Хорошие девочки не дерутся, не капризничают и со всем соглашаются — список того, что они делают и не делают, можно продолжать долго. Наш блогер Юлия Медведева рассказывает, как такое воспитание сказалось на ней и что по этому поводу думает психолог.

Этот текст уже давно вертелся у меня в голове, но последним кирпичиком стали душераздирающие новости про открытие в Питере пансиона для девочек при Минобороны (в аналогичном пансионе в Москве происходит примерно такое) и не менее душераздирающие комментарии организаторов эксперимента (!) про женское предназначение, послушность, материнство, семью и вот это вот всё.

Растить девочек таким образом, лишая контакта с родителями, с обществом, делая их хорошими и послушными (не класть ногу на ногу, спину держать прямо, не красить волосы, не жевать жвачку) значит сломать им психику. Зачем мы это делаем?

Личный опыт

Когда-то хорошей девочкой была и я. Такое чувство, будто это было совсем недавно.

Мне тринадцать. Я ношу длинную косу до талии, первая ученица в классе, гордость учителей. С детства меня преследует клеймо «хорошей девочки», которая должна быть послушной, милой, аккуратной, носить юбочки и платьица и заниматься чем-нибудь девчачьим. От несоответствия образу мне хочется выть, потому что я терпеть не могу платья, обожаю макияж «вырви глаз» (до сих пор, кстати), у меня лошадиные кривые зубы, а когда я иду, то мои штаны оказываются заляпанными грязью выше колена. Мне нравится тяжёлая музыка, говорить с мальчиками о футболе и строить с ними снежные крепости.

Мне четырнадцать, и быть хорошей больше не хочется. От школы тошнит, хочется рисовать, писать книжки и читать то, что нравится, а не занудную химию, которую я понимаю и так. Учителя не верят, говорят, одумаюсь, спихивают всё на переходный возраст. Подружка накрасила меня перед уроками. Об этом сразу же докладывают моей маме. Мама, по счастью, не предпринимает ничего, но сам факт того, что я нахожусь под наблюдением, удручает. На собраниях учеников мне достаётся вместе со всеми даже за то, что делала не я, «чтобы не равнялась на худших».

Мне шестнадцать. Я обрезаю косу и крашу волосы.

Мне двадцать один. Я с размаху влипаю в абьюзивные отношения, как мошка в янтарь, и нужно быть хорошей девочкой примерно всегда, чтобы не вывести человека из себя, чтобы он на тебя не злился, чтобы не игнорировал. И всё равно сравнение будет не в твою пользу, а в пользу других, поэтому надо стараться ещё больше. А как жить по-другому, я не знаю, да и не умею. Рву отношения практически по живому лишь потому, что сохранить свою психику в относительной целости хочется больше, чем быть хорошей.

Мне двадцать два. Моя бывшая большая любовь спрашивает: «А ты сама-то чего хочешь? Не для других, не для меня, не для семьи, а для себя». И вот примерно в этой точке своей жизни я задумываюсь. Потому что зубодробительно хорошую девочку вытравить из себя очень сложно, а услышать собственный голос и дать ему звучать — ещё сложнее.

Это значит пройти путь от вины за то, что ты не такой, до самопринятия и потихоньку двигаться в сторону любви к себе. Это значит разрешить себе занимать больше места, вытянувшись на пуфике, а не подбирать под себя ноги. Перестать пытаться нравиться людям. Учиться говорить «нет». Осознать: то, чего от тебя ожидают (или ожидали) окружающие, — это, в общем-то, их проблемы. Да и всем плевать, по большому счёту. Моя бывшая большая любовь умела задавать чертовски хорошие вопросы.

Мне двадцать пять. Я больше не боюсь собственной силы. Моя подруга зовёт меня Зеной — королевой воинов, а моя бывшая большая любовь — валькирией. Я слушаю Rammstein, прыгаю в слэм вместе с подругой, занимаюсь фехтованием и учусь говорить людям «нет». Делаю всё это, потому что могу. Я больше не хочу быть хорошей девочкой. Я хочу быть хорошим человеком.

Очень надеюсь, что эти времена «хороших девочек» уйдут в прошлое. Что в школе и в семье детям будут рассказывать о морали, о принципах, о добре и зле, о нравственности, о личных границах и самоуважении, об умении говорить «нет» и о том, что быть сильными и хотеть изменить мир — не стыдно. Что мы вырастим своих детей сильными и яркими, но при этом справедливыми, открытыми и неравнодушными к чужой беде.

Мнение эксперта

Анна Колантаевская, психолог:

Воспитание ребёнка хорошим, покладистым удобно для мамы, папы, будущего партнёра, но игнорирует интересы ребёнка и важнейшую задачу его развития: научиться жить в социуме и самому заботиться о себе. Девочку хвалят за послушание и ругают и стыдят за «плохое» поведение, причём «плохо» оказывается иметь своё мнение, быть эгоистичной, злиться — что угодно, что воспитывающему не понравится. В результате ребёнок привыкает подстраиваться под эмоции и желания других людей, а собственные чувства и потребности игнорировать: а зачем на них обращать внимание, если от них ничего не зависит?

Но эмоции важны для жизни в социуме. Эмоции — наши органы чувств в социальном мире, с их помощью мы понимаем: сейчас я злюсь, значит, меня обижают и нужно дать отпор, сейчас мне страшно — нужно бежать, мне горестно и больно — нужно найти безопасное место и способ восстановиться.

Если контакт с эмоциями нарушен, человеку трудно отстаивать границы, защищать себя, трудно понять, когда ему причиняют вред и нужно выбираться из ситуации

Собственные желания оказываются подавлены, и сложнее удовлетворять свои потребности. Ничего не хочется, и получается только жить «как надо».

Удобные девочки — это потенциальные жертвы многолетнего насилия в семье, не умеющие сказать «нет», не умеющие выбирать свой путь, соответствующий их потребностям, не умеющие позаботиться о себе, потому что их научили: они не важны, главное — чтобы другим было хорошо.

Куда обращаться за помощью

Приведу небольшой список ресурсов, куда дети могут обратиться за конфиденциальной психологической консультацией:

• «Твоя территория» (помогают подросткам в онлайн-чате).
• Единый общероссийский детский телефон доверия.
• Экстренная психологическая помощь от института «Гармония».