До 16 июля в Музее Москвы проходит выставка современного искусства «Слишком много свободы». Современное искусство не всегда просто для восприятия, а когда его делают подростки, оно становится еще сложнее. Мы выбрали несколько работ с выставки и попросили авторов рассказать, что они имели в виду.

«Перебор заборов»

Леонид Мещеряков, 15 лет (куратор — Елизавета Коновалова):

Последние пару лет я увлекаюсь урбанистикой, поэтому в качестве направления для своей работы выбрал «Музей и город: взгляд». А заборы как тему я нашел достаточно спонтанно: просто гулял по Москве и заметил, что в городе слишком много ненужных, ломающих пространство ограждений.

В моей работе два вида заборов: ПЗОС-1, их еще называют «фанбарьеры», — они используются Росгвардией и для ограждения сцены на больших фестивалях и концертах; и желтые строительные заборы СПО-1. ПЗОС-1 мы попросили у Третьяковской галереи — там ими ограждают очереди на большие выставки. А СПО-1 мы купили.

Еще в работе используется фундаментальный блок — правда, это муляж из пенопласта. Сначала я хотел взять настоящий блок, но оказалось, что он весит 700 килограммов, так что поместить его в музей было никак нельзя. Но на муляже все равно можно сидеть — он как раз стоит внутри инсталляции.

Название «Перебор заборов» мы придумали вместе с группой других художников в Музее Москвы, когда обсуждали выставку и работы друг друга. Тогда кому-то и пришло в голову это название. Это еще раз показывает, что на выставке представлено выражение не только моего личного опыта, но ощущения, знакомого всем. «Россия — страна заборов» — есть такое знаменитое выражение. Мне кажется, что это проблема, причем и метафизическая, и практическая. Я хочу привлечь к ней внимание.

---

«Золотые купола»

Женя Гаврилова, 18 лет (куратор — Ганна Зубкова):

Я с детства люблю рынки. Во-первых, там все ужасно красивое: все эти странные пирамиды-зиккураты из фруктов, разноцветные прозрачные пакеты. Во-вторых, на рынке происходит акт не только товарного, но и социального обмена. Рынок — это точка пересечения разных вещей, которые я люблю: Востока, городской суеты, загадочных пенсионеров, вкусов и запахов, громких голосов.

Пирамида из конфет стала связующим элементом между моей видеоработой «Рынок» и инсталляцией «Замок», которые тоже есть на выставке. С одной стороны, ее форма характерна для прилавков на рынке; с другой — купола или верхушки башен — это форма замка, которая есть и в архитектуре рынка из моей видеоработы, и в соседствующей с ним инсталляции с воздушным замком.

В целом мой проект посвящен невозможности изучить что-то настолько живое и подвижное, как рынок. Зритель вынужден находиться снаружи рынка, не имея возможности зайти внутрь. Но на фоне слышны птицы (которых тоже не видно) и голоса людей.

---

«Coïtus»

Марфа Родкин, 17 лет (куратор — Ирина Петракова):

Инсталляция основывается на моих ощущениях и мыслях о том, «как правильно» и «как будет лучше». Она посвящена соитию настоящего человека с его «симулякром» — копией, поддельной сущностью без души, созданной самим же человеком под влиянием общества и навязанных капиталистических ценностей. Я исследую проблемы, с которыми столкнутся люди, если решат создать такой симулякр личности, чтобы преуспеть в карьере или общении.

Другие люди формируют наши личности своим примером: когда кто-то видит качества и образ другого, более успешного человека, он начинает анализировать, что ему стоит перенять, вырастить в себе с нуля. Решает, как дополнить своего симулякра. Мы живем в социуме, и он заставляет нас быть похожими друг на друга. Это не хорошо и не плохо, так есть и было всегда, по крайней мере в том промежутке времени, о котором я знаю.

Моя работа ни в коем случае не посвящена сексуальности. Речь идет исключительно о соитии душ, мечтаний, желаний. Я выбрала оголенность тел, потому что считаю ее самой чистой из всех форм существования. Ширма перед работой поставлена из-за ограничений — жаль, что по законам РФ искусство можно зацензурить, а нам приходится с этим мириться.

---

«Венера»

Лиза Черняева, 18 лет (куратор — Ганна Зубкова):

Я отсылаю к Венере как к одному из самых узнаваемых женских образов в культуре. Скульптура, которую я взяла за основу, лишена рук — в моей работе отсутствие конечностей говорит об уязвимости, неспособности ответить обидчику. Моя «Венера» о насилии — моральном, физическом, сексуальном.

Объект — это своего рода терапия: я прорабатываю травмирующий опыт нарушения моих границ, давая зрителю представление о чувствах, которые, пожалуй, каждый испытывает в ситуации насилия: злость, обида, стыд, разочарование, отвращение к себе и к тем, кто эти границы переходит.

Материал я выбрала не случайно, и мне нравится некая противоречивость моей работы. Тактильность и телесность нельзя пощупать — и проволока создает силуэт, который можно только увидеть. Сквозь проволочное тело просовываются розовые пушистые руки как визуализация нарушения границ дозволенного. Они приятные на ощупь, мягкие, но все-таки врываются в тело Венеры. Ведь чаще всего именно те, кому мы доверяем, пользуются нашим расположением и открытостью. Именно они пренебрегают нашим личным пространством и причиняют сильнейший вред.