В блоге БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам» журналист Татьяна Годес рассказывает историю девятилетней Наташи, ее приемной мамы Татьяны и психолога Алины, которые долго искали ключик к девочке, которая отвергала всех приемных родителей.

Наташе 9 лет. Она открытая, подвижная, улыбчивая девочка с вьющимися каштановыми волосами, глубокими карими глазами и тремя веснушками на носу. Мы встретились в офисе фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» с ней и приемной мамой Татьяной, куда они приходят на занятия с психологом Алиной Виноградовой.

В жизни Наташи случается один хороший день

— О чем ты хочешь рассказать, Наташа?

— О детском доме.

Минуту назад Наташа улыбалась, но сейчас становится очень серьезной, подтягивает колени к подбородку и обхватывает их руками — закрывается. Я говорю, что если ей слишком тяжело вспоминать, то не стоит. Наташа отрицательно мотает головой и начинает рассказ.

— Привет, меня зовут Наташа, мне 9 лет, и я люблю очень детей. Когда мне было 5 лет, меня забрали от мамы и отвезли в детский дом. Это такое место — плохое, там живут дети без мамы и взрослые, которым всё равно. Это воспитатели. Есть хорошие воспитатели, но их мало.

Я стала жить в этом детском доме. Вокруг все были большие и обижали меня. Я каждую ночь плакала, что у меня нет мамы и некому защитить. А потом у меня тигра отняли. Его бабушка подарила, белого пушистого тигра. А большой мальчик его забрал.

— А что-то было хорошее в детском доме?

— Ничего.

— Ну хоть что-то в какие-то дни, когда было не очень грустно?

— Это те дни, когда мне разрешали сидеть в детской группе. Там были малыши, я с ними нянчилась, играла. И еще был один хороший день, когда приехала мама Таня. Такая красивая, как фея-крестная!

На этих словах Наташа расслабляется, пытается дотянуться до мамы, которая сидит с нами рядом, и обнять ее. Татьяна — приемная мама Наташи уже 2 года. До нее Наташа дважды была в семьях у «не настоящих мам», как говорит девочка. Ее дважды возвращали в детский дом из-за особенностей поведения.

Наташа произносит эту фразу спокойно и уверенно, как хорошо обдуманную мысль.

— Мы с мамой Таней поехали домой. Я подумала, что, если на этот раз опять ничего не получится, я умру.

Синяки, подоконники и один долгий кошмар

— Наташа, зайчик, с тех пор, как ты выучила английский, я поставила пароль на латыни, так что не надейся сама разблокировать телефон.

Татьяна дает Наташе телефон, чтобы она поиграла, пока мы разговариваем.

— Наташа меня учит играть в «Майнкрафт». Она там строит дома, копает рудники, добывает золото, приручает драконов. А я учусь проходить в дверь… Анкету Наташи я увидела в федеральной базе данных. Позвонила, но мне сказали, что ребенок уже в семье. Регоператор очень хорошо ко мне отнеслась и пообещала, что если я встану в очередь у них, то найду своего ребенка в течение года. Я поверила, съездила и встала на очередь. И тут она звонит, говорит, что девочку, которой я интересовалась, вернули. Приезжайте знакомиться.

Наташа была размером с пятилетнего ребенка, но разговаривала как подросток, да еще такой наглый: «Ну чё, как дела?» Не так я представляла себе маленькую девочку. А мне говорят: «Возьмите ее на гостевой». И я взяла.

Когда мы сели в поезд, Наташа стала пытаться открыть окно. Я ей сказала, что делать этого нельзя, потому что можно выпасть, это опасно. И Наташа сказала, что хочет выпасть из окна.

С того момента я перестала нормально спать и сторожила ее всю дорогу

Приехали домой, познакомились с бабушкой, моей мамой, угостились ее фирменной шарлоткой. Первые дни всё было хорошо, пока однажды вечером Наташа не встала у открытого окна на подоконник. А у нас восьмой этаж!

Я заставила весь подоконник всякими звенящими предметами, чтобы они меня разбудили, если что. Но какой уж тут сон.

Наташа тоже стала спать беспокойно, ей часто снились кошмары, она металась по кровати и кричала: «Помогите, мне нужен пистолет!» Появились аффективные вспышки агрессии, она начала драться, пинаться, так, что я и бабушка были все в синяках. В один день мне пришлось спрятаться от нее в ванной, а девочка с такой силой колотила в дверь, что на ней остались глубокие следы.

Думала ли я о том, что могу вернуть Наташу в детдом? Я думала о том, что не могу этого сделать. Я не могу предать ее, вернуть третий и, возможно, последний для нее раз. Но мне нужна была помощь, я не справлялась.

Что же случилось с Наташей?

От стресса я не могла сообразить, где этой помощи попросить. Тут мне на глаза попались крышечки, которые мы собирали, и я вспомнила о фонде «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Я набрала первый попавшийся номер телефона, наверняка не тому сотруднику, который занимается помощью приемным семьям, но меня выслушали. И уже на следующий день у меня была первая онлайн-встреча с психологом фонда Алиной Виноградовой, а через пару недель, как только появилось «окошко», нас с Наташей пригласили на занятие.

Я помню, как мы первый раз вошли в офис фонда, нас встретила администратор Элла. Наташа стала играть тут же, в холле, а Элла сказала: «Идите, Татьяна, на кухню, пейте чай, мы тут разберемся». И я пошла пить чай — это были первые спокойные минуты за многие недели. Я пила крепкий чай и думала, что вот если сейчас Наташа что-то сломает, кого-то ударит, что-то разобьет, кому-то нахамит, мне не придется бежать, извиняться, оправдываться. Тут работают люди, которые всё понимают. И так мы стали жить от четверга до четверга, от встречи к встрече.

На занятиях Алина стала играть с Наташей, и в этих играх проявлялась ее чудовищная травма, так повлиявшая на поведение ребенка. Но что же с ней случилось?

Наташа не знала, что куда-то можно дойти пешком, у нее не было такого опыта. В детдоме их сажали в автобус и везли до нужного места. Если мы шли до метро, например, она бегала вокруг меня, нарезая круги с бешеной скоростью, а через пять минут садилась и говорила, что у нее устали ножки. Для нее была новой идея, что надо чистить зубы и умываться. Она говорила: «Нет, я не буду чистить зубы, в детском доме нас не заставляли».

Наташа не понимала разницы между взрослыми и детьми. Она не знала, что дети вырастут и станут взрослыми, что взрослые были когда-то детьми. Она считала, что это просто как разные породы собак. Есть вот большие, есть маленькие. Меня она воспринимала как подружку, ровесницу или чуть младше.

Она хотела командовать, она хотела всё решать, она считала, что она всё знает

Благодаря Алине мы наладили отношения с Наташиной бабушкой, теперь мы регулярно созваниваемся и обмениваемся новостями. Это был очень важный момент для нас всех. Бабушка — очень приятный и милый человек, она много занималась с Наташей и забирала ее в гости на лето. Но у нее есть проблемы со здоровьем, а живет она в глухой деревне, где нет газа и закрыли единственную школу. Она не могла взять опеку над Наташей, когда ее изъяли из семьи. Когда мы собирались впервые поговорить с бабушкой по телефону, я очень переживала, и Алина была рядом, поддерживала меня. Бабушка рассказывала, какой была жизнь Наташи в кровной семье и как случилось так, что она оказалась в детском доме, и тогда пазл начал складываться.

Наташа рассказывает сказку

Маленький зайчик жил со своими мамой и папой в квартире на четвертом этаже. Мама и папа любили зайчика, читали ему книжки, заботились, но когда выпивали вонючую воду, то засыпали посреди дня и спали очень долго, а просыпались в плохом настроении. От скуки зайчик выходил на балкон и свешивал ушки — что там внизу? В один из таких дней в дом ворвались незнакомцы, пришельцы с другой планеты, и похитили зайчика. Мама проснулась, кричала: «Куда?!» — но не смогла помочь зайчику. На летающей тарелке зайчика отвезли в Дом, где было много других похищенных зайчат. Однажды в Дом пришел инопланетянин и увез зайчика на свою планету. Там были другие, похожие на людей и на детей, но зайчик знал, что это обман, и яростно сопротивлялся: дрался, кусался, царапался. Его отвезли обратно в Дом. Пришли другие пришельцы и снова захотели забрать зайчика на свою планету, говорили, что зайчик должен соблюдать их правила.

Сложно было зайчику, но он делал всё наоборот, чтобы отомстить злым пришельцам

Вскоре он снова вернулся в Дом. И третий раз пришел инопланетянин, позвал зайчика жить с ним. Зайчик согласился, но делал всё как раньше — сопротивлялся и боролся. Он скоро вырастет, победит пришельцев, которые похитили его у мамы. Надо только где-то раздобыть пистолет. Но третий пришелец был добр с зайчиком. Ласково говорил, не ругал за плохое поведение. Стали они ходить в гости к другим пришельцам, играть и разговаривать. Оказалось, что зайчика не похитили, а увезли в безопасное место, потому что мама и папа не могли о нем позаботиться. И теперь у зайчика новая мама, но где же она? Смотрит зайчик на пришельца, а это новая мама! Она ему помогает, пока он маленький, и всегда будет помогать. И стали они жить дружно.

Наташа распаковывает чемодан

Семья, где росла Наташа, не самая благополучная. Кровная мама родила ребенка очень рано, но заботилась, как умела. Она читала Наташе «Маленького принца» и «Щелкунчика». К сожалению, она употребляла алкоголь и наркотики, поэтому ребенок не был с ней в безопасности. Может, если бы они жили в большом городе, им бы помогли или бабушка смогла бы взять опеку. Но в крошечном северном городке никто не смог помочь семье, ребенка изъяли, а мать и отца лишили родительских прав. На суд они не явились.

Вся эта история по чуть-чуть складывалась из разговоров Татьяны и Алины с бабушкой Наташи. А потом они решились дать Наташе самой поговорить с ней.

— После теплой беседы и воспоминаний бабушка сказала: «Наташа, мама тебя сейчас не сможет забрать. Живи с Татьяной». Она это услышала не от меня, не от Алины, а от бабушки, от знакомого человека из ее прошлого, которому она доверяла. Это было суперважно. После этого она поняла, что ее не похитили и она не вернется к родной маме, что наша квартира — это ее дом навсегда. И она как будто ментально распаковала чемоданы. Мы стали жить, а не бороться. Но последствия травмы, этого огромного страха неизвестности, когда тебя, ничего не объясняя, увозят из дома и передают то в одну, то в другую семью, конечно, остались. Наташу обследовали несколько специалистов, но психиатрического заболевания не выявили. Ей диагностировали ПТСР.

Алина расшифровывает 4 буквы

ПТСР — это посттравматическое стрессовое расстройство. Когда человек встречается с внезапным, страшным, жестоким или грустным событием в жизни, среагировать на это событие он может по-разному. Чем старше человек, тем обычно у него больше опыта и навыков справляться со стрессовой ситуацией. Но когда это маленький ребенок, жизнь которого внезапно изменилась, его забрали от мамы и увезли в незнакомое место — чувство беспомощности становится огромным, а стресс — постоянным. Ребенок оказывается в ситуации, когда его некому защитить от других детей, от темноты, от грусти, от чувства вины, что это всё случилось из-за него, от горя и отчаяния. Он не может сделать ничего, чтобы повлиять на эти события. Так формируется травма.

Как психолог помогает ребенку залечить ее? В безопасном месте, в игре, он предлагает наделить персонажа, ассоциируемого с ребенком, сверхсильной магией, чтобы наказать виновных, утешить обиженных, излечить и вернуть маму, получить у нее благословение на жизнь в новой семье. И наступает хеппи-энд!

Но его не будет, пока не договоришься с ведьмой по имени ПТСР. Она совсем не хочет вспоминать прошлое, даже в сказках про инопланетян, она шепчет ребенку, что это он в этом виноват и всё равно не сможет быть счастливым.

Ребенок начинает избегать сказок или игр, которые хоть чуть-чуть напоминают его историю, он отвергает объяснения взрослых, что дети не могут быть виноватыми в том, что происходит с родителями. А по ночам в кошмарах всплывают картинки из прошлой жизни, и всё повторяется, как в самый страшный день, колотится сердце, сбивается дыхание. Во сне ребенок еще более беспомощный, ему очень больно и страшно и хочется поскорее проснуться и оказаться там, где всё привычно, в квартире на четвертом этаже, рядом с кровной мамой. И тогда мозг придумывает фантастические идеи и планы, как это всё вернуть.

Наташа ходит ко мне почти 2 года, но работы еще предстоит много

Первым делом нужно было помочь девочке сформировать привязанность к приемной семье. Для этого я учила ее справляться с агрессией ко взрослым, которая выливалась и на приемную маму, и на бабушку, и на меня. Наташе очень нужна была помощь с выравниванием самооценки, негативной Я-концепцией. Нужно было найти ресурсы, опираясь на которые Наташа смогла бы принять мысль, что не виновата в том, что произошло. Когда это такое глубокое убеждение, как у нее, это небыстро и нелегко.

Потом нужно было разобрать историю с похищением, связаться с кровной бабушкой, выяснить, что всё было не так, как придумала Наташа. В играх мы продолжаем работать над тем, чтобы у Наташи сформировалась правильная картина мира, в которой взрослые предсказуемые и стабильные, а дети — беззаботные и веселые, исследуют мир с любопытством и энтузиазмом, зная, что рядом есть плечо надежного взрослого, который будет беречь его от беды.

Татьяна принимает ванну с пеной

Сейчас Наташа ходит в частную школу два дня в неделю, а остальное время занимается дома с мамой. И еще они учат английский, на котором Наташа уже очень бегло говорит и смеется, когда читает слово pumpkin («тыква»). Татьяна продолжает свой рассказ.

— Первые месяцы Наташи дома я больше всего скучала по самым простым бытовым вещам: по возможности посидеть 15 минут спокойно с чашкой крепкого чая утром, полежать в ванне вечером. Я всегда очень любила ванну с пеной, а теперь могла мыться только под душем, и то с приоткрытой дверью и тревожно прислушиваясь. Я боялась закрыться в ванной, боялась расслабиться в своей комнате, даже когда она спала. Думала, что вот исполнится Наташе 18 лет и первое, что я сделаю, — наберу ванну с пеной, запру дверь и буду спокойно лежать. Неспеша. Сейчас в Наташе проснулась девочка, и она тратит свои карманные деньги не на конфеты и игрушки, как раньше, а на маски для лица и бомбочки для ванны.

Вчера зовет меня: «Мама, загляни в ванную, там тебе подарочек». Захожу, а там ванна вымыта, а на лейке бомбочка и маска для лица висят. Я лежала почти час с этой маской на лице в пушистой пене с ароматом гранатового сада. А всего-то два года прошло, до 18 и ждать не пришлось.

---

Проект «Информационный центр „Дети в семье“» благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» помогает приемным детям и подросткам преодолеть трудности адаптации к семье и социуму, а также справиться с их травматическим сиротским опытом. Это позволяет минимизировать риски возврата детей в учреждения.

За последний год психологи, логопеды, юристы и другие специалисты фонда провели более 6400 часов консультаций. Они полностью бесплатны для приемных семей благодаря грантовой поддержке и частным пожертвованиям.

Фото: © Благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам»