В нашем обществе аттестат, золотая медаль, диплом — это всё ещё признаки успешности. Причем не только детей, но и родителей. Наш блогер Алиса Клима рассказывает, как она пыталась смириться с тем, что у её дочери не будет аттестата. А следовательно, и возможности получить профессию.

Соня родилась на 8-м месяце с диффузными кровоизлияниями в мозг, в роддоме была инфицирована кишечным стафилококком. На фоне этих заболеваний развилась анемия, а позже диагностировали дисплазию шейки бедра. Кровоизлияния спровоцировали гипертонус с искривлением шеи, и перинатальную энцефалопатию, с которыми надо было тоже что-то делать. Я делала всё. К 4 годам Соня стала заикаться — несильно, но стабильно. Глядя сегодня на её фотографии и наблюдая за их отношениями со средним братом, я не могу поверить, что всё это было с нами.

Когда родилась Соня, я была молодая работающая мама. Я замечала некоторые признаки девиантности в поведении ребёнка, но не обращала на них внимания. Я была успешна во всем, за что принималась и даже мысли не допускала, что мой ребенок не превзойдет меня.

Первые проблемы

Эта болезнь знакома, могу поспорить, практически всем родителям. Она подкреплялась тщеславием и ханжеством, вобранными из культуры — люди должны видеть успехи моего ребенка, потому что ребенок — предмет гордости, а не стыда. И я совершила первую значимую ошибку — отдала Соню в первый класс в 6 лет. Отдала в самую дорогую частную школу. К четвертому классу школа переехала в отдаленный район города, в новое здание. Стоимость увеличилась в два раза.

Тогда я перевела ребенка в государственную школу в пешей доступности от дома. Учитель сильно отличался от учителя в частной школе. Я считаю, Соне не повезло.

В начальной школе не должны работать сухари и невротики

Однако, как я поняла значительно позже, таких учителей много. К 6-му классу стали проявляться основные проблемы и появился ещё один диагноз — «легкая форма аутизма и социофобии». Основной проблемой стали апатия и равнодушие к учебе. Наш семейный невропатолог объяснял этот диагноз тем, что из-за перинатальных травм Соня отстает в развитии и что аутизма никакого нет, а есть несоответствие требований к ней с её реальным развитием.

Это стало переломным этапом для всех нас, для наших отношений. Я решила научиться принимать ребенка таким, какой он есть. И это оказалось очень непросто, потому что принятие было связано с уничтожением моих собственных «болезней» — амбиций, тщеславия и высокомерия. Эта борьба шла несколько лет. За это время Соня уже стала ученицей московской школы на Сухаревской. Классный руководитель говорила мне, что Соня очень дружелюбная, послушная и спокойная девочка, но абсолютно отрешенная от обучения. Она показывала неплохие результаты по гуманитарным предметам, если не требовалось запоминать тексты и воспроизводить их, и слабые результаты по точным наукам и физике.

У школы нет никакой стратегии взаимодействия с отстающими детьми

На меня постоянно оказывалось давление, я жалась к стенке, потела и робко лепетала про проблемы ребенка. Учителя твердили, что дополнительные занятия они теперь не проводят, на второй год не оставляют, коррекционные меры предпринять не могут и надо искать сильных репетиторов. Занятия с репетиторами привели к усилению заикания на фоне сильного переутомления, поэтому от лишних нагрузок мы в итоге отказались.

ГИА и аттестат

Из двух обязательных предметов в 9-м классе Соня не смогла сдать математику. И пересдать она её тоже не смогла. 4 раза не смогла. Заваливалась каждый раз на геометрии: «Мама, геометрия — не мое. Мой мозг не может понять, как можно измерить окружность без линейки. Я понимаю, что есть способ, но в геометрии все так устроено, что мне кажется, что я сижу на карусели, и у меня кружится голова и ничего невозможно понять».

Что я поняла важного о школах (в этой статье я избегаю сознательно анализа своих действий и решений как родителя, потому что моя цель — понять механику взаимодействия образовательной системы и детей). Я поняла, что школа сегодня:

• либо утратила навык работать с такими детьми,
• либо не хочет с ними работать,
• либо не умеет этого делать, не понимает, как надо включить в обучение выпадающих детей.

Почему я считаю, что это именно поле школы, а не отдельных учителей? Дело в том, что школа всегда отражает среднюю температуру по системе в целом. И неспособность или отсутствие у школы мотивации вовлекать выпадающих детей, возвращать их в обучение свидетельствуют о том, что цель всей системы — не обеспечивать всеобщий доступ к образованию, а минимизировать количество низкопроизводительных детей. И делать с ними ничего не хотят. Ведь их всего 5% по стране. Это просто статистическая погрешность, допустимая и некритичная для системы.

Но сегодня проблема шире. Ежегодно увеличивается количество выпадающих к 7 классу детей. Они присутствуют в школах, не пропускают уроки, учатся по-разному по разным предметам, но поступательно теряют интерес к обучению.

Итак, Соня «не прошла» по баллам по математике. Аттестат, разумеется, она не получила. И вот тут началось самое интересное. Школа выдает таким «аутсайдерам» справку об окончании девяти классов. Я было обрадовалась. К тому времени Соня под влиянием наших друзей загорелась идеей пойти в кулинарию. Я принялась радостно серфить в поисках подходящего колледжа.

Никакого колледжа

Но в колледже выяснилось, что принять её на полный курс (даже платный) колледж не может, так как без аттестата невозможно поступить ни на бюджетное, ни на коммерческое отделение ни одного колледжа! Это был коллапс. То есть ребенок никогда не сможет теперь пройти полный курс ни в одном колледже и никогда не сможет, если потом захочет, поступить в вуз?

Я перелопатила кучу форумов, возвращалась в колледж. Но ответ был один: нет аттестата — нет доступа к образованию

И мы решили идти на годичные курсы и получать диплом. Это был единственный шанс продолжить образование. Был какой-то момент удушья, когда одна моя приятельница с жалостью выслушав мой рассказ произнесла: «Ну как у такой мамы могло такое случиться с ребенком?» Этот вопрос я читала и в глазах многих более близких мне людей. И в висках пульсировало глупо: «Сапожник без сапог…» И тут пал последний бастион тщеславия и гордыни. Да, у такой мамы могло быть такое. В этом мире, кто не знает, бывает всё.

Детей лишают образования

Если аттестат является доказательством и свидетельством получения ребенком общего среднего образования, а его по какой-либо причине не выдают, то, выходит, ребенок не получил общего среднего образования. То есть нарушена главная статья Закона «Об образовании», подорваны его смысл и основа?

И второе: почему бы не выдавать аттестат всем? Не странность ли это — не выдавать его из-за двойки или двоек? Ведь ясно, что наличие двойки у будущего кулинара или художника по математике в аттестате не только никак не скажется на его профессионализме, но и на способности обучаться своему ремеслу. Если Эдисон смог нас обеспечить светом, неужели Соня нас не обеспечит профитроли?

Статистика показывает, что примерно 100 тысяч девятиклассников по России не получают ежегодно аттестаты. В 2017 году по сообщению главы Рособрнадзора их число составило 0,5% от выпускников 9 классов. И для чиновников эта цифра ничтожна. Но в неё входит моя Соня, пара её одноклассников, и ещё чьи-то дети, за которых болит душа. А если сложить эти сотни тысяч «бэкфоллеров» за несколько прошедших лет и присовокупить за последующие 10 лет, получатся миллионы. Миллионы подростков останутся без аттестатов. И это, на мой взгляд полбеды.

Миллионы подростков будут лишены возможности получить профтехобразование. Или я не нашла какую-то лазейку? Вопрос-то серьезный. Хотя так ли ценен сегодня сам по себе (не учитывая фактор депривации от получения профессионального образования) аттестат?

Фото: Shutterstock / Vectorium