«У меня нет задачи поставить диагноз». Как работают психологи для беременных, к которым теперь отправляют всех

«А к психологу-то зачем?» — именно такой вопрос все чаще можно встретить на форумах в сети. Будущие мамы недоумевают, для чего их стали массово направлять к психологам в женских консультациях. Разобрались в вопросе и узнали все о системе психологической помощи беременным по ОМС.

Кабинет психологической помощи: как все устроено

В феврале 2020 года вступил в силу Приказ Министерства труда и социальной защиты РФ и Министерства здравоохранения РФ N 69н/95н «Об утверждении Порядка оказания медицинскими организациями услуг по правовой, психологической и медико-социальной помощи женщинам в период беременности». Приказ предполагает, что теперь в рамках женских консультаций и других государственных медицинских организаций, оказывающих помощь по профилю «акушерство и гинекология», будут работать кабинеты, оказывающие правовую, социальную и психологическую помощь беременным женщинам.

И действительно, уже во многих женских консультациях и перинатальных центрах в разных городах России начали активно работать подобные кабинеты. А в ряде регионов заработали и специальные Центры медико-социальной помощи беременным женщинам.

Направляют в такие центры всех женщин, встающих на учет по беременности: в рамках этой программы будущим мамам положена одна консультация у психолога по ОМС. В случае необходимости может быть и повторный прием, но такое решение может принять только сам психолог.

Главные задачи программы — оказание психологической помощи беременным, оказавшимся в ситуации репродуктивного выбора, а также женщинам в трудных жизненных ситуациях, родителям, которые столкнулись с тем, что скрининг выявил патологии развития, а также женщинам, у которых в анамнезе есть невынашивание, замершие беременности и антенатальная гибель плода.

Кроме того, одна из целей программы — профилактика послеродовой депрессии

На консультации психологи занимаются психопросвещением, рассказывают о том, на что в своем психоэмоциональном состоянии стоит обратить внимание во время ожидания ребенка и сразу после его рождения, обращают внимание на красные флаги, сигнализирующие о послеродовой депрессии и требующие незамедлительного обращения к специалисту.

Психологическую помощь оказывают медицинские психологи или психологи, имеющие высшее профессиональное образование по специальностям «медицинская психология», «клиническая психология». Однако специалист не обязан иметь квалификацию перинатального психолога — это всегда остается на усмотрение сотрудника отдела кадров каждой организации. Но можно быть уверенным, что в кабинете вас будет ждать именно психолог с высшим образованием, а не человек, прошедший месячный курс переподготовки.

Нам удалось пообщаться с психологом, работающим в одном из таких кабинетов, но пожелавшим сохранить анонимность, и узнать, с какими проблемами обычно приходят женщины и удается ли им помочь в рамках того объема, который предусмотрен программой.

Что происходит на практике

Анонимный монолог психолога, работающего с беременными в системе ОМС

Работать в амбулаторном кабинете — это совсем не то же самое, что вести частный прием. В частной практике сессия у психолога длится час, а здесь на каждую клиентку есть максимум 20–30 минут. Во многом это зависит от регламента конкретной организации. Есть центры, в которых на первичную консультацию выделяется и час. Но их мало. И тогда не все успевают обратиться за помощью. А нередко приходится создавать ту самую пресловутую очередь. Я не могу отпустить пациентку через положенные 20 минут, если вижу, что ей нужна моя помощь прямо сейчас. Понятно, что тем, кто ждет за дверью, это не нравится. Но проблема в том, что для кого-то этих 20 минут будет крайне мало, а кому-то, у кого нет проблем, они, возможно, будут не нужны. Впрочем, еще ни разу за всю мою практику не было такого, чтобы женщина сказала, что она зря приехала.

Но даже не это самое сложное. Психолог работает с запросом. То есть подразумевается, что женщина, которая приходит к тебе на прием, знает, чего она хочет. Понимает, куда она пришла, и ждет конкретного результата — поддержки, информации, принятия и т. д. Есть запрос — есть понимание, что делать.

Здесь же все не совсем так. Нередко порог кабинета переступают женщины, которые понятия не имеют, куда они пришли и зачем их ко мне отправили. У них попросту нет опыта работы с психологом. И тогда часть времени, отведенного на консультацию, приходится тратить на разъяснения, кто я такая и в чем заключается моя работа, а вовсе не на разговор о ее потребностях, чувствах и состоянии. А бывает и так, что приходят будущие мамы, которые попросту боятся: они уверены, что их отправили на освидетельствование к психиатру, и снова приходится пускаться в разъяснения, что я не психиатр и у меня нет задачи поставить им какой-то диагноз. Моя задача — помочь.

Если за день хотя бы 2–3 женщины приходят с четким запросом — тревоги, страхи, переживания, — это уже хорошо

В этом случае моя помощь ощутима. А когда приходят те, кто с порога говорит, что у них есть личный психолог и они и сейчас с ним продолжают работать, я и вовсе радуюсь.

Еще одна сложность — это пространство. Психологическое консультирование предполагает создание доверительного и безопасного пространства, располагающего к открытому диалогу. Именно поэтому кабинет психолога — это чаще всего уютная комната с креслами, пледами, подушками, пуфами, а главное — возможностью выбрать, где и как ты хочешь сидеть. Но в условиях амбулаторного кабинета психологической помощи это не всегда возможно. И чаще всего это обычный кабинет врача акушера-гинеколога с гинекологическим креслом, столом и двумя стульями. В такой обстановке сложнее установить контакт с женщиной.

Уверена, что есть центры, где все это устроено иначе, и надеюсь, что с течением времени кабинеты психологической помощи переоборудуют под потребности специалистов и пациентов, но пока что приходится работать в том, что есть. Плюс нередко такие кабинеты, если речь идет о перинатальных центрах, организовываются в отделении стационара. Это обусловлено тем, что так проще оказать помощь тем женщинам, которые в нем оказались в связи с антенатальной гибелью плода или по каким-то другим причинам. Но при этом возникает и трудность: попасть туда на семейную консультацию практически невозможно. Доступ мужчинам на такой этаж закрыт. Приходится договариваться с заведующим отделением и, по сути, нарушать правила посещения учреждения. А ведь на консультацию по поводу репродуктивного выбора или в связи с неоднозначными результатами первого скрининга лучше приходить парой.

«Что можно успеть за 20 минут?» — самый частый вопрос, который я слышу от коллег и пациенток

Понятно, что ни о какой полноценной сессии или длительной психотерапии здесь и речи быть не может. Программа этого не предполагает. Но даже просто возможность обратиться за помощью к психологу ценна сама по себе. Женщина почувствует, что она не одна. Что есть тот, кто может ей помочь или направит туда, где ей окажут полноценную помощь.

Условно мои задачи можно разделить на 5 категорий в зависимости от того, кого ко мне отправляют:

• Психпросвет. Если ко мне приходит женщина, у которой все хорошо и у нее нет никаких переживаний и тревог, связанных с беременностью и предстоящими родами, то моя задача — рассказать ей о том, с какими страхами она может столкнуться на том или ином сроке беременности, предупредить о тех изменениях в психоэмоциональной сфере, которые могут произойти после родов. Рассказать о том, что важно внимательно прислушиваться к своему состоянию, чтобы не упустить дебют послеродовой депрессии. А также рассказать о школе будущих родителей и посоветовать походить на курсы по подготовке к родам.
• Помощь в трудной ситуации. В случае, если на приеме оказывается женщина в трудной жизненной ситуации, моя задача — выстроить для нее маршрут, по которому она может пройти и получить квалифицированную помощь. Сюда входит и направление к психотерапевту, если я вижу в этом необходимость, и направление к социальному работнику и к юристу. И таким женщинам, как правило, я предлагаю вернуться ко мне еще раз — благо такая возможность есть. Врач акушер-гинеколог тоже может повторно выписать направление в мой кабинет.
• Доабортное консультирование. Все женщины, которые решают прервать беременность, в обязательном порядке отправляются врачом акушером-гинекологом в кабинет психологической помощи. И консультация в ситуации репродуктивного выбора — это всегда очень непростая история. Нет универсального рецепта или сценария, как проводить такие консультации. Каждая история уникальна, и причины, по которым женщина решается на такой шаг, тоже.
• Консультирование в ситуации кризисной беременности. Женщины, у которых в анамнезе есть замершие беременности и выкидыши, женщины, которые столкнулись с тем, что по результатам скрининга у плода выявлена патология развития, — все это кризисные ситуации. И всем им требуется помощь: унять тревогу, прожить эту ситуацию. Да, за 20 минут с этим не справиться. Но я могу дать рекомендации, как они могут помочь себе сами, что можно сделать, чтобы было не так плохо в моменте. А еще я иногда нарушаю правила и, если вижу, что женщине совсем плохо, оставляю свой номер телефона. Так не принято, но я понимаю, что по-другому просто нельзя. И они знают, что они могут прийти ко мне еще раз, попросив направление у врача акушера-гинеколога.
• Консультирование после родов. После родов женщины тоже приходят — и это хорошо. Проблема дифференциации эмоционального выгорания от недосыпа и послеродовой депрессии стоит весьма остро. И я помогаю разобраться, с чем именно столкнулась женщина, и подсказываю, что с этим делать дальше.

Самая тяжелая часть этой работы в том, что ты не видишь результата

Ты не знаешь, помог ли твой прием женщине или нет. И дело даже не в том, будет ли она следовать тем рекомендациям, что я дала. Понятно, что я делаю все возможное, чтобы оказать поддержку в моменте и максимально проговорить все возможные нюансы на будущее, дать нужные ориентиры. Но этого мало. В работе психолога результат не сиюминутный — он имеет отложенный эффект. И вот его-то увидеть не получается. Чаще всего женщины приходят всего один раз и дальше просто пропадают из поля зрения. Да, в особо сложных случаях я даю свой номер телефона, но и это не гарантирует, что женщина повторно придет ко мне на прием.

Но есть и радужная сторона в моей работе — периодически я получаю эсэмэски с незнакомых номеров, и в них всегда примерно такой текст: «Спасибо вам, у нас родилась девочка» (или мальчик), и дальше следует рост и вес ребенка. Я делаю скрины всех этих сообщений и сохраняю их в отдельную папку.

Когда я рассказываю коллегам, сколько пациентов у меня бывает за день, они, конечно, удивляются. Ну да, бывают сложные дни — это когда за смену через тебя проходит сразу несколько женщин с трудностями, невынашиванием, собирающихся на аборт.

Помню, после одного такого тяжелого дня я шла в сторону автобусной остановки и задавалась вопросом, на своем ли я месте и имеет ли смысл то, что я делаю. И меня окликнула женщина. Я плохо вижу и сначала не поняла, кто это, а после оказалось, что это моя пациентка. У нее в анамнезе было несколько перинатальных потерь. Она поздоровалась, сказала: «Я вам хотела написать, поблагодарить вас, но позже, когда уже все произойдет» — и показала на свой округлившийся животик. Через пару месяцев я получила СМС с радостной новостью. Ради таких историй хочется продолжать работать.

Понятно, что бывают и хорошие дни, когда ты видишь, что помогаешь женщине прямо сейчас. Жаль, что в рамках программы не предусмотрено супервизий и интервизий (сессий индивидуальной психотерапии) для самих специалистов. Но, с другой стороны, в нашей практике это всегда остается на усмотрение специалиста. И хороший психолог все равно, вне зависимости от того, где и кем он работает, посещает подобные сессии.

Мне случалось выносить особенно тяжелые случаи на супервизию, и мне помогали. Но опять-таки — это было больше про меня. Помочь дальше женщинам, по поводу которых я обращалась, мне удалось лишь пару раз, потому что они возвращались ко мне на прием. А хотелось бы, чтобы такая возможность была всегда и можно было бы оценивать результат своей работы, а не просто принимать женщин одну за одной, чтобы они поставили галочку в обходном листе, а я — галочку в журнале приема.

Фото на обложке: Pormezz / Shutterstock / Fotodom