Московский выпускник Андрей Якубой стал первым незрячим призером Всероса по русскому языку и решил поступать на факультет компьютерной лингвистики НИУ ВШЭ. Мы поговорили с Андреем о заданиях этого года, лингвистике и популяризации шрифта Брайля.
«Для меня это не потрясение, не открытие»
У меня нет особых чувств из-за того, что я стал первым незрячим призером по русскому языку. Я человек не публичный, а еще слишком самоуверенный. Почему-то с начала года я верил, что диплом у меня будет. Для меня это не потрясение, не открытие, не какое-то свалившееся с небес счастье. Я реально к этому шел.
Ничего особенного в этом нет, только абсолютное счастье от осознания того, что теперь я могу просто отдохнуть от учебы. То есть я получил то, к чему стремился все это время.
А вообще — формально — я не первый незрячий призер по русскому. В прошлом году от нашей школы (ГБУ ШОР № 1 в Москве) на заключительный этап прошла еще одна девочка, Оля Крылова. Тогда он не состоялся из-за пандемии: всем участникам просто вручили дипломы призеров. Так что Оля — первая, хотя заключительный этап она не писала. Но я уверен, что если бы Всерос тогда прошел в полноценном виде, то она все равно получила бы диплом.
Еще незадолго до меня в этом году другая девочка из нашей школы, Лиза Пфанненшмидт, стала призером по французскому, а сейчас ждет результатов заключительного этапа по немецкому языку.
«Мне показали пробные задачи, и я понял, что это прикольно»
Я изучаю школьную программу 11-го класса, так что и олимпиаду писал по этому возрасту. Но вообще я учусь в школе-интернате для незрячих, где двенадцатиклассная система (нужен дополнительный год для изучения Брайля). Так что формально я двенадцатиклассник.
Олимпиадами я начал баловаться, если можно так сказать, еще в седьмом классе. Там дело не доходило дальше участия в школьных этапах. Меня просто интересовали задания по предметам, по которым я более-менее неплохо учился. Типа почему бы не попробовать? В любом случае в этих классах дальше школьного этапа пройти нельзя.
На тех первых этапах у меня неплохо получалось по математике, русскому. Один раз я и ездил на муниципалку по математике. Понял, что это вообще не мое.
Словом, в школе есть предметы, по которым я учусь даже лучше, чем по русскому, но в олимпиадах по ним мне участвовать не хочется
Если говорить о том, с какой олимпиады все началось, то это не ВСОШ, а Московская традиционная олимпиада по лингвистике. Поучаствовать в ней мне предложил наш школьный учитель по русскому, потому что к нам стали приезжать ребята из инклюзивного отдела Центра педагогического мастерства. С нами хотели проводить занятия, готовиться и, можно сказать, агитировали на участие в олимпиадах. В моем случае многое случилось благодаря Елене Горелик, сотруднице центра.
Сначала мне просто показали пробные задачи, и я понял, что это прикольно. Там была логика, а такое я решать люблю. В первый год призером я, конечно, не стал, но понял, что мне это интересно. И стал заниматься, готовиться к олимпиадам по лингвистике и русскому языку.
«Лингвистика — это что-то между»
Русский язык ближе к гуманитарным предметам, но он отличается от олимпиады по литературе или истории. Там, мне кажется, успех зависит от степени начитанности.
С русским не совсем так. Хотя знания часто помогают, даже иногда необходимы, но все-таки в этой олимпиаде больше логики. Лингвистика — вообще отдельная тема, потому что, с одной стороны, это гуманитарное языкознание, а с другой — там часто встречаются элементы математики, ответвлением которой является логика. Так что лингвистика — это что-то между.
В олимпиадах по литературе я даже не пытался участвовать. Точнее как — взял один раз задания школьного этапа, посмотрел на них, и на этом все закончилось. Хотя на Московской филологической олимпиаде — смеси русского языка и литературы — есть задания по этому предмету, не только по русскому. Если они есть, эти задания, надо их сделать. У меня неплохо получалось писать литературные эссе, хотя начитанным я бы себя не назвал.
«Никто никогда не будет массово издавать вузовские учебники в Брайле»
И в этом, и в прошлом году я ездил на сборы — интенсивы по подготовке к разным олимпиадам по русскому языку. Осенью они еще проходили онлайн, а весной мы уже ездили очно.
Понятно, что я часто просил передавать мне какие-нибудь дополнительные материалы. Например, демонстрируется какая-нибудь презентация, я ее не вижу. Мне ее скидывали на компьютер, где я мог параллельно с лекцией следить за презентацией. Иногда приходилось делать корректировки, чтобы я мог, например, читать картинки. С преподавателем сотрудники ЦПМ тоже договаривались, чтобы мне дублировали то, что пишут на доске. Такие технические моменты.
В принципе, все как у всех: статьи, материалы, задачи прошлых лет. Но есть единственный нюанс с учебниками. Часто бывают проблемы из-за того, что учебники по большей части распространяются как сканы страниц — изображения, — а я такое читать не могу. Есть программы оптического распознавания символов, которые превращают их в обычный текст, но удобочитаемость все равно остается под сомнением, особенно когда речь идет о каких-то таблицах, схемах.
К олимпиаде мы готовимся по вузовским учебникам: школьные для нас бессмысленны. Но никто никогда не будет массово издавать вузовские учебники в Брайле. Поэтому мы готовимся по электронным, а с ними проблема иногда решаема, иногда — нет.
Конечно, большое спасибо я должен сказать сотрудникам инклюзивного отдела Центра педагогического мастерства и некоторым студентам Вышки, тоже бывшим олимпиадникам, которые проводили с нами дополнительные занятия, помогали, адаптировали учебные материалы.
«Сам-пят», «сам-шост», «сам-сем» и «сам-четверт»
Я не могу читать с бумаги и писать от руки ручкой, так что жюри специально сделало электронный документ, с которого я читал задания, и писал ответы на компьютере, сидя в отдельной аудитории. Но все правила были соблюдены: следили за тем, чтобы у меня не было интернета и я не мог ничего списать. Мне показалось, что регион в этом году был тяжелее. Я ведь готовился по заданиям прошлых лет, писал разные пробники с заключительного этапа. И в этом году они были легче. Думаю, это и сделало мой диплом.
Пробники я писал откровенно плохо. У меня был провал, что-то все время не получалось. Но когда я пришел на заключительный этап, то понял, что задания, кажется, несложные относительно прошлых лет. Хотя совсем несложных заданий не бывает.
Например, в первом туре, который мне казался более-менее легким, было достаточно большое задание про устаревшие слова вроде «сам-пят», «сам-шост», «сам-сем», «сам-четверт». У них сейчас значение «вдвоем», «втроем» и так далее. Они использовались как наречия.
Например: «Поехало в гости сам-четверт». Это значит, что поехало в гости четыре человека и он сам — четвертый
В задании требовалось описать модель, по которой образовывались эти слова. В некоторых случаях нужно было посчитать количество участников ситуации и вставить пропущенные числительные. Потом вообще какая-то математика началась: был текст, нужно было просто вставлять пропущенные слова, считая количество четвертей по тексту. Это задание мне очень понравилось, оно было очень логичным. Люблю такие задания, связанные с числами. Хотя за него я не максимальный балл получил.
Во втором туре было уже сильно сложнее. По закону подлости получилось так, что накануне я повторил все части речи — все! — кроме числительных. Но нужно было проанализировать именно их. Давались разные примеры, требовалось морфологические, синтаксические вещи описать. В результате у меня достаточно мало баллов за эту часть, 9 из 24 возможных.
«Я не могу назвать себя гуманитарием»
Теперь у меня есть БВИ («без вступительных испытаний». — Прим. ред.), так что я могу без экзаменов поступать в любой вуз по направлению, где русский язык — профильный. Я собираюсь поступать в НИУ ВШЭ на факультет компьютерной лингвистики.
Во-первых, я не могу назвать себя гуманитарием: мне все-таки очень нравится информатика, программирование и компьютеры. Но и технарем я тоже назвать себя не могу, потому что с математикой у меня средне, я не люблю науки вроде физики и химии. То есть мне нравится IT, программирование, а теперь еще и лингвистика. Так что думаю, компьютерная лингвистика для меня особенно хороша: это что-то среднее, что соответствует моим интересам.
Я, на самом деле, не думаю, что буду работать с чем-то действительно связанным с лингвистикой. Это меня больше интересует на олимпиадном уровне, уровне решения задач. Я не готов погружаться в язык: иностранные, например, я не очень люблю изучать. Хотя что там, совсем не люблю. Так что я просто хочу получить хорошее высшее образование, а дальше уже посмотрю.
Основное место, в котором я хочу работать, — это сфера доступности и доступной среды. Сейчас я уже пытаюсь активно заниматься общественно полезными делами, связанными с миром незрячих людей. У нас есть очень много вопросов по шрифту Брайля, его распространению, популяризации. Я уже этим занимаюсь.
Думаю, в олимпиадах прежде всего стоит не бояться пробовать. Это не экзамен, так что, если его завалить, ничего страшного не случится. Конечно, когда подходишь к региональному и заключительному этапу, это меняется. Но начинать никогда не страшно. Главное — выбрать тот предмет, который действительно нравится.
ИСТОРИИ
18-летний Фёдор не видит с рождения. Но играет в Nintendo, занимается плаванием и записывает аудиокниги
ИСТОРИИ
«Другие дети не менее любопытны, чем я». Как 15-летний школьник выяснил происхождение слова «голимый»
ИСТОРИИ
«В детстве я ненавидела английский». Как 17-летняя незрячая школьница стала призёром олимпиады по лингвистике
