Все дети разные: одни быстро адаптируются к школе, другие долго. Школьный психолог должен помогать привыкнуть к урокам и новому режиму, но это не всегда так. Наш блогер, коуч-консультант и мама Татьяна Васильева, рассказывает о своём опыте взаимодействия со школьным психологом и о смене школы после первого класса.

Три года назад я собиралась на встречу со школьным психологом. Коллеги провожали меня сочувственными и взволнованными взглядами, словами «Оно тебе надо?» и «Держись!». Несколькими днями ранее я была на встрече родительского клуба на тему «Жизненные сценарии и установки из детства», а несколькими неделями ранее мне позвонили из журнала и запросили экспертный комментарий на тему «Нужны ли в школе психологи? И с чем связаны детские суициды?».

События и послания универсума накопились и сподвигнули меня высказаться. Сразу оговорюсь, мои мысли — это субъективная оценка реальности, основанная на собственном опыте родителя и школьника.

Вот какие у вас ассоциации со словами «школа», «родительское собрание», «педсовет», «школьный психолог»? Чаще встречаюсь с негативными: страх, безнадёжность, раздражение. Распространённое отношение к школе как к большой всесильной системе, которая обязательно тебя задавит, проглотит, сомнёт. Почему так — и бывает ли по-другому?

Эпизод 1 (длительность — один год)

2013 год. Мой сын пошёл в первый класс. Школу мы выбирали, я собирала информацию, кто будет вести первый класс, сын ходил на подготовительные занятия, всё было в норме. Ничто не предвещало трудностей, более чем ожидаемое прохождение этапа адаптации ребёнка и всей семьи к новым обстоятельствам и жизни в новой системе. Но…

Первая четверть: школьная форма регулярно порвана и испачкана, скепсис к домашнему заданию, замечания в дневнике, порванные и помятые тетради. Вызовы к учителю с одним сценарием диалогов:

— Он не пишет на уроках, скучает, мешает вести урок, шутит и играет, бегает по классу.

— Что же с ним тут происходит? Что мы можем с этим сделать?

— Мне приходится выгонять его из класса, иначе я вообще не знаю, как вести урок.

Каждый раз я шла в школу как на эшафот, а выходила с чувством безысходности и желанием сбежать оттуда поскорее и спрятаться. В конце третьей четверти меня вызвали в школу. Против меня сели учитель, директор и школьный психолог. Они медленно и методично по очереди стали мне объяснять, что мой ребёнок неадекватен, что он не может учиться. На мои вопросы («Почему он в школе так себя ведёт, ведь дома так не бывает?»; «Что происходит с ребёнком в школе?») я получила возмущённую реакцию, обвинение в плохом воспитании. Директор бросилась защищать «педагога с 25-летним стажем, который всё перепробовал», и раз не выходит, то виноват семилетний мальчик и мы, его родители.

Психолог сказала: «Да я каждый день хожу мимо вашего ребёнка, который стоит в коридоре. Я отправляю его на комиссию». Занавес

Честно скажу: я растерялась. Я мать, которая хотела бы быть взрослой в этой ситуации, а ощущала себя ребёнком, которого «распяли» на педсовете за все мои материнские несовершенства. Сейчас, прокручивая это в голове, понимаю, что попала под заложенный школьной системой сценарий: «Педагог всегда прав», «В школе главные директор, учителя и психолог, а ты бесправное существо, которое изначально ничего не значит и виновато». Я растерялась, засомневалась в своей адекватности и в своём ребёнке. Печально, но на тот момент это было так.

В полусознательном состоянии мы ходили по специалистам, которых нас обязали пройти. Это отдельный длинный рассказ. Через одного они прямо при ребёнке, глядя в бумажки (характеристики, выданные в школе), сначала обстоятельно рассказывали, как у него всё плохо, потом давали обмякшему и растерянному ребёнку тест, делали умный вывод: «Ну вот видите!» — и ставили галочку. Справедливости ради, другая часть специалистов недоумённо смотрели на меня: «Всё у вас в порядке. Ну, мальчик; ну, так проявляется в этом мире. Просто переведите его в другую школу».

На заседании комиссии нас с сыном посадили в конец длинного стола, по обеим сторонам которого расположились «специалисты», и во главе — значительная женщина с ноутбуком. Рассказали, как у нас всё плохо, и «рекомендовали» коррекционную школу. После главная предложила мне поместить моего сына в больницу, месяца на три, где он будет учиться, и параллельно они будут обследовать его мозг и, может, даже лечить. Да-да. Именно так. 2014 год, Россия, Санкт-Петербург, Центральный район.

Тут я наконец отрезвела, осознала, что происходит и что надо делать. Я собрала униженного и размазанного 8-летнего человека со стула, поблагодарила за «работу», сообщила, что моего ребёнка они никуда не положат и ничего у него обследовать не будут, и удалилась. Я извинилась перед сыном. Не одну неделю разговаривала с ним, что всё хорошо, что с ним всё в порядке, что я никуда его не отдам и что его люблю. Я обзвонила всех знакомых и рекомендованных знакомыми специалистов, проконсультировалась о возможных вариантах.

Мы перевели ребёнка в другую школу. В обыкновенную государственную школу (подчёркиваю — обыкновенную) того же Центрального района.

Эпизод 2 (длительность — три года)

Сын сдал на 4 и 5 все ВПР, успешно перешёл в среднюю школу. Его фото висит на доске почёта в школе, он участвует в олимпиадах, школьных концертах, занимается в театральной студии и имеет номинации и призы. Он, как любой мальчишка, иногда не хочет делать уроки и даже идти спозаранку в школу, но он с удовольствием общается с одноклассниками, с интересом готовит проекты и отвечает у доски, уважает и любит учителя.

Выходя из кабинета школьного психолога, поймала себя на мысли, что я люблю эту школу, что мне комфортно там, что я чувствую, что здесь за моего ребёнка, а не против. Вчера мне сначала рассказали о сильных сторонах сына, о его прогрессе, о том, что уже удаётся. Потом мы обсудили, какие есть особенности, и на мой испуганный взгляд (а я всё ещё сжимаюсь как ёжик, вдруг опять не поймут, вдруг опять заклеймят) сказали: «Это не хорошо и не плохо, это просто так. С ним всё нормально, просто имеет смысл обратить внимание вот на это и вот так поддержать». Мы обсудили, что психолог сделает (с какими учителями поговорит и какие рекомендации им даст), как поддержит ребёнка, что я могу сделать как мама, чтобы помочь адаптироваться в пятом классе.

После диалогов с учителем я знаю, что мой ребёнок защищён, понят и принят. К слову, у нашего учителя нет 25-летнего стажа, мы у неё вообще первый в её профессиональной деятельности класс. Но я безумна рада, что на жизненном пути моего сына встретился именно этот учитель. Она любит детей, она готова искать пути работы с их индивидуальными особенностями, она адаптируется (а не ждёт, что они все под неё подстроятся), и, самое главное, она уважает личность каждого ребёнка и верит в детей.

Мои субъективные выводы по итогам жизни в начальной школе:

1. Нужен ли в школе психолог?

Да, нужен, если это специалист, который видит свою задачу в поддержке детей, учителей и родителей, который готов слушать, разбираться, искать пути, заниматься с детьми. Но если это человек, пришедшей с задачей всех обследовать и поставить диагноз «адекватен» или «неадекватен» (читай: неудобен) или видящий своей целью защиту учителей от детей и родителей, — нет, не нужен. Мало того, как мать я хотела бы, чтобы таким «специалистам» постановлением суда запретили приближаться к детям в принципе, а как тренер-консультант, предполагающий глубокую психологическую травмированность таких «спецов», рекомендовала бы в судебном порядке обязывать их к пяти годам усиленной психотерапии.

2. Что делать родителям?

Прежде всего разобраться со своими эмоциями и установками относительно школы и учителей. Во-первых, чтобы не передать свои травмы и установки детям, транслируя сценарий отношений со школой и педагогами. Во-вторых, чтобы вовремя осознать влияние системы и не поддаться разного рода манипуляциям властвующих в этой системе, чтобы успеть реагировать и действовать по-взрослому и в интересах ребёнка. Быть за ребёнка, на стороне ребёнка! Вместо того чтобы назидать: «Как можно так себя вести!», «Мне опять жаловаться на тебя на собрании будут?», «Слушай учителя: он всегда прав!» — сначала спросить: «Что случилось?», «Что происходит?», сначала разобраться. Не каждый учитель и не всегда прав, а, кроме нас, иногда бывает некому защитить наших детей. С учителем имеет смысл сотрудничать, обсуждать, что происходит, что можно сделать, хвалить и благодарить его периодически: им очень нужна поддержка.

---

Этот текст я написала в 2017 году. Тогда я думала, что дальше всё пойдёт так же прекрасно. Но средняя школа — это уже не один учитель, а сразу 12 минимум. Это уже совсем другая история, которая ознаменовала новый этап для нас — «семейное образование».

Фото: Shutterstock (Pressmaster)