Народная сказка — это не только забава для маленьких детей. С помощью сказок можно изучать бытность своего народа и понимать, как жили, чего боялись, к чему стремились люди в прошлом. Екатерина Асонова считает, что народные сказки стоит изучать в подростковом возрасте. Это может помочь понять себя и других.

В нашем современном царстве и вполне конкретном государстве народные сказки принято читать в детстве. Много копий было сломано и ломается до сих пор по поводу этого вопроса — то ли запретить, то ли читать только их. А с каждым новым поколением родителей и педагогов вопрос с чтением сказки все усложняется и усложняется. Уже не скажешь «долго ли — коротко ли»… Только долго. Очень долго. Все тропинки заросли лесом дремучим. И уже слабо верится в то, что нагрянет вдруг принц, что злые чары спадут — и… Но это всё была присказка — сказка только впереди.

Почему то, что признаётся нами «не для детей» (эту особенность сказки часто подмечают родители и исследователи жанра) так упорно читается в начальной школе и совсем не изучается со старшими школьниками?

Ввести в обиход младшего школьника понятие архетипа очень сложно, а вот с подростком — это тема для актуальнейшей беседы о том, что вечно, а что проходит. О том, что интерпретация сказки — это и есть отражение представлений народа (читающего, воспринимающего) о добре и зле. Исследовательские, дискуссионные проекты старшеклассников по народным сказкам воспринимаются диковато (это же то, что читали в детстве!), а могли бы быть крайне полезными: тут и самосознание национальное, и разговор об антропологии, и возможность увидеть себя со стороны.

Если спросить взрослого, любили ли он в детстве читать народные сказки, одним из первых получим очень интересный ответ, в котором народные сказки противопоставляются сказкам других народов. «Любил читать сказки, но не народные, а китайские или арабские». С одной стороны, такой подход сразу определяет одну из самых важных практик детского чтения народной сказки — способ знакомства с чем-то неведомым. Способ этнографического просвещения. Китайская, вьетнамская, африканская сказка для нашего ребёнка — это не просто экзотика: возможность вдруг увидеть себя. Читая о совершенно другом мире, в котором другие имена, другие суждения о самых простых и привычных вещах, в первую очередь начинаешь осознавать собственную жизнь как-то иначе.

Чтение в детстве народных сказок преподноситься взрослыми как освоение формул «в сказке добро побеждает зло», «сказка ложь, да в ней намёк — добрым молодцам урок», ну и наконец «сказка учит добру». Самостоятельное знакомство со сказкой — это знакомство с такими сюжетами, которые не определяются паттернами. Приведу пример — сказка «По щучьему веленью…» довольно странное представление о добре и уроке предлагает. Вряд ли они будут продуктивными для воспитательного процесса.

Есть и ещё одно наблюдение. В связи с тем, что сказки читаются преимущественно в дошкольном и младшем школьном возрасте, имена собирателей сказок Шарля Перро и братьев Гримм известны практически всему образованному населению в России. Но их знают как авторов сказок («А вы знаете, какие страшные сказки у братьев Гримм?»). Тогда как имя Афанасьева (собирателя русских сказок), а вместе с ним Булатова, Толстого, Даля и других писателей, которые занимались литературной обработкой сказок, мало кому знакомы во взаимосвязи со сказками. И это факт нашего национального самосознания.

А между тем сравнение сказок «Морозко» из сборника Афанасьева и в обработке Одоевского — это хорошая исследовательская ученическая работа

С её помощью можно узнать об отличиях фольклора и литературы, об особенностях передачи авторского замысла.

Формой бытования народной сказки в современном мире стали анимационные фильмы студии «Мельница» или фильмы Александра Роу, полотна Васнецова, различные музейные, экскурсионные и игровые программы для детей. Мотивы и образы фольклорных сказок ребёнок сначала узнаёт по сказкам Пушкина, Жуковского, Одоевского, Ершова (реже Ремизова, Платонова), сказкам-повестям Успенского, Прокофьевой, Седова. Красочно и по-своему о народной сказке рассказывают красивые полиграфические издания. Это образы, созданные Васнецовым, Мавриной, Билибиным, Конашевичем, или современные динамичные и игровые образы, по-своему передающие суть сказки. Например, книги, сделанные по работам художников-аниматоров студии «Пилот» под руководством Александра Татарского, «Гора самоцветов» или сборники сказок издательского дома Марджани.

Устная традиция бытования народной сказки — напрямую была связана с практикой сказывания для детей. Современный родитель сказывает чаще литературные сюжеты, а ещё чаще вынужден пересказывать библейские и мифологические сюжеты, отвечая на вопросы ребёнка о происхождении названий, крылатых выражений или знакомя с произведениями изобразительного искусства. Сегодня представления о сказывании народной сказки можно получить из выступлений (или их записи) актеров, которые исполняют народные сказки. Это удивительное, странное, абсолютно не похожее на чтение книги, восприятие. Оно позволяет эмоционально включаться в текст, услышать ритм сказки, её язык. То, что при чтении мешает и чаще просто пропускается, при слушании оценивается совершенно иначе. И это тоже совсем не детская практика.