13 главных экранизаций классики. Часть вторая
13 главных экранизаций классики. Часть вторая
«Современные дети стали меньше читать» — эту фразу сейчас произносят по поводу и без. При этом бессмысленно отрицать, что у детей и подростков сейчас гораздо больше источников информации и познания мира. Например, первое (и иногда, чего уж скрывать, последнее) знакомство с произведениями классической литературы часто происходит через фильм, а не книгу. «Мел» попросил учителя литературы Александра Закуренко и кинокритика Илью Миллера оценить главные экранизации классики с точки зрения соответствия первоисточнику и художественной ценности. Первую часть можно найти здесь.
«Тихий Дон», реж. Сергей Герасимов, 1957
Илья Миллер, кинокритик: Это образец большого советского киностиля, уже отходившего в тот момент после смерти Сталина в тень более авторских и личностных высказываний. На сорокалетие Октябрьской революции экранизацию романа-махины о непокорном казаке Григории Мелехове, который одинаково не любил и красных, и белых, было исполнить гораздо проще, чем сейчас — не только избы и прочий реквизит в кадре аутентичен, но и лицо любого статиста смотрится колоритно. Автор романа Шолохов не только принимал работу, но и лично отбирал актерский состав. Увидев пробы Элины Быстрицкой, он заявил: «Вот это Аксинья!». А прошедший ФЭКС (Фабрику эксцентричного актера) Герасимов делал свой соцреализм широкими, щедрыми мазками, потому любая сцена здесь выглядит даже не живо, а как-то сверхзадорно. Но больше запоминаются почему-то не драматические или батальные сцены, а то, например, как активно затягивается папироской и потом гогочет казак, рассказывая о том, как три дня пропивал червонец за Карла Маркса в Питере. Сейчас такого уже не делают — как бы сильно не хотели сделать.
Александр Закуренко, учитель литературы: Фильм классика в советском кинематографе, экранизирующий советского классика в литературе, вряд ли может быть честным и объективным, хотя и снят в период оттепели. Но если убрать обязательное изображение белых как маньяков или очевидно отвратительных персонажей, а красных как честных и обязательно положительных, то сама фактура текста, эпический размах повествования в фильме сохранены. Описание Первой мировой, быта казаков, человеческих страстей даны в объективирующей тональности. Да и сцены Гражданской войны могут заставить умного зрителя задуматься над тем, можно ли назвать революцию и деятельность красных, приведших страну к междоусобице и войне части русского народа против другой его части, — победой справедливости. Экранизация удачна в той мере, в какой роман Шолохова можно прочитывать как апологетику большевизму. По этому фильму понять роман нельзя, но понять, как прочитывался роман в советскую эпоху недомолвок, можно.
«Преступление и наказание», реж. Лев Кулиджанов, 1969
Илья Миллер, кинокритик: Гулкий стук каблуков по тротуару, прерывистое дыхание, эхо внутреннего голоса. Грузин Лев Кулиджанов, в шестидесятых переквалифицировавшийся из режиссеров в функционеры, сделал хрестоматийную адаптацию романа писателя, который по разным причинам лучше осмысляли зарубежные кинематографисты — Роберт Вине, Акира Куросава, Робер Брессон, Аки Каурисмяки в конце концов. Кроме того, известно, что до Кулиджанова за «Преступление и наказание» собирался браться другой уроженец города Тбилиси — Георгий Данелия.
По жанру фильм скорее становится этаким артхаусным триллером — Кулиджанов не стал перебарщивать с закадровым текстом, довольно наглядно и реалистично исполнил сцену насилия, и с мастерством рассказчика растянул последовавшую игру в кошки-мышки по черно-белым питерским каналам и парадным. 23-летний Григорий Тараторкин, дебютировавший на большом экране в роли Родиона Раскольникова, очень убедительно, пусть и с налетом театральности, изображает собственную тень. Иннокентий Смоктуновский становится самой вкрадчивостью. Но необходимо отметить и актрис — несравненных Майю Булгакову с Викторией Федоровой. Самое же главное достоинство фильма — в нем абсолютно нет музыки. Лишь монотонный шум дождя, гулкий стук каблуков, прерывистое дыхание.
Александр Закуренко, учитель литературы: Бесспорный киношедевр. Дух Достоевского, пластика, многоголосие, крупные планы лиц, освещенных пламенем борьбы борьбой между дьяволом и Богом в сердце человеческом. Косые сечения жилищ, стройные ландшафты холодного Петербурга в черно-белой палитре русского севера. За кадром колокола. Такой фильм стоит смотреть независимо от книги и даже неважно в каком порядке — до чтения или после.
Но если расценивать этот фильм именно как экранизацию (точный пересказ сюжета), то мы ощутим атмосферу, но фабула исчезнет. Нет двух принципиально важных частей романа. Нет чтения Евангелия Соней и Раскольниковым (насмешка Набокова над эпизодом лишь повышает, подчеркивает его важность). Духовная цензура в царской России хотела запретить этот фрагмент, Достоевский его отстоял. Советская цензура поступила решительнее. Раскольников держит в руках книгу. Вечную книгу — Новый Завет — тот, который заберет с собой Соня и подарит на каторге Родиону Романовичу. Но в фильме нет ни Евангелия, ни каторги. Все завершается признанием героя. По сути, наказание трактуется как муки совести, но не как путь к покаянию и преображению. Но без преображения мир Достоевского — это мир Кафки, Камю, Сартра. Мир без смысла и цели.
Экзистенциальная трагедия расколотого сознания, но не выход из тупиков грядущего ницшеанства/марксизма. Человек, лишенный Божьего сострадания, вскоре станет не просто тварью дрожащей, но материалом для гитлеровских или сталинских опытов по уничтожению массовки во имя победы право имеющего. Великий фильм по великой книге — но все же по мотивам, а не в полноте замысла Достоевского.
«Мёртвые души», реж. Михаил Швейцер, 1984
Илья Миллер, кинокритик: Михаил Швейцер, ученик Сергея Эйзенштейна, был, наверное, главным и самым опытным советским экранизатором классики — на его счету «Воскресение», «Маленькие трагедии», «Крейцерова соната», «Золотой теленок». Швейцер снял и пятисерийный телефильм по поэме Гоголя под музыку Шнитке с Калягиным в роли авантюриста Чичикова, скупающего души мертвых крепостных, учтенных при последней переписи. Основное достоинство этого телефильма — актерские работы Иннокентия Смоктуновского, Юрия Богатырева, Инны Чуриковой, Валерия Золотухина и других. Но самый мастерский ход Швейера — это введение Николая Гоголя как персонажа своего же произведения. Автор здесь в исполнении артиста Александра Трофимова озвучивает многочисленные лирические отступления, без которых немыслимы «Мертвые души» и даже сталкивается с самим Чичиковым на бескрайних русских просторах — в надежде, что Русь все-таки даст ответ на вопрос, куда она мчится.
Александр Закуренко, учитель литературы: Этот режиссер снял великую экранизацию «Маленьких трагедий». И после метафизических текстов Пушкина к столь же многомерной поэме Гоголя — абсолютно естественный переход. Но смотришь на игру актеров, а образы Гоголя — многомерные, укорененные в языке и стиле малороссийского дворянина — не видишь. Дело в том, что главное в поэме Гоголя — умирание и воскрешение душ человеческих, и помещики — всего лишь верхушка задачи, поставленной Гоголем. А задача: не больше, но и не меньше — победа над Дьяволом, над человеческими грехами. И лишь через это раскрытие пути России в ее будущем развитии. Совсем непонятно, как снимать то, что не имеет плоти и измерения — борьбу с грехом. Можно снять тройку и мошенника в ней, но нельзя снять разрывающийся в клочки ветер. Фильм самоценен и ценен, но «Мертвые души» ждут более точного и глубокого прочтения в кинематографе, или навсегда останутся не по зубам языку важнейшего из видов искусства.
«Жестокий романс», реж. Эльдар Рязанов, 1984
Илья Миллер, кинокритик: Рязанов не зря позже снял фильм под названием «Предсказание» — народный режиссер обладал сполна даром провидения. Запустившись после прихода к власти Андропова с экранизацией пьесы Островского «Бесприданница», которую едва помнил по школе, Рязанов снял эталонный русский фильм 90-х на десять лет раньше срока. Звериный оскал доморощенного капитализма у комедиографа получился насквозь музыкальным и под стать названию брутальным. Монументален поклоняющийся мамоне Мокий Парменыч Кнуров в исполнении Алексея Петренко, отвратителен Карандышев в исполнении Андрея Мягкова. Но с наибольшей точностью (и во второй подряд после «Вокзала для двоих» раз) Рязанов попал с Михалковым в роли Паратова, хозяина жизни с маниакальной тягой к власти. В общем, да — глаза до сих пор глядят с неприютной тоской в багровеющие небеса.
Александр Закуренко, учитель литературы: Удивительно точная экранизация. Вплоть до цыган и самоваров. Точные попадания в образы — трудно даже говорить о неточностях или ошибках. Драма дает простор для воображения, фильм по пьесе его наполняет плотной жизнью. Пьеса — это непрописанный сценарий, фильм — чтение вслух за чашкой чая на берегу великой реки под бренчанье гитары. И Рязанов тут — блестящий интерпретатор чужого замысла. Бережное и полное воссоздание диалогов, пластики и психологических мотивировок. Туман над Волгой и пронзительный пароходный гудок, как крик чайки, распластанное тело бесприданницы на палубе и безумная пляска Паратова в белом костюме и разноперых, как осенний лес на берегах цыган. Голубые глаза прекрасной жертвы, холодные взгляды русских купцов, пьяный — жениха. И безысходная тоска русской жизни.
«Собачье сердце», реж. Владимир Бортко, 1988
Илья Миллер, кинокритик: Что нам ваши «Франкенштейны» заморские? Когда имеется своя, запотевшая, настоявшаяся в вековом мороке сатирическая фантастика/хоррор для самых маленьких. Экранизация произведения Булгакова, произведенная с хирургической скоростью за год после издания доступной лишь в самиздате до той поры повести, впервые в советском кинематографе откровенно демонизирует коммунистов — в лице тупого и алчного паразита-номенклатурщика Швондера, чье имя моментально стало нарицательным. Фразы профессора с говорящей фамилией Преображенский про чтение советских газет, ревностное душение кошек, выразительнейшая психофизика актера Толоконникова в роли Шарикова и прочий абырвалг — весь фильм стал культовым в одночасье после показа по центральному телевидению, целиком ушел в народ и до сих пор крепко засел в нашем подсознательном, вырываясь порой наружу через соцсети и мемы как минимум. Режиссер Бортко получил за его создание индульгенцию таких размеров, что не может ее прокутить до сих пор, как бы сильно не старался.
Александр Закуренко, учитель литературы: Тонкая стилизация под эпоху и самостоятельная ценность картины очевидны. Сложнее вопрос, в какой мере кино соответствует замыслу Булгакова. Вообще, понять мистика может только мистик. Бортко — материалист. И поэтому схватывает социально-политическую атмосферу, но пробуксовывает в подтекстах. Этот тот случай, когда прочтение режиссером писателя совпадает с прочтением неквалифицированного читателя. Булгаков реальный глубже и страшнее, чем Булгаков Бортко.
Фильм хорош в той части, которая выражает сатиру булгаковского взгляда на мир. Но повесть должна вызвать ужас — антипреображение, антипасха и антирождество в одной квартире. Прообраз будущей «нехорошей квартиры» на Большой Садовой. Топоним Пречистенка лишь подчеркивает богородичный мотив. А рождается Шариков, и он же своим лжесоздателем уничтожается. Медицинский эксперимент столь же неудачен, как метафизический и социальный. Но кто в этом виноват более? У Булгакова — Преображенский. У Бортко — Шариков сам виноват в своем собачестве. А интеллигент Евстигнеева симпатичен и старорежимен. Но кто создал шариковых и обслуживает их хозяев? Именно симпатичный Преображенский. В фильме же этого нет совсем. Итак, фильм хорош, но к Булгакову имеет лишь опосредованное отношение.
«Тихий Дон», реж. Сергей Урсуляк, 2015
Илья Миллер, кинокритик: Золотая эпоха телевидения, говорите, на дворе стоит? Расскажите об этом зрителям канала «Россия», они порадуюся. Между тем формат телесериала сидит на нобелевском лауреате как влитой — история любви казака Григория Мелехова и Аксиньи на фоне войны и революции растягивается на 15 серий, даже обнаруживая почти в каждой серии вполне себе сносные локальные кульминации. Но большой советский стиль и многомиллионная аудитория не подразумевают новомодных заимствований, потому все трагические и драматические события звучат с подложкой из повторяющейся душещипательной мелодии, услужливо подсказывающей, какие чувства испытывать зрителю в данный момент. Из несомненных плюсов экранизации Урсуляка — дивные донские пейзажи и лучшие из наших молодых актеров: Ефремов-младший, Яценко и удивительный Евгений Ткачук в главной роли.
Александр Закуренко, учитель литературы: В отличие от Герасимова Урсуляк свободен в идеологических высказываний, и хотя бы поэтому от нового фильма я ждал правды — о той крови и ужасе, которые залили нашу землю после переворота и заставили ненавидеть близких и любить далеких. И действительно, Урсуляк исследует с помощью великого романа корни наших бед и жертв. В братоубийственной войне нет правых — говорит его фильм и фантастически правдоподобно сыгравший Мелихова Евгений Ткачук. Режиссеру удается самое сложное — роман молчит о правых и виноватых. И смерть Аксиньи от случайной пули — это символ вообще смерти России. Хотела счастья с любимым, а получила пулю в спину.
Вторая удача экранизации — красные показаны хлестко и холодно. Сами действия Кошевого, бездумная жестокость и бессмысленные убийства — и ничего комментировать не надо. Следует еще сказать о важном посыле фильма, который отсутствует в романе. В нашем сознании гражданская война все еще продолжается. Шолохов в романе был ее участником. Урсуляк в фильме хочет ее закончить.