О том, как правильно воспитывать детей, написано сотни книг и тысячи статей. И всё равно у каждой семьи свои правила, представления о том, что хорошо и плохо. Но наш блогер Лита Ласинская считает, что секретов воспитания на деле не так уж много. Одним из них с ней несколько лет назад поделился папа двух мальчишек.

Когда я встречала родителей, у которых все дети выросли хорошими людьми, я всегда спрашивала их: «В чём секрет?» Тот же вопрос я задавала людям, сохранившим отменное здоровье и ясный ум в возрасте, в котором сохранять эти качества обычно не принято. Секрет всегда был. И, что удивительно, люди охотно им делились.

Родителей, у которых один ребенок замечательный, а со вторым сплошь проблемы, я ни о чём не спрашивала. Один ребенок может вырасти хорошим человеком не благодаря правильной системе воспитания, а вопреки ей — как росток, пробивающий асфальт, или случайно, как неожиданный выигрыш в лотерею.

Родителей, у которых все дети хорошие, я встречала редко: два раза в жизни, если быть точной. Людей, которые сохранили здоровое тело и светлый рассудок, я встречала чаще, раз в десять. Выходит, правильно воспитывать детей сложнее, чем оставаться в хорошей форме долгие годы?

И вот ведь какая интересная штука: родители, вырастившие хороших детей, раскрыли мне секрет. И это был один и тот же секрет, хотя люди эти принадлежали к разным поколениям и жили в разных городах. А те, кто сохранил до старости здоровье, ментальное и физическое, имели секреты разные, и мне трудно было привести их к единому знаменателю.

Что значит в моем понимании «хорошие» дети? Послушные? Вежливые? Прилежные? Нет. Совсем не то. Когда я вижу детей самостоятельных и понимающих свои цели, способных рассуждать и делать выбор, иметь свои убеждения и проявлять уважение к другим, меня прямо распирает любопытство: «Ну как вы это сделали?» Может, вам просто повезло и вам достались изначально «правильные» дети? Наверное, бывает и такое. Хотя с годами, наблюдая за семьями, я всё меньше верю в подобное везение.

Первый раз я встретила родителей, знающих секрет, когда у меня еще не было своих детей, но был рыжий щенок-переросток, которого надо было выгуливать два раза в день. И на этих «собачьих» прогулках я познакомилась с Мишей и Ромой — братьями, которые по очереди выгуливали немецкую овчарку Лоту. Мальчикам было 9 и 13 лет, мне — 21.

Лота была поджарая овчарка с черной, прилизанной, как у морских котиков, шерстью. Она попала в дом в возрасте собачьей зрелости — ей было около 9 лет. Ее списали со службы по здоровью — Лота чуть прихрамывала. Привел ее в дом отец мальчиков: он служил офицером, Лота прикрыла его своим телом, когда из-за закрытой двери началась неожиданная пальба. Пуля не задела сердце пса, но повредила связку или сустав на передней лапе, оставив храбрую Лоту хромоножкой. Но ее очень любили в доме, и, мне кажется, она была счастлива. В этом доме вообще все любили друг друга.

Хотя Лота всегда была как будто настороже, когда мы гуляли по пустырю за домами, она, в отличие от других собак, которых хозяева выгуливали здесь, вела себя так, будто это она выгуливает мальчиков, и ее задача — присматривать за детьми, чтобы ничего не случилось.

Рома и Миша — маленькие хозяева Лоты — были особенными детьми. Я отметила это сразу после нашего знакомства. И чем дольше мы общались, тем больше они меня удивляли: я нигде прежде не встречала ребят, похожих на них. Они были настоящими джентльменами. Их обходительность, умение себя вести и способность разумно рассуждать были такими искренними и естественными, что я порой терялась, понимая, что не так уж твердо знаю правила этикета. В них чувствовалось природное достоинство без малейшей примеси превосходства. И главное, не было этой дурацкой подростковой заносчивости и грубости.

А еще они часто реагировали на происходящее нетипично. Например, однажды Лоту выгуливал Миша, он вынес с собой мяч и гонял его по двору, пока Лота зорко за ним следила, а потом бумс — мяч нечаянно перелетел через забор. Миша полез его доставать. Лота кинулась к нему и стала решительно стаскивать с забора, схватив за ботинок. Он отбрыкивался, возмущался, пытался высвободить ногу, но тщетно. Лота стащила его с забора — у нее были твердые убеждения о том, что можно и чего нельзя делать мальчикам во время прогулок. А Миша зацепился рукавом за торчащий из забора гвоздь. Мы оба смотрели на рваную куртку.

«Мама расстроится… жалко, — сказал Миша, — ей зашивать придется… жалко, — повторил он. — Я, наверное, не смогу аккуратно. Если бы по шву, я бы, конечно, сам зашил». Я тогда подумала, что десять мальчишек из десяти огорчились бы, потому что их отчитают дома за порванную куртку. Но Мише было жалко маму. Может, я не в тех районах росла, но меня его слова поразили. Во время наших ежедневных прогулок было еще немало вроде бы незначительных эпизодов, которые меня удивляли не меньше.

Однажды неожиданно выпал снег. Здесь, на юге, это нечастый подарок зимой. Вечером мы гурьбой отправились на пустырь выгуливать наших собак, а заодно поиграть в снежки и покататься на санках. В этот раз с нами пошел папа Миши и Ромы. И, преодолев патологическую застенчивость, я задала ему вопрос: «А в чём же секрет?» Отец мальчиков задумался всего на пару секунд, а потом ответил: «Я всегда старался тратить в первую очередь время, а не деньги на своих детей. Наверное, в этом и есть секрет».

Через два месяца Миша и Рома уехали — их отца перевели в другую часть. С тех пор прошло 30 лет, но я часто вспоминаю этих ребят и наши «собачьи» прогулки.

Много позже я случайно узнала от общей знакомой, что Рома стал ветеринаром. Мне подумалось, что он хотел быть как тот парень, который смог достать пулю из Лоты. Миша стал программистом. Я помнила, что он любил математику. У них уже свои семьи, свои дети. И, наверное, тоже хорошие, ведь их родители знают, в чем секрет.

Фото из личного архива Литы Ласинской