Дети на 1 сентября всегда несли в школу охапки букетов. В последнее время от этой традиции отказываются. Наш блогер Ольга Графт вспомнила свою школу, педагогов, которые учили детей в 90-е, и злосчастные гладиолусы, которые сопровождали её каждый год 1 сентября.

В мои школьные годы редко какое 1 сентября обходилось без букета гладиолусов. Так принято — вручить учителю цветы. Кем и когда принято — непонятно. Сначала гладиолусы были выше меня, потом — я выше гладиолусов, потом: «Зачем мне эти дурацкие гладиолусы?! Ни за что их не возьму!» и наконец: «А как же гладиолусы? Надо обязательно подарить! В последний раз всё-таки».

«Гладиолусы хоть постоят подольше! Розы — хрупкие, быстро завянут. Флоксы вообще уже к вечеру опадут» — говорила моя мудрая практичная бабушка. Гладиолусы стойкие. Держат лицо, когда другие уже не могут. Как и наши педагоги: строгие, сдержанные, статусные.

Это сейчас я поняла, каково это — учить детей в 90-е. Начинать, например, третий урок с новой темы. Третий, потому что было какое-то время, когда первый и второй отменяли в связи с забастовкой. Им не платили зарплату, кажется, по 4 месяца. А может, и дольше.

Сейчас в голове выстраивается почти абсурдная неправдоподобная картина: постояли-постояли молча пару часов зимой на морозе и вернулись вести очередной урок. Хорошо хоть было у них (может, до сих пор есть?) всегда готовое и спасительное начало: «Число. Классная работа». Хоть дух перевести перед тем, как снова быть здесь и сейчас. Снова что-то вытаскивать из себя и отдавать другим.

90-е переживали по-разному. Это был удар по всей системе координат: как дальше учить? Как раньше? Какие вообще числа и классные работы? Дети тащат «Фанту» на уроки, взрывают бомбочки около школы в качестве развлечения, курят на крыльце, никого не стесняясь, носят на все случаи жизни только джинсы и кроссовки. Один заявил: «На кой-мне ваши уроки, у меня папа — в рынке! Я в любой вуз экзамены куплю!».

На днях увидела на канале «Ностальгия» повтор программы «Тема», которую вел Владислав Листьев как раз в то, «перестроечное», время. Так называемые эксперты говорили о частной собственности, о ваучерах, о приватизации. Среди гостей в студии была пожилая учительница. Листьев дал ей микрофон: «Знаете, я всю жизнь работаю в бюджетной сфере. Я — учитель. Вот вы тут говорите всякие новые слова, а я сижу и думаю: а зачем мне частная собственность. Зачем мне эти ваучеры? Что мне с ними делать?» — недоумевает искренне и наивно (Смех в студии). Сильные.

Эпоха эпохой. У них — новая тема. Ну какое «Идите в бизнес!» может их удивить или напугать?! Нашли угрозу! «Не поставишь ему тройку — я тебя закопаю, поняла?!» — орал папаша одного из учеников на всю учительскую. Мне об этом во время интервью рассказала учительница. Потом система добавила ещё один удар: двойки ставить нельзя! Двойка — значит, не смогли научить как следует. Приспособились и к этому. Стерпели. И не то бывало.

Воспитание. Его тоже приписывают им. Когда удобно и когда угодно. Когда не совсем удобно — не лезь! В нашей школе (больно вспоминать) случилось убийство. Не то за плеер с наушниками, не то за диски. Оба парня учились в одном классе. Что тогда говорили их классному руководителю? Неужели у кого-то ума хватило сказать, что про «не убий!» тоже должна была разъяснять она?!

«Можно, конечно, и астры подарить. Тоже устойчивые. Но гладиолусы все-таки торжественнее — продолжала бабушка выдвигать аргументы в защиту своих любимых цветов. — А какое их разнообразие как раз к сентябрю! Поистине, учительские цветы!»

Я тогда о цветах не думала, гладиолусы так гладиолусы. Меня больше волновало, не выгляжу ли я 1 сентября полной дурой в этой белой шифоновой блузке. Ребёнок — человек растущий. Потому — эгоист. Тот, кто растет, обязан по природе своей брать больше, чем отдавать. Взял, что хотел или на что был способен, и пошел дальше, не оглядываясь. Часто — даже не вспоминая. Некогда — своя жизнь, своя дорога. А у них хоть и другое число, но всё та же классная работа.

Учителя обязаны держать лицо даже в самых казусных, экстренных ситуациях. В художественной гимнастике, когда спортсменки подбрасывает мяч или ленту вверх, в качестве поддержки публика кричит им: «Держать!». То же самое можно кричать и учителям: «Держать лицо!», «Держать удар!», «Держать внимание класса!». Держат. Но не всегда сдерживаются. Да и выдерживают тоже не всегда.

«Цветы есть цветы — даже самые устойчивые всё равно умрут. Но пока живут, знай, порадуют человека!» Да, бабушка, ты была права. Делают вид, что сильные. А внутри — хрупкие и ранимые. Я видела, как они умирают.

Был у нас в старших классах историк: глаза добрые, глубокие, речь интеллигента. Какая судьба занесла его к нам, в провинциальную школу из МГУ, не знаю. Влюблял в историю, объяснял историю, жил историей. Учил интерпретировать исторические факты. Дарил книжки из личной библиотеки.

Жестокие подростки сразу чувствуют «тонкокожих». Так и не смог он ни на кого из них прикрикнуть. Не смог никого выставить из класса. Самые оторванные его допекали. Самые деликатные не противостояли. Он молчал. Делал вид, что не замечает. Через год после нашего выпуска умер от инфаркта. У него, к слову, трое своих детей было.

Однажды я не взяла гладиолусы. Подростковый каприз — «Не хочу тащить цветы!». Так совпало, что в то первое сентября никто из нашего класса цветы не принес. Ваза на учительском столе стояла пустая. Я не знаю, волновала ли в тот момент пустота этой вазы нашего классного руководителя. Мне было тошно. У меня дома стояли никому не нужные гладиолусы, которые, оказавшись вот в этой вазе, могли согреть кому-то душу.

Были и плохие учителя, отвратительные — об этом тоже нельзя не сказать. Были нервные, были формалисты., были профнепригодные. Были тогда и есть и сейчас. Есть неопытные, слишком молодые, слишком старые, приспособленцы — всякие бывают.

Но есть профессионалы. И они слышат сейчас из уст телеведущего государственного канала: «С какой пьяной радости учитель должен получать много?», «Я что, всех учителей вспоминаю добрым словом?».

Есть плохие — потому давайте ударим по хорошим. Нездоровая логика нездорового общества. Из этого общества 1 сентября к ним снова придут дети, с которыми снова «классная работа».

«Какие всё-таки яркие гладиолусы! Ух, красотища! Даже если и не очень нравится тебе учитель, возьми да подари ему цветы. С тебя не убудет. Благородные не сожалеют о том, что зря подарили что-то плохому человеку. Зато потом ой как сожалеют, что не успели что-то сделать для человека хорошего!». Верно, бабушка, верно.

Фото на обложке: Shutterstock / NataliyaBack