Журналисту и телеведущему Тихону Дзядко всего 31 год, но он уже успел не только построить карьеру, но и стать отцом двоих детей — Сони (12 лет) и Пети (9 лет). В новых «Правилах воспитания» он рассказал «Мелу» о том, почему не стоит заводить детей в 18 лет, почему так сложно обозначить подростку границы дозволенного и как говорить с детьми о смерти.
1. Рожать детей нужно в тот момент, когда ты сам перестал быть ребёнком. Я стал папой в 18 лет: это была история про первый большой роман и наше осознанное решение. Недавно мы разговаривали с Аней, мамой Пети и Сони, и она спросила меня, что я сделаю, если наш сын в 18 лет сообщит нам, что собирается жениться. Я сказал, что закрою в комнате и привяжу к батарее. Она ответила, что подойдёт и затянет узел потуже. Конечно, никто никого привязывать бы не стал, но всё-таки сейчас мне кажется, что заводить семью и детей в 18 лет рановато. Это бесконечно юный возраст. Но именно в 18 лет мы все — и я был в том числе — настолько уверены, что мы взрослые, что нам не нужны советы наших родителей, что мы принимаем правильные решения. Чем старше ты становишься, тем больше понимаешь, что это заблуждение. 18 лет — это такой второй пубертат. Несомненно, люди, которые рано создают семью, не осознают ответственности, которая на них ложится. Речь идёт не только о том, чтобы жить самостоятельно и зарабатывать деньги. Просто к 18 годам ты ещё не получил всего того, что ты можешь получить от своих родителей, что потом можешь передать своим детям. В этом нет никакой трагедии, и я не считаю, что Соня и Петя чего-то недополучили. Но своим детям я бы этого не пожелал.
2. Моя задача — помочь детям не наступить на те грабли, на которые я наступал в их возрасте. Моей Соне 12 лет, и с ней происходят вещи, которые с нами происходили чуть позже — в 14–15. Это сложно, это вызовы, которых с каждым годом всё больше. Ты часто не знаешь, как на них ответить, но это ужасно интересно. Подросток — человек, для которого ты продолжаешь оставаться взрослым, родителем, авторитетом, другом и в каком-то смысле наставником, но одновременно он существует в собственном пространстве. Он теперь смотрит не те сериалы и фильмы, читает не те книги, которые ты ему подсовываешь. Он выбирает друзей не по принципу «это дети друзей родителей», а сам их находит где-то. Хочет ходить гулять один. У него появляются разные расстройства, заботы и радости, которые с понятием «ребёнок» не слишком ассоциируются. И ты наблюдаешь, как кирпичи, которые ты все эти годы в его фундамент закладывал, определяют, насколько здание будет устойчивым. Очень важно не облажаться: с одной стороны, не пережать со своим родительским авторитетом, а с другой — понимать, что этот подросток, который старается выглядеть взрослым, всё ещё ребёнок. И он требует твоего совета и опыта. Потому что в противном случае он будет наступать на те же грабли, на которые когда-то наступал ты.
3. Для меня самое сложное — это понять, когда выступать президентом демократического государства, а когда — диктатором. Меня и братьев воспитывали в демократическом режиме, который периодически переходил в репрессии. Мне кажется, что в любом воспитании, даже основанном на дружбе и доверии, необходима твёрдость. Потому что некоторые вещи дети делают исключительно из чувства протеста. Недавно у нас появилась возможность отправить Соню в языковой лагерь во Францию. Она долго отказывалась, потому что «за две недели в школе всякое может произойти». Мы с её мамой долго рассказывали, как прекрасно поехать во Францию учить язык, как это весело, полезно и классно. В итоге за день до отъезда мы ультимативно сказали: «Ты едешь». Уже на следующий день она писала нам восторженные сообщения и не хотела потом возвращаться. Каждый раз в таких ситуациях мне сложно понять, где проходит граница моей родительской власти, которую я могу или не могу перейти. Где нужно надавить, а где — нет? А если она хочет больше гулять с друзьями и меньше заниматься уроками? Как мне быть? Запрещать и требовать сидеть за учебниками? Нащупать эту границу, мне кажется, самая сложная задача родителей подростка. Проблема в том, что нет универсального ответа. Просто эмпирическим путём ты понимаешь, где получается, а где нет.
4. Многие вещи с детьми не надо проговаривать: они растут в среде, где всё постоянно витает в воздухе. Они приходят в дом моих родителей, где все слушают «Эхо Москвы», и у них есть возможность постоянно вариться в политической, общественной и околообщественной дискуссии. Делать свои выводы.
Я ни разу не сталкивался с тем, чтобы представления моих детей о мире вызывали у меня удивление или неприятие
Притом что я как-то специально их не проговаривал и не вдалбливал им в голову. Они представляют, что такое хорошо и что такое плохо как и мы с их мамой и родственниками. Мы с Соней прожили четыре месяца в Америке, это было очень важным опытом и для неё, и для меня. Соня попала из «одноцветного», во многом монокультурного российского общества в Вашингтон, где рядом с ней в метро сидели одновременно и темнокожие пассажиры, и азиаты, и индусы. Или в классе в школе. И все существовали в одном пространстве совершенно комфортно. Сначала ей было сложно, она не могла найти правильные слова для того, чтобы называть людей разных национальностей. Но уже через две-три недели для неё всё это стало абсолютно естественно. И Соня, и Петя — они в хорошем смысле очень современные дети.
5. Главная ценность для нашей семьи — это ценность человеческой жизни. Именно человека, а не абстрактных величин: государства, родины. Это самое главное, звучит ужасно банально и пафосно, но это именно то, что мы с нашими родными и мамой Сони и Пети пытаемся им донести. Они с радостью это принимают: никакой идеал, никакое убеждение не может быть важнее человеческой жизни.
6. В семье не может быть превосходства исключительно по принципу старшинства. Наши родители, притом что они всегда заботились о своих детях, воспринимали нас ещё и как друзей: советовались, обсуждали все важные вопросы. Они не ставили нас перед фактом просто потому, что им взбрело в голову сделать так, а не иначе.
Возраст — не синоним опыта и мудрости, а просто факт, что кому-то удалось родиться на пару-тройку десятилетий раньше
Поэтому строить систему превосходства в семье, опираясь на него, неправильно. Отношения между детьми и родителями должны быть построены на уважении. Конечно, я помню, какие у нас были ссоры с родителями. Когда мой папа использовал выражение «каждая вещь должна лежать на своем месте», мне казалось, что он нечеловеческий тиран. Теперь я понимаю, что он был по-своему прав, потому что принцип вседозволенности тоже неверный. С другой стороны, основной принцип в нашем воспитании шёл не по линии «папа — сын» или «мама — сын», а по линии дружбы. Причём это касается не только родственников, но и друзей нашей семьи. Довольно рано мы все перешли с друзьями родителей на ты и стали воспринимать их как своих друзей. Мне кажется, что быть на одной волне со своими детьми — это не вопрос, кому сколько лет. Это больше зависит от того, как ты ваши отношения строишь, что ты вкладываешь в понятие отцовства. А это в первую очередь дружба.
7. Отношения между детьми — следствие общего климата в семье. Мы давно не живём вместе с мамой Пети и Сони, но нам удалось сохранить очень хорошие отношения. Мне кажется, это накладывает на детей отпечаток. Если они видят, что в их кругу, в их семье, среди друзей их родителей принято нормально общаться и уважать друг друга, ровно так они будут относиться друг к другу. А если они видят нездоровую, эгоистическую систему взаимоотношений, они будут её копировать. Когда они конфликтуют, я стараюсь не занимать ни одну из сторон, но в итоге обязательно её занимаю. Так получается! Дети, как и все люди, бывают ужасно вредными. И бывают ситуации, когда невозможно оставаться над схваткой. Потому что один ребёнок ведёт себя как маленький засранец, а другой становится его жертвой. Через пять минут всё может измениться, но когда это случается, ты волей-неволей занимаешь сторону невинно пострадавшего. А потом всё переворачивается снова с ног на голову.
8. Иногда надо просто побыть рядом со своим ребёнком. У Сони в этом году произошла ужасная трагедия: убили её одноклассника. Его похороны проходили во Владимире, куда я поехал с ней, потому что мне было важно в этот момент находиться рядом. Ей было важно, чтобы я был рядом. Мы не так много об этом говорили, потому что мне казалось, что Соне не хотелось. Я не уверен, что каждый раз в сложной ситуации надо подсаживаться рядом и говорить назидательные или утешительные вещи. Понятно, что тема смерти обсуждалась, но не в том формате, как показывают в американских фильмах: «Дорогие дети, давайте вечером соберёмся у камина, нам надо поговорить». Если у детей есть вопросы, они их сами зададут. Мои дети уже потеряли некоторое количество родственников, они знают, что люди умирают. Соня всё это осознаёт. Она знает, что в такие моменты ты расстраиваешься и очень грустишь, но ничего не можешь поделать. Она очень нежный человек, и она просто не понимала, как такое может произойти. Она только спрашивала меня: «За что?» И на этот вопрос у меня тоже нет ответа, и я честно ей об этом сказал.
9. У родителей должна быть своя зона свободы. Конечно, дети влияют на большую часть твоих решений. Сейчас я переехал в другую квартиру, и первое, о чем я думал: будет ли им здесь комфортно, смогут ли они у меня ночевать? Когда я сделал предложение своей невесте Кате, первыми об этом узнали мои дети. На Петю, правда, это никакого впечатления не произвело, он сказал, что ему «эти ваши поцелуйчики не интересны», а Соня очень обрадовалась. Мне было важно, чтобы они знали и принимали моё решение. Конечно, всегда думаешь, как твои поступки повлияют на детей. Потому что, когда принимаешь решение, ты берёшь на себя ответственность — и не только за себя, но и за них. Но принимать все решения таким образом нельзя, потому что это сковывает и ограничивает. У тебя же тоже есть своя жизнь, как и у детей. Ты не можешь летать над ними ястребом всю жизнь. Это залог нормальных отношений с ними. Чтобы человек был счастливым, ему нужно время, в которое он занимается только собой. А значительная часть счастья детей складывается из того, что они общаются со счастливыми родителями. Если родители довели себя до ручки заботой о детях, то дети от этого никакого удовольствия не будут получать.
