Бесконечные детские вопросы иногда ставят родителей в тупик. Дети спрашивают не только о том, почему самолёты летают. Янис Варуфакис, греческий экономист и бывший министр финансов Греции, выпустил книгу «Беседы с дочерью об экономике». В России книга вышла в издательстве Ad Marginem. Публикуем фрагмент о безработице.
В 1989 году мой друг Василис, только что защитивший диссертацию по экономике, пытался найти работу, но никак её не находил. Месяцы шли, Василис не знал, что делать, потому что оставалось всё меньше надежды на достойную работу. Как-то раз, уже доведённый до отчаяния, он написал мне в письме в Австралию, где я тогда жил: «Худшее, что может произойти с человеком, дорогой Янис, это дойти до такого отчаяния, что уже готов продать душу дьяволу, а он не хочет её покупать».
Именно так себя чувствовали безработные в годы Великой депрессии: они были согласны на самую чёрную и низкооплачиваемую работу, но работодатели… отказывали им. Надеюсь, ты не окажешься в такой ситуации, но ты должна знать, что миллионы таких же, как ты, оказываются в ней.
Надеюсь, также, что ты не будешь слушать некоторых моих коллег экономистов, которые яростно отрицают, что люди часто оказываются в подобном положении. Что они говорят?
Они считают, что люди не бывают безработными вообще. Что якобы люди эти могли бы взяться за низкооплачиваемую работу, хоть что-то сделать и хоть какие-то деньги получить, а если они безработные, то только потому, что хотят иметь хорошую работу.
Чтобы ты поняла, как они обосновывают своё убеждение в том, что безработных в строгом смысле не существует, перескажу тебе разговор с другим моим другом, Андреем. Андрей жаловался мне, что не может продать домик на острове Патмос. Я сказал, что готов купить его дом за 10 евро.
Он рассмеялся, потому что понял различие между двумя утверждениями (1) я не могу продать и (2) я не могу продать за ту цену, которую прошу. Именно так мыслят те, кто отрицает безработицу, экономисты, которые считают, что Мефистофель всегда купит душу Фауста. Дескать, найдётся работодатель, который хоть что-то заплатит Василису.
Эти экономисты рассуждают так:
«Если работа безработного производит какую-то ценность, и значит, есть из чего ему заплатить, тогда хоть что-то можно ему заплатить. Как продавец, отчаявшись продать дом, может продать его за 10 евро, так и работник, отчаявшийся найти работу, может пойти работать за 100 евро в месяц, и работодателю будет это только выгодно. Но как Андрей не хочет продавать дом так дёшево, так и Василис не хочет получать так мало. Значит ли это, что Андрей не нашёл покупателя? Он нашёл его! Значит ли это тогда, что Василис не нашёл работодателя? Он нашёл его! Просто и Андрей, и Василис не встретили ещё тех, кто готов заплатить требуемую ими цену. Это только их трудности. Это их выбор не продавать дом дёшево и не наниматься на работу дёшево. Ты можешь запросить миллион за дом или миллион за свою работу, но только покупателя не найдёшь. Жадность сама себя наказывает. Если ты снизишь цену, то непременно найдёшь клиента. Если у нас рыночное общество, то как на рынке не может быть покупателей? Просто твой друг Андрей считает, что меновая стоимость дома выше, чем на самом деле этот дом оценивается рынком. Также и твой друг Василис ставит цену своего труда выше, чем может быть предложена рынком. Это их право, но пусть они не считают себя жертвами рынка и не говорят, какие они бедные и безработные».
Итак, те, кто отрицает безработицу, отрицают само существование безработных, то есть людей, которые хотят найти работу, но не могут
Они считают, что Василис подобен Андрею, который не продаёт свой дом, пока ему не дадут подходящую цену.
Иными словами, отрицающие безработицу думают, что такие как Василис предпочитают оставаться безработными, чем работать за небольшую оплату. Поэтому они не безработные в собственном смысле слова — так как слово «безработный» обозначает человека, который хочет работать, но ему не дают работы. «Они ведь могут пойти собирать бутылки и мыть машины на улице, хоть что-то заработают» — так обычно советуют эти экономисты.
Вроде бы это рассуждение имеет некоторый смысл. Никто не может обещать, что плата, которую тебе предложит рынок труда, позволит жить достойно. Поэтому и кажется, что хоть какую работу можно найти, если снизить требования по оплате.
Ты мне возразишь: «Но работа мне нужна, чтобы заработать на еду, на одежду, заплатить за квартиру. Если мне заплатят так, что на всё это не хватит, зачем такая работа? Это всё равно, что быть безработной». Да, это так. Но вопрос о природе безработицы лежит глубже.
На так называемом рынке труда, если Василис начнёт уменьшать требуемую оплату его труда (оплату, которой он ждёт от работодателя), скорее всего, он всё равно не найдёт работы, в отличие от Андрея, который, если снизит цену за дом до 10 евро, найдёт не одного покупателя. Другими словами, безработный похож на Фауста, который просит от Мефистофеля всё меньшей оплаты за свою душу, а Мефистофель, вместо того чтобы заинтересоваться его душой, всё меньше… хочет её купить.
Чтобы мы поняли, почему Андрей продаст дом, если снизит цену, а Василис не найдёт работу, если снизит запрашиваемую оплату труда, я расскажу тебе историю, которую сочинил более двух веков назад французский философ Жан-Жак Руссо.
Представь команду охотников в джунглях Амазонки или в Африке. У них есть только сети, луки и стрелы. Они вышли с целью завалить большого оленя, чтобы потом донести тушу до стоянки и питаться всем вместе, включая семьи. Они видят оленя в просвете между деревьями и решают его окружить, двигаясь тихо, чтобы его не спугнуть. Их цель — оградить оленя сетями, чтобы он запутался, и затем можно было уже забить его стрелами — а если стрелять в оленя издали, стрелы не причинят никакого вреда этому большому и сильному животному.
Трудность в том, что окружение оленя может занять целый день, и если охотники не успеют обойти оленя до наступления темноты, то без еды останутся и они сами, и все их родственники. Также они знают, что упустят оленя, если один из охотников не успеет за всеми — тогда олень вырвется там, где цепь была разорвана. Один разрыв в цепи обнуляет труд всех, кто создавал цепь, и обрекает на ещё один день голода.
Наконец, в этих краях много зайцев, которые бегают повсюду. Зайцев охотники легко могут подстрелить из лука, никаких особых усилий для этого не надо. Но если какой-то охотник задержится, подстреливая зайца, он не успеет замкнуть цепь, и оленя окружить не удастся. При этом хотя охотник и подстрелил зайца, этим зайцем не прокормить всю команду, и все опять же останутся голодными.
Итак, в какой ситуации оказываются охотники? Все они, разумеется, хотят поймать оленя и приготовить сытный ужин, с песнями и танцами, чтобы лечь спать сытыми и довольными. Если все в команде уверены в том, что их товарищи ни при каких условиях не уйдут с охоты на оленя, тогда все делают одно и то же — охотятся на оленя.
Но в противном случае, если некоторым охотникам начинает казаться, что их собратья приуныли и перестали следить за оленем, и думают уже о зайцах, ими овладеет пессимизм (вера в худшее развитие событий). Они сочтут, что, наверное, сегодня оленя мы не поймаем. Тогда все разойдутся охотиться на зайцев — потому что нельзя же возвращаться домой с пустыми руками. Но тогда команда рассыпается и они уже в этот день не поймают оленя, который насытит всех.
Итак, в чем суть дела:
- Все охотники предпочитают объединяться и слаженно действовать для охоты на оленя, а не охотиться поодиночке на зайцев.
- Каждый охотник продолжает охоту на оленя, пока уверен, что другие делают то же, что и он, — что никто не отвлекся на зайцев и все чувствуют себя единой командой.
- Тогда успех в охоте на оленя в конечном счёте зависит только… от оптимизма охотников, от того, что они уверены в том… что охотятся на оленя!
Последний пункт показывает как великую силу оптимизма (веры в лучшее развитие событий), так и злого демона пессимизма. Если охотники оптимистичны, если они уверены, что поймают оленя, это значит, что каждый охотник убеждён, что никто из команды не бросит охоту на оленя ради охоты на зайцев. Тогда действительно, никто не побежит за зайцем, и все вместе поймают оленя.
Но даже толика пессимизма означает, что некоторым охотникам покажется, что оленя они не поймают. А другие испугаются, что среди них есть пессимисты, которые не будут охотиться на оленя. И как только пессимизм хоть на миг станет общим настроением, охотники, чтобы не остаться вовсе без добычи, кинутся за зайцами. Тогда цепь солидарности порвётся и олень… убежит у них на глазах.
В чём суть аллегории Руссо? Очень во многих случаях успех наших совместных усилий зависит от того, насколько оптимистична наша команда или насколько оптимистично наше общество.
Если мы верим в хороший исход, мы будем делать всё, что нужно, чтобы добиться результата, — и он оправдает наши ожидания
Но верно и обратное: если мы считаем, что наши усилия могут оказаться безрезультатными, тогда мы перестаём делать то, что от нас требуется, и наш пессимизм оказывается тоже оправданным.
Зачем я рассказал тебе историю об олене и зайцах? Чтобы ты поняла, в чём различие между случаем Андрея, который не может продать свой дом, и случаем Василиса, который не может найти работу.
