Сейчас многим педагогам приходится осваивать новую форму работы — дистанционное преподавание. Не всем это даётся легко, возникают разные проблемы: от технических до организационных. Наш блогер Екатерина Соколова рассказала о своём опыте онлайн-преподавания.

В связи с распространением коронавируса учебные заведения Москвы перевели детей на дистанционное обучение. Тут же со всех сторон понеслось: «Учителя не готовы проводить онлайн-уроки», «Западный способ онлайн-образования. Стоит ли перенимать?». В связи с этим хотела бы поделиться собственным опытом работы в онлайне в школе.

В 2016 году мне позвонила моя бывшая коллега и пригласила поучаствовать в разработке онлайн-платформы и проведении онлайн-уроков в школе дистанционного обучения, которая на тот момент позиционировала себя как экстернат. Сказать, что про онлайн-обучение я тогда практически ничего не знала — это не сказать ничего. Точнее, появлялось, конечно, что-то на слуху, но сами термины — «домашнее обучение», «семейное обучение», «дистанционная школа-экстернат» — всё это было очень далеким.

В тот же день, услышав эту новость, всплеснула руками одна моя знакомая: «Тебя пригласили в (название школы)?! Да ты что! У меня ж сын там берёт курсы „Физика для олимпиад“ и „Математика для продвинутого уровня“. Там же суперпрофессионалы работают. Дети бегут после школы, чтобы посмотреть, их не оторвать от занятий. Ты как туда попала? Тебя правда туда пригласили?»

Как оказалось, я действительно была не в курсе именно в силу того, что своих детей у меня нет, а занятия со школьниками ограничивались моим объяснением грамматики и лексики и последующими хорошими оценками учеников. На самом же деле, рынок онлайн-школ тогда только-только развивался, и каждый пытался привнести что-то уникальное в борьбе за потенциальных клиентов.

Я решила навести справки и чего только не увидела! Школы, которые предлагали онлайн-обучение по дореволюционным учебникам и методам Ушинского, онлайн-школы английского языка, физико-математические школы в онлайне. В общем, на работу я согласилась и вместе с контрактом получила звание преподавателя базового курса английского языка 5-7 классов.

Работодатель времени не терял. Мне на почту пришло письмо, как необходимо подготовиться к занятию. Помню, там была просьба поярче накраситься (если преподаватель в принципе пользуется косметикой) и не надевать болотного цвета одежду, чтобы не сливаться с доской. Расписание мы согласовали с учениками. Кроме того, мне показали платформу, на которой я еженедельно должна была размещать домашние задания и контрольные работы.

Не прошло и двух недель, как рекламу той онлайн-школы стали активно крутить по телевидению, причём в прайм-тайм. Многие мои знакомые, услышав знакомое название, напоминали о себе звонками: «Да неужели ты прям там работаешь?!» «Маркетинг — наше все», — пронеслось тогда у меня в голове.

Что касается самого процесса обучения. Из трех групп, которые я получила, наверное, самым сложным оказался шестой класс. Хочу сразу подчеркнуть один момент — во время моей лекции ребята могли писать в чат, то есть как бы абсолютно всё писать и в течение всего занятия, при этом они меня видели, а я их видеть не могла.

Первый урок — и подобная практика показала себя не с лучшей стороны! Дети играли онлайн и совершенно не слушали то, что я пыталась им объяснить, ну а в чате, соответственно, делились результатами игры.

Через полтора часа такого занятия я чувствовала себя раздавленной и ненужной. Это при том, что на мои обычные уроки английского языка перед учебным годом подростки записывались заранее.

Удивительно, но факт: через шесть месяцев занятий именно эта группа была моей самой любимой, а ребята так привязались ко мне, хоть мы ни разу в жизни друг друга вживую не видели, что не хотели уходить на каникулы! Дети на последних занятиях писали в чат трогательные пожелания и стихи, а потом по собственной инициативе даже зашли на сайт школы и оставили позитивные отзывы. Это в 11-12 лет! Так, ещё и ещё раз подтверждается простая преподавательская истина: можно обмануть какую угодно комиссию, но нельзя обмануть ребёнка, и если преподаватель любит детей, любит своё дело, то и дети его полюбят.

Следующий момент, который лично меня постоянно напрягал, — это периодические технические сбои

Помимо огромного количества проводов и всевозможной техники, которой нас обвешивали, онлайн-обучение предполагает наличие камер, экранов, контролирующих эту технику модераторов.

Не знаю, как сейчас, но тогда, осенью 2016 года, что-то сбоило постоянно. В результате приходилось делать короткие технические перерывы или просто отменять занятия. Кто бы что ни говорил, но онлайн-урок — это полноценная трансляция, не многим отличающаяся от той же программы «Время» в 21.00.

Кроме того, формат той школы предполагал, что ребята, кто не мог позволить себе купить курс, могли приобрести запись трансляции. Держа это в голове, ты постоянно находишься в двойном напряжении — будет ли понятно то, что ты объясняешь, тем, кто не смог задать вопросы в чат?

Но всё это было лишь мелкими неприятностями по сравнению с ситуацией, которая произошла у меня во время трансляции в седьмом классе. Подобно урокам в обычной школе, трансляции также проходят согласно заранее прописанному плану и темам, которые должны соответствовать школьной общеобразовательной программе. Мне, например, разрешили на моих уроках использовать материалы Оксфордских учебников Oxford Word Skills, но так, чтобы это всё равно соотносилось с программой школы.

В седьмом классе была довольно необычная ученица по имени Евдоксия (имя изменено). Программу седьмого класса она, как мне казалось, знала хорошо и поэтому постоянно «скучала». Упражнения делала лучше всех. Но и в чат постоянно приходили сообщения «А когда мы будем изучать что-то действительно интересное?». Ребёнка было жаль. Помню, как в детстве, на уроках школьного английского мне тоже частенько было довольно тоскливо. Но что я как педагог могла сделать? Я была привязана к программе.

От занятия к занятию, сообщения Евдоксии в чат из скучающих стали менять свой тон на более агрессивные. Она часто нелестно отзывалась о других учениках, насмехалась над ними, обесценивала их знания. Я старалась до поры до времени не вмешиваться — в конце концов, там не было прямых оскорблений, и вообще «они просто дети». Но Евдоксия перешла к тяжёлой артиллерии и начала откровенно, по-директорски поучать других учеников и учить меня, как надо учить. Я сдалась.

Например, писать «А вот моя мама (далее было резюме мамы с точки зрения профессионального опыта) говорит, что тему транзитивных глаголов надо объяснять…», сопровождая это насмешками над одноклассниками. Я совершенно спокойно объяснила, что у всех уровень владения языком разный, но главное, седьмой класс — это взрослые люди, которые несут ответственность за свои слова и поступки. Что мнение мамы, безусловно, важно, но на уроке лучше всё-таки не использовать маму в качестве первоисточника информации о транзитивных глаголах, тем более, что многие ребята в седьмом классе и термина такого не знают.

Это было как раз то, чего Евдоксия добивалась: по сути, это была провокация, на которую я среагировала

Правда, держась из последних сил, я старалась продолжать урок по намеченному плану, хоть мой левый глаз периодически и ловил в чате вполне себе нелицеприятные высказывания обо мне как о преподавателе. Читая предложение за предложением, я, наконец, поняла. Это были не робкие попытки подростка показать своё «я», то, что я прочитала, представляло собой полноценные и вполне самодостаточные обесценивающие комментарии вполне взрослой, зрелой, уставшей от жизни с женщины с лингвистическим образованием!

Очевидно, что в чат все эти месяцы вместо ребенка писала её мама. Но и на этом история не закончилась. Не успела трансляция закончиться, как в офисе раздались звонки от той самой мамы, да не просто звонки, а с угрозами!

Надо отдать должное менеджеру — ситуацию разрулили. Евдоксии и её семье открыли доступ к 11 классу вместо седьмого. Позже выяснилось, что звонить и регулярно скандалить уже вошло в привычку той женщины. Но вот для меня, наверное, тот самый эпизод стал решающим и поворотным. Доведя своих детей до конца учебного года, я попрощалась и с учениками, и с той онлайн-школой.

Иллюстрация: Shutterstock (visuals)