станислав Львовский — «Русское реггей девяностых»

В стихотворениях Львовского я чувствую «гул времени». Их язык гибок, своевременен, так что тексты напоминают такие артефакты, почти что археологические находки с датировкой «девяностые», «нулевые», «десятые».

Слово, которым хочется описать Львовского, — «сострадание». В его стихах проживаются и переживаются травмы разного масштаба, от личных до поколенческих. И опять же время. Из-за таких текстов я полюбила нулевые так, будто сама их осознанно прожила.

9. Кирилл Медведев — «Я с ужасом понял что никого не могу утешить»

Я долго не могла понять Кирилла Медведева. Он казался мне слишком многословным, будто всё то же самое можно сказать одним предложением. Но со временем, когда я поняла, что при создании текста надо держать в голове то, что хочешь сказать, и приняла стратегию «прямого высказывания», он оказался одним из самых близких мне авторов.

Когда я читаю Медведева, я чувствую в его стихах вечную обиду на несправедливость — в любом виде — и невозможность при этом никому помочь, как будто всё, что можно делать, — говорить, говорить, говорить.

10. Федор Сваровский — «Великая, несуществующая»

Сваровский — один из авторов направления «новый эпос», в котором лирическое высказывание прячется за рассказом об истории вполне конкретных, отделённых от автора персонажей. В каждом тексте будто происходит маленькое чудо — в той точке, где это лирическое на какой-то миг выходит из тени.

Истории Сваровского очень легко читаются. В основном он известен как автор стихов про роботов и космических путешественников — тем не менее его тексты про «нашу реальность» трогают меня сильнее всего. А ещё он один из тех поэтов, чьи строчки всплывают в памяти и кого хочется цитировать.

11. Александр Скидан — «DISJECTA MEMBRA»

Скидан очень далёк от привычной мне поэтической традиции, он прочно ассоциируется с фамилией Драгомощенко и с тем, что называлось ленинградским андеграундом. Мне казалось, я никогда не смогу понять такую поэзию, но Скидан смог пробить барьер между ней и мною. Обычно мне не хватает чего-то человеческого, тут же я это чувствую. Почему — разобраться так и не смогла.

12. Никита Сунгатов — «Между»

Это стихотворение для меня про речь, про язык, про преодоление зацикленности на нем. А ещё оно в чем-то смешное.

Иллюстрация: Shutterstock (Ksenia Zvezdina). Фото: Wikimedia Commons (Алексей Балакин)