Идеи, что какие-то книги детям рано читать, раньше вообще не было. Это сейчас все смотрят на наклейки 12+, чтобы, не дай бог, не навредить психике ребёнка 8+. Нужно ли запрещать детям книги, в которых есть насилие, с какого возраста читать «Анну Каренину» и что происходит с жанровой литературой для подростков. Обо всём этом «Мелу» рассказала литературный критик Галина Юзефович (а ещё поделилась списком своих любимых книг в детстве).
Нужны ли нам границы между детской, подростковой и взрослой литературой? Понятно, что книжному рынку выгодно дробить аудиторию и для каждого возраста выпускать отдельные книжки, но читательский интерес, как мне кажется, работает иначе.
Это, безусловно, искусственная вещь — так же, как и жанровое деление литературы. Как вы правильно сказали, и то, и другое продиктовано в первую очередь потребностями рынка, потому что издателям необходимо как-то сортировать свою продукцию, а книготорговцам — в определённом порядке расставлять её на полках в магазинах. Они не могут все книги сложить в одну большую кучу — их там просто никто не найдёт. Поэтому и сохраняется идея отдельной детской литературы, отдельной подростковой и отдельной взрослой. То же самое с жанрами. Мы привыкли, что фантастика и детективы должны лежать на разных полках, хотя на самом деле все эти классификации постепенно умирают. Я думаю, они окончательно умрут, как только появится какая-то иная система навигации.
Сейчас эта сегментация вышла на другой уровень, и подросткам, например, перестали продавать Довлатова, потому что его книги в категории 18+.
Более того, моему родному сыну однажды не продали мою книгу! В ней есть ровно одна цитата из Пелевина, в которой встречается одно матерное слово. Из-за него она продаётся в целлофане и с возрастным цензом 18+. Я хотела, чтобы сын подарил книгу своей учительнице, и попросила сбегать в книжный (у меня закончились экземпляры). И получила от него сообщение: «Не продают…». Это, конечно, очень плохо, но, думаю, такая ситуация недолго продержится. Это умирающий тренд, его можно искусственно консервировать какое-то время, но рано или поздно он всё равно уйдёт.
Есть ли какая-то классификация, которую мы можем противопоставить делению по возрастам? Как она могла бы выглядеть?
К сожалению, пока нет — вернее, есть, но пока не до конца сформированная. Думаю, когда эта классификация появится, она будет гораздо сложнее и персонализированнее, чем та, что есть сейчас. Я, например, давно не видела читателей, которые бы всерьёз говорили: «Я хочу почитать фантастический роман про звездолёты, и чтобы обязательно монстры с щупальцами». Читатель мыслит иначе. Загадывая желание, он пользуется другими категориями, которые пока ещё сложно описать. Мне кажется, на смену единой классификации придут системы индивидуальной навигации. Это должен быть сложный гибрид условного Uber и условного критика.
Почему бы подросткам не почитать ту же Янагихару? Шутки шутками, но её «Маленькая жизнь» действительно отчасти выстроена по лекалам подростковой манги, а значит должна быть понятна и близка им.
Да, вполне. Идея, что подростков обязательно нужно защищать от всякой жести, кровищи, секса и насилия, которые присутствуют в литературе, очень странная. Мы же понимаем, что сегодняшние подростки живут в интернете, где всё это никак (ну или почти никак) не контролируется. Каждый подросток сам регулирует, сколько кровищи он готов воспринять и выдержать. Оберегая его от насилия в книгах, мы всё равно не сможем его проконтролировать в тысяче других мест. Так что это какой-то искусственный конструкт.
Актуальна ли сейчас концепция young adult литературы?
Она, конечно, актуальна, но очень подвижна. Мы знаем, что сегодня 40 лет — это новые 20. Понятие молодости у каждого своё: кто-то молод в 50 лет, а кто-то поизносился к 25 годам. Young adult — это тоже довольно условная штука, которая на самом деле обозначает литературу вне возраста. Книги, которые одинаково ориентированы как на подростков, так и на взрослых. Нужно ли их как-то особо маркировать? Не уверена, тем более, что всё равно нет единого понимания, что это за книги. Кому-то «Маленькая жизнь» вполне себе young adult, а кто-то её подростку в жизни в руки не даст. Я считаю, что «Погребенный великан» и «Не отпускай меня» Кадзуо Исигуро — прекрасные книги young adult, но думаю, что многие со мной не согласятся.
В моём детстве все зачитывались мистической серией, в которой издательство «Эксмо» выпускало Питера Страуба, Роберта Маккамона. Сейчас этих авторов днём со огнём не сыщешь — разве что на книжных полках городских сумасшедших. Неужели определение «жанровая» стало ругательным даже в контексте подростковой литературы?
Само понятие жанра фактически умерло. Понятно, что бывает, например, фантастика, в которой есть только звездолёты и бластеры. Её много. Но, помимо неё, есть много более умной, сложной и тонкой литературы, которая из-за некоторых неочевидных фантастических допущений почему-то оказывается в той же яме, где лежит всё это добро про космолёты. То же самое с детективами. Я недавно была в Хабаровске и зашла там в книжный магазин, где на полке с детективами одновременно лежали «Имя Розы» Умберто Эко и обойма книг Дарьи Донцовой — ну а что, и там, и там убийство и расследование, казалось бы, в чём разница. Проблема этой литературы в том, что само понятие жанра очень сильно размылось и разъехалось.
Кроме того, у нас в стране сохраняется снобское отношение к жанровой литературе. Мы твёрдо убеждены, что, если ты читаешь фантастику, значит, ты 13-летний имбецил. Если ты читаешь детективы — ты глупая клуша. Такое отношение, конечно, препятствует развитию жанровой литературы, потому что любому серьёзному писателю приходится изо всех сил отбрыкиваться от лейбла «фантастика». Это всё равно что сказать: «Пожалуйте в помойку». У нас сейчас непонятные отношения с жанром, на которые ещё накладывается наше отечественное высокомерное представление: настоящая литература жанровой быть не может. Но это абсолютно бессмысленное утверждение — во всём мире эту точку зрения преодолели ещё в конце 80-х.
Так же, как и утверждение, что детская литература обязательно должна воспитывать и просвещать.
Воспитывать и непременно быть познавательной! В ней должно быть много новой информации для ребёнка, иначе зачем читать?
Я однажды читала отзывы на книги Нины Дашевской, которые мне кажутся очень удачными, и была удивлена, когда узнала, что её ругают за то, что она пишет несовременно — в её книгах, условно говоря, нет айфонов. Адекватны ли такие претензии, как вам кажется?
Я опять же приведу в пример Янагихару. Читая «Маленькую жизнь», многие говорят: «Я не верю. Тут то нереалистично, сё нереалистично». Тогда возникает важный вопрос: а ты уверен, что тебе дают реалистичный роман, в котором всё должно быть по правде? Может быть, нет? Мне кажется, что такие претензии бессмысленны. Прежде, чем их предъявлять, нужно разобраться, почему ты решил, что это реалистичный роман про современную жизнь. Любого автора следует судить исходя из того, что он сам хотел сделать. Нельзя ругать пловца за то, что он бегает плоховато или прыгает недостаточно эффектно. Если у писательницы — как, к примеру, у Нины Дашевской — нет интенции рассказывать про современных подростков с айфонами, нужно понять, получилось ли у неё интересно и увлекательно рассказать то, что она хотела. В конце концов, писатель не обязан соответствовать нашим ожиданиям.
Есть ли у нас детские авторы, которые бы убедительно рассказывали о современности?
Я люблю книжку Юлии Кузнецовой «Первая работа». Мне кажется, она какая-то очень точная интонационно. С одной стороны, не сахарно-ванильная и не пытающаяся нарисовать реальную жизнь лучше, чем она есть на самом деле, но с другой — совершенно нетравматичная. Это хороший пример светлой, позитивной (ненавижу это слово, но не могу придумать что-то взамен) литературы про здесь и сейчас, которая при этом остаётся честной с подростком. Хотелось бы, чтобы такого было больше.
Появились ли у нас авторы, которые могут спокойно, без перегибов, говорить с ребёнком о политике или идеологии?
Честно говоря, нет. Есть, например, детские книжки Юлии Яковлевой про советские репрессии. Они неплохие, но не более того. Всё-таки интонация для разговора с детьми о конкретно наших сложных вещах, не универсальных, — пока не найдена. Что говорить о детской литературе, если она и во взрослой не часто встречается? Но вот «Самокат» выпустил недавно чудесную книгу под названием «История старой квартиры», которая мне показалась очень понятной и удобной. Идея рассказать историю страны через историю быта, семьи и квартиры — очень правильный заход. Жалко, что штучный.
Почему у нас так и не сформировалась литература, основанная на свободном разговоре с ребёнком? Дело в разрыве с советской традицией?
Главная проблема в том, что с начала 90-х до середины нулевых у нас практически не было своей детской литературы. Династия советских писателей, среди которых было много хороших авторов, прервалась, потому что она могла существовать только в рамках определённой картины мира. Потом годами на месте детской литературы было вытоптанное поле: никто ничего не писал, ничего не издавал — во всяком случае, ничего своего и нового, в лучшем случае переводили или переиздавали. Взрослая литература в тот период тоже измельчала и выродилась, а детская и вовсе вымерла. Пятнадцать лет назад нам пришлось всё начинать с нуля, и пока что российская детская литература — так себе. Нельзя построить за десять лет то, что другие культуры строили веками. Для этого требуется время.
В детской поэзии в советское время тоже было больше разных авторов. Сейчас, кажется, поэзию совсем не читают. С чем это может быть связано?
Ну почему? Есть авторы вроде Маши Рупасовой, которая пишет очень симпатичные стихи — мне они нравятся и, насколько я могу судить, дети её тоже любят (не всегда в этом вопросе вкусы взрослых и детей совпадают). Но в этом вопросе я не большой эксперт, потому что мои дети уже выросли, а специально следить за детской поэзией я не успеваю. Моё развитие остановилось где-то в окрестностях творчества Андрея Усачева, которого я люблю. Мои собственные дети уже подсели на Лермонтова и Гумилёва (и это, кстати, возвращает нас к разговору о литературе young adult).
Почему идея писать о детской литературе многим критикам кажется сомнительной?
Многие считают, что, если книжки детские, то и критика должна быть адресована детям. А они же не будут читать взрослые издания! И здесь возникает некоторое логическое нарушение, потому что на самом-то деле больше всего обзоры детских книг нужны родителям — не говоря уже о том, что есть очень много взрослых, которые читают детские книжки, потому что они их любят. Критика детской литературы остаётся областью, в которой лично мне очень не хватает надёжного гида и навигатора.
Расскажите о книгах, которые вы любили в детстве.
Детство у меня было советское, поэтому я любила то, что давали. В СССР было одно направление, которое не развито больше нигде в мире, — это историческая литература для детей. Например, Зинаида Шишова и её роман «Джек-соломинка» — выдающаяся историческая книга, развёрнутая лицом к детям. До сих пор одной из моих любимых книг, как ни смешно говорить, остаётся роман «Последние Каролинги» Александра Говорова. Она мне кажется великой — я её недавно перечитала и была поражена тем, какая она замечательная, без всяких скидок на детские впечатления и сменившуюся эпоху. Отличный роман «Кеес Адмирал Тюльпанов» Константина Сергиенко, о голландской революции, его относительно недавно переиздали, так что можно сегодня купить в бумаге. Ещё я любила книги Любови Воронковой про Древнюю Грецию — можно сказать, что моя любовь к Древней Греции выросла именно из них. Потрясающие «Слоны Ганнибала» и рассказы по истории Древнего мира Александра Неверовского. «За что ксеркс высек море» Рвекки Рубинштейн.
Такие книги не писали нигде и никогда, и мне жаль, что эту литературу сейчас очень мало знают, мало издают и мало про неё говорят. Кроме того, я всегда была пламенным фанатом Роберта Стивенсона. Я до сих пор считаю, что «Остров сокровищ» — великая книга на все времена. Я смирилась, что мои дети любят не все книги из моего детства, но для меня было бы невыносимо, если бы они не полюбили «Остров сокровищ». И, кстати, в моём детстве вообще не было идеи, что детям что-то нельзя читать. Это явление свежее. Кто бы мне сказал, что «Анну Каренину» в 9 лет читать рановато, я бы очень удивилась. Книг было не очень много, но зато никому в голову не приходило кому-то что-то запрещать.
Достаточно посмотреть на западный опыт… там подростки столько вещей не по возрасту смотрят.
И мы ещё удивляемся почему дети сейчас не особо умные.